Майкл поделился своими опасениями с корреспондентом газеты «Денвер пост». «Мы имеем дело с пумами, уже привыкшими к городу и к человеку, хотя, конечно, и не в такой степени, как олени. Увидев у себя во дворе свежий след пумы, я нисколько не удивлюсь, — сказал он Клэр Мартин, которая включила отрывки из его интервью в большую статью о проблеме пум. — О пумах известно многое. Мы знаем, каков размер территории, которую они считают своей. Знаем, в какое время года у них появляются детеныши. Но мы не знаем, сколько именно пум обитает в Колорадо. И нам ничего не известно о поведении диких кошек в урбанизированной местности. Мы живем и не знаем, что будет дальше. Это просто отсрочка. Я боюсь, что настанет тот час, когда пума нападет не на собаку или кошку, а на ребенка. В других штатах бывали случаи нападения пум на детей. А вдруг это случится и у нас? Обязанность Отдела дикой природы — собрать всю информацию о пумах, обитающих на Передовом хребте, выяснить, как они себя ведут в три часа ночи, как — в десять утра, что делают в сумерках. Но Отдел этим совершенно не занимается».
В июне 1990 года ситуация стала критической. В Боулдере разразилась катастрофа. И причиной ее стали пумы.
Линда Уолтерс выпила воды и отправилась на пробежку. Вышла из дому и побежала в сторону леса — подальше от учебников и надоевшей зубрежки. Линда, студентка третьего курса медицинского колледжа, приехала к родителям под Боулдер, чтобы спокойно подготовиться к экзаменам. В пять часов она позволяла себе передышку и отправлялась подышать свежим воздухом.
Двадцативосьмилетняя блондинка в спортивном костюме и кроссовках бежала по Саншайн-Каньон-драйв на запад. Дорога поднималась на гребень горы, откуда открывался замечательный вид. Справа начинался крутой лесистый овраг, выходивший на тропу Энн У. Райт. Слева были каньоны Формайл и Боулдер, а над ними находились поселки Магнолия и Шугарлоуф. Линда отлично знала местность — в этих горах прошло ее детство. Тогда, в 60-е и 70-е годы, о пумах и речи не шло.
Теперь эти территории пумы считали своими, и Линда об этом знала. В апреле она читала в «Денвер пост» статью, где Майкл Сандерс предупреждал о том, что пумы, нападающие на собак, могут напасть и на человека. За себя Линда не боялась — в ее предыдущих встречах с дикими животными ничего опасного не было. В апреле же родители Линды увидели пуму в первый раз. Это было в понедельник, в семь утра, когда они ехали по Саншайн-Каньон-драйв; на перекрестке с Пурмэн-роуд кошка выскочила на дорогу прямо перед их пикапом. Отец Линды, Билл, сообщил об этом Джиму Хафпенни и Майклу Сандерсу, и они внесли этот случай в базу данных по пумам Боулдера под номером 315. Линда позавидовала родителям.
— Как бы мне хотелось увидеть пуму, — сказала она тогда.
Пробежав метров четыреста, Линда оказалась у горы Болд — небольшой, практически голой вершины парка округа Боулдер. Она миновала загон для скота с покосившейся оградой, оставшийся с тех времен, когда здесь было ранчо. Теперь на горных лугах коров сменили олени. Линда обогнула гору и побежала в южном направлении, подальше от дороги, где со склона открывался прекрасный вид на Скалистые горы. Это был ее обычный маршрут.
Дальше путь Линды лежал по заросшей травой старой дороге, которая некогда вела к руднику. Вскоре она оказалась на новой гравийной дороге, спускавшейся с гор, от коттеджей. Она пробежала всего метрах в ста от рудника «Монарх», где Майкл с Джимом обнаружили одно из логовищ пумы.
У шоссе, которое вело к каньону Формайл, Линда снова повернула налево — уже в сторону дома. Она бежала не по асфальту, а по тропинке, вившейся между сосен. Июньское солнце катилось к закату, тени становились все длиннее. Линда немного устала и старалась дышать ровнее.
Вскоре она оказалась у ряда почтовых ящиков, там, где Пурмэн-роуд разветвляется на несколько проселочных дорог. Эта развилка была конечным пунктом пробежки, и отсюда Линда обычно поднималась вверх, к родительскому дому. Линда снова свернула на лесную тропинку, взобралась на холм, а затем спустилась в овраг Драй-Галч. На дне оврага протекал крохотный ручей, вокруг которого росли ивы, зеленела густая трава, пестрели лесные цветы — настоящий оазис в пейзаже, где основными растениями были опунция и юкка.
По каменистой тропке, густо усыпанной сосновыми иглами, Линда спустилась к ручью. Справа возвышался небольшой гранитный утес, поросший лишайником. Линда уже собиралась углубиться в чащу у ручья и тут вдруг увидела то, что так мечтала увидеть. Метрах в шести от нее, на противоположном берегу ручья, стояла пума. Линда остановилась. «Круто!» — додумала она, удивившись тому, какая пума большая.
Зверь стоял, навострив уши, его золотистые глаза были устремлены прямо на Линду. Этот взгляд ее испугал. Она почувствовала себя мышкой, замершей перед кошкой. И тут пума пригнулась к земле.
Всякий раз, когда Линда встречала койота или медведя, звери, завидев ее, убегали, но эта тварь ее не боялась. Линда громко закричала:
— Кий-аа! — и вскинула кверху руки.
Пума не шелохнулась. Тогда Линда схватила камень величиной с кулак и бросила пуме под ноги. Та зашипела и подкралась поближе.
Линду озадачило упрямство пумы, и она не могла придумать, что делать дальше, но тут краем глаза заметила, как справа от нее что-то шевельнулось. Она обернулась и увидела на гранитном утесе еще одну пуму. Она медленно приближалась к ней. Линда испугалась всерьез.
Она развернулась и полезла вверх по склону, успев швырнуть в первую пуму еще один камень, на сей раз попав в нее. Это на мгновение остановило зверя, но вторая пума была уже близко. Линда продолжала карабкаться вверх, швыряя в пум камни и ветки. На вершине склона росла сосна, и она в панике кинулась к ней.
Линда забралась метра на два, и ее голые ноги отчетливо выделялись на фоне желто-красного ствола и зеленых иголок. Она подобрала их, оперлась на левую ногу, а правую закинула на ветку. И тут почувствовала резкую боль в икре. Взглянув вниз, она увидела, что вторая пума последовала за ней.
Ее усатая морда была на расстоянии вытянутой руки. Одной лапой она обнимала ствол, а второй схватилась за ветку, на которую опиралась правая нога Линды. Линда тут же поняла, откуда боль — по ноге тянулись три следа от когтей, и белый носок уже покраснел от крови. «Это конец, — подумала Линда. — Сейчас я умру». И со всей силы врезала пуме левой ступней по морде. Та полетела вниз.
Линда огляделась в поисках второй пумы, но не увидела ее. Она боялась, что зверь нападет внезапно, со спины. Линда полезла вверх, надеясь, что так будет безопаснее. Она продиралась сквозь густые ветви, но тут дерево закачалось, словно от внезапного порыва ветра. Вторая пума прыгнула на ствол и поползла к Линде. Линда лезла напролом, а пума осторожно лавировала между ветками, не спуская с нее глаз.
Почти у самой верхушки Линда сменила тактику. Она сломала сухую ветку и нацелила ее на пуму, как копье.
— Да пошла ты! — завопила она, тыча веткой в свою преследовательницу.
Та зашипела и стала отбиваться лапой.
— Отстань от меня! — закричала Линда изо всех сил.
И пума отступила.
Обе кошки сидели теперь под деревом. Линда была в ужасе. Пумы смотрели на нее, потом одна из них, потеряв терпение, подошла к сосне и сделала вид, что собирается на нее прыгнуть. Линда застучала палкой по стволу и закричала. Тогда пума вернулась к подруге и легла с ней рядом. Они никуда не торопились.
До Линды доносились звуки цивилизации — гул машин, крики детей в соседнем поселке, лай собак. Люди наслаждались летним субботним вечером, а Линда сидела на дереве и ожидала смерти.
Четыре месяца назад в десяти километрах от этого места пума сидела на желтой сосне и смотрела вниз, на двух вооруженных мужчин, собиравшихся убить ее. Теперь дичью была Линда, а охотниками — пумы.
Линда знала, что мучения будут длиться долго, что ее тело будут драть зубами и когтями. Экзамен, который еще час назад так ее беспокоил, теперь казался сущим пустяком. Линда внимательно оглядела пум. Одна была чуть меньше, но обе были взрослыми. В каких они отношениях, Линда понять не могла. Возможно, эти двое — самец и самка, обычно обитающие поодиночке и сошедшиеся, чтобы дать жизнь потомству. А может, это подросшие детеныши, которые пока что держатся вместе. Или же это самка со взрослым сыном.
К счастью для Линды, хищники не потеряли интереса к своей привычной добыче. Послышался легкий шорох, и пумы взглянули на склон, по которому поднимался олень. В мгновение ока оба зверя вскочили на ноги и устремились в погоню за новой жертвой. Линда еще какую-то секунду колебалась, а потом решила рискнуть. Она слезла с дерева и опрометью бросилась к дороге, все еще с веткой в руке, не решаясь оглянуться.
В тот момент, когда Линда Уолтерс чуть было не стала жертвой пум, Майкл Сандерс отдыхал в Мексике.
Когда Майкл вернулся в Боулдер, он сразу почувствовал, насколько наэлектризована обстановка в городе. Хотя история с Линдой Уолтерс и закончилась благополучно, всем стало ясно, что пумы перешли некую грань. Одно дело — убивать собак, и совсем другое — нападать на человека. Даже для либерально настроенного Боулдера это было чересчур. Звонки от взволнованных граждан посыпались в администрацию и округа, и штата. Назрела необходимость в корне пересмотреть отношение к пумам.
В Отделе дикой природы царило смятение. В письме сотрудникам руководство сообщало, что «жители Боулдера настроены по отношению к пумам крайне враждебно», там же говорилось, что «поступают звонки губернатору» и «ситуация может выйти из-под контроля».
— Нужно срочно принимать меры, — сказал своим подчиненным тогдашний начальник Отдела Перри Олсон.
Один из его помощников, Джерри Апкер, прослуживший в Отделе уже восемь лет и недавно назначенный ответственным за регион от Боулдера до Айдахо-Спрингс, признал, что проблеме появления пум в городе не уделялось должного внимания.
— Нам это еще расхлебывать и расхлебывать, — пожаловался он жене.
Но на публике сотрудники Отдела старались держаться спокойно и уверенно. Кристи Коглон отказывалась видеть в случае с Линдой Уолтерс нечто из ряда вон выходящее.
— Я бы не стала расценивать это как нападение, — заявила Кристи корреспонденту «Рокки-Маунтин ньюс». — Это была просто случайная встреча с дикими животными. Если бы пумы хотели на нее напасть, они бы это сделали.
Было ясно, что она отказывается признать очевидное. Случай с Линдой был самым настоящим нападением — пума преследовала ее и даже поцарапала.
— Государственные структуры, как всегда, пытаются закрыть глаза на происходящее, — сказал, узнав про это, Джим Хафпенни.
«Этот странный инцидент, возможно, открывает новую эру в довольно непростом сосуществовании человека и зверя, — писала «Дейли камера» через неделю после происшествия с Линдой. — Кто-то умиляется оленям в городе, кого-то они раздражают, но эти животные чувствуют себя все увереннее, как, возможно, и пумы, которые ими питаются».
Даже в Отделе дикой природы наконец вынуждены были признать, что изменение поведения пум внушает беспокойство.
— По-моему, пумы становятся все нахальнее, — призналась репортеру Кристи Коглон. — Но мы не знаем, каким образом положить этому конец. Исследований на предмет «пума в городе» никогда не проводилось, и мы не понимаем, чего ждать от хищников, которые привыкли к человеку и перестали нас бояться.
Майкл Сандерс решил использовать момент. Общественность была озабочена сложившейся ситуацией, Отдел дикой природы расписался в своей беспомощности, и Майкл снова предложил изучить поведение пум при помощи ошейников с радиопередатчиками. На сей раз он обратился не в администрацию штата, а к чиновникам округа Боулдер.
— Нам необходимо понять, как ведут себя пумы в условиях урбанизации, — заявил Майкл на июльском заседании администрации округа.
Чиновников не пришлось долго уговаривать, и властям штата было направлено вежливое, но настойчивое послание:
«Как вам известно, жители округа Боулдер крайне обеспокоены тем, что пумы все чаще появляются близко от человеческого жилья… Поэтому администрация округа Боулдер настаивает на том, чтобы Отдел дикой природы провел тщательное исследование популяции пум в тех районах, где есть опасность столкновения пумы и человека».
Это письмо вызвало негативную реакцию. Администрация Боулдера предлагала сотрудничество, но Отдел дикой природы воспринял это как попытку местных жителей снять с себя ответственность за происходящее.
— Боулдер сам виноват в сложившейся ситуации. Пространства там огромные, контролировать популяцию оленей никто не хотел, и мы ничего не могли с этим поделать, — вспоминает Перри Олсон. — Охота была запрещена, поголовье оленей возросло. «Мы не хотим, чтобы вы здесь чем-то управляли. Мы за то, чтобы здесь охранялось все и вся» — вот какую позицию заняли жители округа.