Примерно в то же время у Сергея Степановича происходила встреча менее приятная. Булыжник и компания вновь ввалились к нему домой, волоча за собой изрядно потрепанного неизвестного субъекта. У Сергея Степановича в этот момент мастер как раз собирал коридорный шкаф, и вся публика на короткое время застряла в прихожей. Потом часовщика проволокли в гостиную. Правда, Булыжник, поддерживающий Ивана Николаевича, наступил случайно на лежавший в стороне деревянный фрагмент аппликации, сломал его пополам и очень смутился.
— Ничего страшного, — моментально вмешался мастер, которого ничуть не удивило, что его заказчику, словно осетрину к столу, приволокли какого-то человека. — Завтра привезу замену.
— Вы извините, у нас дела, — промямлил Чеботарев, — это по работе, товарищи зашли.
— Дак я ж все понимаю. Я недавно на другой квартире работал — там, пока я стенной шкаф встраивал, к хозяину пришли и застрелили. Я встревожился, надо сказать, но жена его молодец — сначала мне за шкаф уплатила, а уже потом кричать начала. Так что вы работайте, сколько надо, не обращайте на меня внимания.
Чеботарев метнулся в комнату, прикрыл дверь в коридор.
— Вы что себе позволяете? — накинулся он на троицу. — Хватит таскаться ко мне домой! У меня соседи и репутация! Если что понадобиться — звоните по телефону!
— Заметано, — пообещал Булыжник. — Но тут такое дело — мы его поймали… — он ткнул пальцем в живот толстяка.
— Да? Я вас поздравляю. А кто это?
— Иван Николаевич Левченко, — представился несчастный часовщик. — Эти люди почему-то утверждают, что я сантехник. И что я вас обокрал. Хотя на самом деле это они обокрали меня, забрав из ящика дневную выручку…
— Заткнись ты, — Филипп хлопнул разговорившемуся часовщику по затылку, потом достал из кармана фотографию и показал Чеботареву. — Вот ведь он, правда? Вы нам на него указали.
До Чеботарева дошло. Бандиты ухитрились изыскать в многомиллионном городе человека, который не был знаком даже ему самому.
— Так это он на снимке или нет? — напирал Филипп.
— Он, — признался Чеботарев.
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Филипп, — я так и знал. — И повернулся к часовщику. — Теперь, толстый, мы из тебя бабки вытряхивать будем. Или сам отдашь? Сергей Степанович, у вас утюг есть?
— Погодите-ка минутку, — попробовал урезонить их Чеботарев. — Вы его нашли — и ладно. Остальное — моя забота.
— Ну уж нет. Мы свои деньги до конца отработаем, — заявил Булыжник, и Шора его поддержал:
— Давайте скорей утюг, его еще разогреть нужно.
— Нету у меня утюга!
— Да и фиг с ним, с утюгом, — положил конец спорам Булыжник, — я из него голыми руками соки выжму, — и уже потянулся к Ивану Николаевичу, который был близок к обмороку. Чеботарев снова вмешался, вцепившись в Булыжника мертвой хваткой.
— Нет, постойте, подождите.… Оставьте его, говорю вам. Я деньги вам и так заплачу.
— С чего заплатите, если он вам их не отдает?
— Он отдаст! Вы уходите, а он все отдаст — правда ведь?
— Да нет у меня никаких денег! — завопил непонятливый Иван Николаевич.
— Вот видите — упорствует, — удовлетворенно сказал Булыжник. — Так что вы, Сергей Степанович, отойдите в сторонку и не мешайте людям работать. Здесь сейчас такое будет — детям и нервнобольным смотреть не рекомендуется.
— Тогда я тоже не буду, — признался Шора.
Но Чеботарев по прежнему висел на плече Булыжника, и тот уже начал рассуждать, сможет ли он разбираться с вором и проходимцем, не сбросив с себя этой ноши.
— Стойте, говорю вам. Это не он, — признался Чеботарев.
— Все четверо разом повернулись к нему.
— Как это не он? — удивленно спросил Филипп.
— Ну конечно не я! — обрадовано подтвердил Иван Николаевич.
— Вы же сами нам снимок показали? Мы его по всей Москве искали!
— Значит, плохо искали, коль нашли не того! — Сергей Степанович понял, что в такой ситуации нападение — лучший метод защиты. Уж очень ему не хотелось самому занять место Ивана Николаевича. — Я же вам говорил — худой, небритый.… А вы кого приперли?
— Бритого, — нехотя признался Шора, и добавил в свое оправдание: — Но на фотографии он толстый!
— Фотографию, может, пятьдесят лет назад делали! Тот со временем похудел — а этот сейчас толстый. Значит, тем более не тот. Который меня обокрал, на этого действительно похож. Я даже сам не сразу понял. Но этот другой!
— Ну вот, — обиженно сказал Булыжник. — Мы его через весь город к вам сюда перли, а получается, зазря.
— Потому что иногда надо головой работать, а не только кулаками. И, кстати, попрошу больше сюда никаких кандидатов на звание вора не приводить. Понятно?
— Ладно, — согласился расстроенный Булыжник. — А с этим что делать?
— А этому — вернуть деньги, которые вы у него украли!
— Ни за что! — возмутился Филипп. — Нам за моральный ущерб тоже кое-что причитается.
— Ой, не надо мне никаких денег возвращать, — взмолился Иван Николаевич. — Можно, я просто уйду, а?
— Можно! Немедленно! — рявкнул Чеботарев, и часовщика как ветром из квартиры сдунуло. Бандиты стояли, неловко перетоптываясь на месте.
— С кем не бывает, — вздохнул оправдательно Булыжник. — Будем дальше искать.
— Ага, ищите, ищите как следует, — согласился с легким сердцем Чеботарев, подталкивая их к выходу. Когда он запер за ними дверь, с души его будто камень свалился. Мастер понимающе посмотрел на него и покачал головой.
— Работа нервная у вас, что и говорить, — посочувствовал он. — Но зато мебель будет — первый сорт!
— А Булыжник, оказавшись на лестнице, первым делом влепил подзатыльник Шоре. Да малость не рассчитал силу. Пришлось догонять братца этажом ниже.
— За что, — пробубнил Шора, — я же нечаянно!
— За нечаянно и бьют отчаянно, — строго пояснил Булыжник. — Вот попробуй мне еще что-нибудь посоветовать, Аниськин хренов! Лучше вообще рта не открывай!
— Ну и пожалуйста, — пообещал Шора, обидевшись окончательно.
— Трое подельников и не знали, что судьба в тот день, похоже, улыбалась Витьку во всю ширину своего лица (или что там у нее): он было собирался покинуть нежданно свалившуюся ему в кровать, в прямом смысле слова, женщину, и, словив свое удовольствие, начал было одеваться к выходу. Но в этот момент соседка позвала его: