— Ни малейшего! — подхватил Блейк. — Кстати, я там пальцем ничего не тронул. И вообще не сделал ничего такого, что противоречило бы правилам проведения раскопок.
Нора в замешательстве переводила взгляд с Блейка на Слоан. Смитбэк, Свайр и Бонаротти внимательно прислушивались к разговору. Отсутствовал лишь Арагон. Она взглянула на часы: почти семь. Неужели профессору и в самом деле удалось отыскать еще одно поселение и там есть кива солнца? В памяти всплыли слова антрополога, произнесенные в киве дождя: «Некоторые части головоломки до сих пор отсутствуют. Я думал, мы найдем их в этой киве. Но сейчас я вовсе в этом не уверен». Будь Арагон здесь, вне всякого сомнения, он бы не одобрил поступка Блейка. Однако, возможно, новая потрясающая находка скрывает разгадки многих тайн. После их ухода Квивира может оказаться разрушена и разграблена. Нора сжала зубы в бессильной ярости. И кива солнца рискует разделить участь древнего города. Но если так, им необходимо составить описание тайной пещеры и, разумеется, сделать фотографии. Кроме того, в группе явно назрел бунт, и для охлаждения страстей ей придется проявить уступчивость. Иначе ситуация окончательно выйдет из-под контроля. А поступок Блейка пусть оценивают те, кому она представит отчет об экспедиции.
— Хорошо, — кивнула Нора. — Я поднимусь наверх вместе с вами. Мы сделаем фотографии и решим, как защитить пещеру от вторжения. И ничего больше. Я понятно выражаюсь? Слоан, захватите с собой камеру. А вы, Арон, возьмите флуоресцентную лампу.
Она благоговейно огляделась по сторонам, потрясенная изобретательностью анасази, спрятавших от посторонних глаз маленькое поселение. Зеленоватый свет лампы отбрасывал на стены причудливые тени, похожие на слайды с фантастическими картинками. Строений насчитывалось чуть больше дюжины. Вне всякого сомнения, в пещере, подобно жемчужине, затаившейся в раковине моллюска, укрывалась обитель жрецов. Данное обстоятельство многократно увеличивало научную ценность находки.
Единственным украшением кивы солнца служил огромный отполированный диск, сверкавший в искусственном освещении. По всему периметру ее основания толстым слоем лежала пыль. Стены оказались обмазаны глиной, а единственный вход завален камнями.
— Обратите внимание на кладку, — подал голос Блейк. — Никогда не видел такой массивной. Не кива, а настоящая крепость.
Заметив лестницу, прислоненную к круглому боку древнего строения, Нора вопросительно уставилась на профессора.
— Я нашел ее возле одного из зданий, — поспешно объяснил он. — Принес сюда и забрался на крышу. Там нет никакого отверстия. Проникнуть в эту киву невозможно. — Голос его упал до шепота. — Создается впечатление, будто она служила тайником. Скрывающим нечто… Нечто весьма важное.
Слоан подошла к золотому диску. Осторожно, почти благоговейно коснулась его пальцами. Оглянувшись на Нору, она встряхнулась и достала камеру.
Остальные в молчании наблюдали, как девушка расхаживает по пещере, с разных ракурсов запечатлевая на пленке киву и жилые строения. Закончив снимать, дочь профессора убрала фотоаппарат в сумку.
Никто по-прежнему не произносил ни слова. Даже говорливый Смитбэк против обыкновения воздержался от шуток и замечаний. Нора почти физически ощущала напряжение, сгустившееся вокруг них. Тяжелая атмосфера подземного поселения сильно отличалась от чистого сухого воздуха внешнего города.
— Готово? — обратилась она к Слоан.
Девушка кивнула.
— Нам придется снова завалить проход камнями, — не терпящим возражений тоном произнесла Нора. — Эта пещера не должна стать добычей грабителей. Если сделаем все как следует, они не догадаются о ее существовании.
— И когда мы этим займемся? — спросил Блейк.
— Завтра утром, прежде чем двинуться в путь.
— Господи, но раз мы все равно завалим вход в пещеру, давайте прежде войдем в киву, — взмолился профессор.
Нора пристально посмотрела на него, перевела взгляд на Слоан, затем поочередно взглянула на Свайра, Бонаротти и Смитбэка.
— Завтра утром мы уйдем отсюда, предварительно завалив вход в пещеру камнями, — раздельно произнесла она. — Киву мы оставим в неприкосновенности.
— Боюсь, она не будет в неприкосновенности ждать нашего возвращения, — раздался в наступившей тишине громкий голос Слоан.
В пещере снова повисла тишина.
— Мне бы тоже хотелось увидеть, что за несметные богатства здесь хранятся, — нарушил ее Бонаротти.
Нора Молчала, подыскивая самые верные слова и убедительные доводы.
— Слоан, — произнесла она как можно спокойнее. — Арон. Наша экспедиция столкнулась с серьезными проблемами. Одного из нас уже нет в живых. Где-то поблизости скрываются люди, убившие наших лошадей. В любой момент они могут попытаться убить нас. Для того чтобы открыть эту киву и составить подробную опись всего, что мы там обнаружим, потребуется несколько дней. Мы не можем себе этого позволить. — Она умолкла на несколько мгновений. — Я — начальник экспедиции. Право принимать решения остается за мной. И я решила — завтра мы отсюда уходим.
Тишина, стоявшая в пещере, казалось, звенела от напряжения.
— Я не согласна с подобным решением, — раздался негромкий голос Слоан. — Мы стоим на пороге величайшего открытия, а вы, мисс Келли, хотите заставить нас отступиться в самый последний момент. Я давно поняла, как вы похожи на моего отца. В любой ситуации для вас главное — настоять на своем. Но сейчас дело касается не только вашей, но и моей собственной карьеры. Поэтому я не стану действовать по вашей указке. Если мы уйдем сейчас, то, вернувшись, наверняка застанем киву разграбленной. И из-за вашего самодурства не совершим величайшего открытия в современной археологии. — Хладнокровие изменило девушке, голос ее дрожал от бешенства. — Да, я знаю, с самого начала вы опасались, что я подорву ваш авторитет. Но это ваши проблемы. Я никому не позволю испортить мою карьеру.
— Что ж. Раз вы упомянули о своем отце, — холодно откликнулась Нора, — то знаете, что он сказал нам перед тем, как мы отправились сюда? «Наш институт известен не только высочайшими научными стандартами, но и неукоснительным соблюдением этических норм». Слоан, все действия, которые мы предпримем здесь, получат широкую огласку и станут предметом пристальнейшего внимания во всем научном мире. Я понимаю, что вы сейчас испытываете, — добавила она более мягким тоном. — Мне тоже ужасно хочется узнать, что скрывается внутри этой кивы. И я надеюсь, что она дождется нас в целости и сохранности. Однако сейчас я категорически запрещаю проникать в нее.
— Что толку тешить себя пустыми надеждами, — бросила Слоан. — Когда мы вернемся, кива будет разграблена. И нам останется лишь гадать о том, чего мы лишились. Если вы боитесь за собственную жизнь, бегите. Я никуда не пойду. Оставьте мне лошадь и немного продуктов.
— Это ваше окончательное решение? — одними губами спросила Нора.
Ответом ей послужил испепеляющий взгляд янтарных глаз.
— Тогда мне останется лишь исключить вас из числа участников экспедиции. И таким образом лишить права заниматься исследованиями на вверенном мне археологическом объекте.
От неожиданности янтарные глаза сделались в два раза больше. Девушка покосилась на Блейка, явно ожидая поддержки.
— Я не уверен, что вы можете лишить Слоан права работать на объекте, — нерешительно промямлил тот.
— В этом можете не сомневаться, — неожиданно подал голос Смитбэк. — Насколько я помню, мисс Келли — начальник экспедиции, а значит, ее слово здесь — закон. По-моему, она выразилась достаточно ясно. Мы должны оставить киву в неприкосновенности.
— Мисс Келли, — голос Блейка сделался умоляющим, — боюсь, вы недооцениваете значимости открытия, от которого нам предстоит отказаться. И потом, за этими стенами скрываются груды золота ацтеков. Неужели оно станет добычей невежественных и алчных людей, которые…
Профессор умолк, не в силах более произнести ни слова. Нора, не обращая на него внимания, буравила взглядом Слоан. Девушка вдруг резко отвернулась и уставилась на золотой диск, сверкавший в свете флуоресцентной лампы. Затем, с ненавистью поглядев на начальницу экспедиции, она направилась к выходу из пещеры. Через пару мгновений дочь профессора скрылась из виду. Блейк, тоскливо взиравший то на киву, то на мисс Келли, судорожно сглотнул и последовал за ней.
Скип катил по Северной Танороуд. Прибавить скорости он не мог, поскольку старенький «фольксваген» тут же начинал цеплять днищем за асфальт. Проезжая часть пребывала в плачевном состоянии, и юноше казалось, будто он ведет машину по стиральной доске. Впрочем, пригороды Санта-Фе, даже самые престижные, никогда не могли похвастаться хорошими дорогами. Каждую четверть мили Скипу встречались тяжелые кованые ворота с внушительными колоннами, высившимися по сторонам. За массивными створками тянулись узкие пыльные аллеи, окаймленные кедрами. Дома скрывались за деревьями, и едущему по шоссе оставалось лишь догадываться об их существовании. Впрочем, изредка удавалось разглядеть вдали очертания строений — то домик садовника, то приземистое здание конюшни, а иногда и крышу впечатляющих размеров особняка.
Дорога делалась все уже. Кедры, росшие по ее сторонам, едва не соприкасались ветвями. Скип уменьшил скорость, отпихнул локтем Тедди, протянувшего к его лицу здоровенный влажный нос, и в очередной раз сверился с номером, нацарапанным на обрывке бумаги.
Машина обогнула холм. Примерно через четверть мили дорога обрывалась, упираясь в заросли кустарника. Слева возвышалась отполированная до блеска гранитная скала с выбитыми на ней буквами «ЭСГ». За скалой виднелись ворота усадьбы, в отличие от произведений литейного искусства, доселе встречавшихся на пути Скипа, имевшие довольно невзрачный вид. Вблизи ворота, несмотря на всю свою внешнюю непрезентабельность, оказались сработаны на совесть и имели переговорное устройство.
Не выключая мотора, он вылез из машины и нажал красную кнопку под громкоговорителем. Прошла минута, другая. Скип уже собирался вернуться в машину, когда динамик устройства вдруг ожил.
— Да? — раздалось оттуда. — Кто это?
Он немало удивился. Голос принадлежал вовсе на экономке, шоферу или управляющему. С ним разговаривал не кто иной, как сам Эрнест Годдар.
— Это Скип Келли, — робко представился юноша. Громкоговоритель молчал.
— Брат Норы Келли, — счел нужным добавить Скип.
В листве дерева, росшего у ворот, послышался шум, и он увидел камеру наблюдения, уставившуюся на него стеклянным глазом. Потом камера сфокусировалась на обшарпанной грязной машине. Молодой человек внутренне поморщился.
— Что произошло? — донеслось из громкоговорителя. Никакого особого радушия в голосе Годдара не ощущалось.
— Мне нужно срочно поговорить с вами, — сглотнув, сообщил Скип. — Это очень важно.
— Прямо сейчас? Насколько мне известно, вы работаете в институте. Разве нельзя подождать до понедельника?
Скип мог бы поведать о сомнениях, терзавших его весь день, о том, как он маялся, пытаясь решить, стоит ему дожидаться этого самого понедельника или не стоит. Однако он произнес лишь: