Проснулась я под басовитое мурчание тыкающегося мне в щёку холодным мокрым носом Яра. Кот всегда будил меня за пять минут до того, как срабатывает будильник, пушистая умница словно знал, что я люблю понежиться и попотягиваться в кроватке, а не сразу вскакивать и бежать умываться. Впрочем, если бы кто-то сказал мне, что мой кот — самый настоящий оборотень, способный превращаться в человека, я бы ничуть не удивилась. Яр умён, иногда даже слишком умён для обычного уличного кота, никогда не жившего в доме и не знавшего тепла хозяйских рук.
Я почесала кота за ухом и выключила начавший трезвонить будильник. Ну вот, наступило утро нового богатого на события дня. Сегодня мы репетируем сцену под балконом, и мне придётся постараться, чтобы наша с Александром пара выглядела гармоничной и искренне влюблённой. Нет, внешне наш герой любовник вполне симпатичен, но вот характер… Павлин самовлюблённый, иначе и не скажешь! Я спрыгнула с кровати и пошлёпала в сторону ванны, продолжая думать о театре, репетиции, Геке, которого не хотелось подводить и Александре, само собой, ведь он мой партнёр. Впрочем, с размышлений о театрально Казанове я быстро соскользнула на призрачное полузабытое воспоминание о каком-то мужчине, которого, я в этом железобетонно уверена, я искренне любила и продолжаю любить до сих пор. Ох, как бы мне с такими излишне реалистичными снами не оказаться в закрытом пансионате с мягкими стенами и плечистыми санитарами! Я тряхнула головой и щедро плеснула себе в лицо ледяной воды, чтобы окончательно проснуться и прояснить голову.
Мурлыкая простенький мотивчик навязчивой, словно июньская мошкара, рекламы, я быстро оделась, причесалась и поскакала на кухню готовить завтрак. Дремлющий на окошке Яр проводил меня взглядом, но следом не пошёл. Интересно, чем он таким по ночам занимается, что утром до него добудиться нельзя?
— Яр, завтракать будешь?
Кот лениво дёрнул ухом и свернулся клубочком, накрыв мордочку хвостом. Ясно, мой пушистый рыцарь спать изволит. Эх, везёт же некоторым, могут сутками с боку на бок переваливаться и никаких им ранних подъёмов, репетиций и самовлюблённых напарников, с самомнением раздутым, словно именинные шары. Хотя, если подумать, минусы в кошачьей жизни тоже есть, вон, Яра кто-то на улицу выбросил, словно игрушку надоевшую. Нет, правильно сестрица моя говорит, что любая жизнь из чередования светлых и тёмных полос состоит, интересно, а какая полоса у меня наступила? Наверное, светлая, ведь я репетирую роль Джульетты, да и мама пусть и обиделась, но раздувать скандал не стала. На здоровье я, тьфу-тьфу-тьфу, тоже не жалуюсь, денег хватает… Да, определённо, у меня в жизни светлая полоса. Я потянулась за солонкой, и тут резкой трелью разразился лежащий на подоконнике телефон. От неожиданности я вздрогнула, солонка в моей руке покачнулась и соль просыпалась на пол. Вот же блин горелый! Хорошо, что я не суеверная, а то бы настроение бы точно испортилось, ведь просыпать соль, как мама часто повторяет, к большой беде.
Поставив солонку, я подхватила телефон, и лёгкая досада сменилась безграничным удивлением: звонил Александр. А этому что с утра пораньше потребовалось? И кстати, откуда он мой номер знает, мы же толком никогда и не общались?!
— Слушаю, — приветствие вышло так себе, на троечку, но расшаркиваться перед самовлюблённым павлином не хотелось. Ещё, боже упаси, решит, что я к нему неравнодушна, потом не отвяжешься.
— Через двадцать минут я подъеду, заберу тебя на репетицию. Собирайся быстрее, я долго ждать не люблю.
Александр сбросил вызов, не дав мне возможность отказаться. Вот зараза! Я покосилась на часы, задумчиво забарабанила пальчиками по столу. Убежать прямо сейчас, толком не позавтракав? Да ну, глупости, прямо детский сад какой-то. Тем более, молчать Опалов точно не будет, мало того, что сам изведёт своими дурацкими насмешками, так и другим растреплет, как я от него бегаю, словно заяц от волка. Значит, согласиться на его предложение? Хотя, какое там предложение, констатация факта, приказ, не терпящий отказа! Так стоп, чем больше я его отталкиваю, тем сильнее вызываю интерес, он же привык к тому, что девушки на него сами вешаются. Значит, мне нужно пойти дорогой, проторенной моими предшественницами: сыграть неистовую влюблённость, ахать по Опалову, ходить за ним всюду, достать его своим обожанием так, чтобы он от меня сам шарахаться начал. Я коварно улыбнулась, замела просыпавшуюся соль и приступила к завтраку.
Собиралась я не спеша, тщательно обдумывая выбранную стратегию. Яр, словно уловив изменения в моём настроении, ходил за мной по пятам, тревожно принюхиваясь и время от времени трогая меня пушистой лапкой. Я наклонилась почесать кота за ушком и нечаянно смахнула стоящую на краю стола косметичку с небольшим зеркальцем в крышке. Упала косметичка крайне неудачно: по зеркалу пролегла уродливая трещина, похожая на ветвистую молнию. Вот же гадство, мамин подарок испортила! Я досадливо мотнула головой, попыталась достать зеркальце из крышки, но только обрезалась, запятнав стекло кровью. Ну всё, теперь осталось только дохлую птицу увидеть и можно считать все самые дурные предзнаменования собранными. Ах, нет, ещё чёрную кошку забыла. Прямо рекламная акция: собери три дурные приметы и получи четвёртую в подарок! Я рассмеялась, подхватила Яра с пола, чмокнула его в тёплую макушку и побежала в коридор обуваться, игнорирую резкий звонок мобильного телефона, извещающий, что карета прибыла, и принц в нетерпении роет копытом землю.
Не успела я выйти из подъезда, как мимо меня чёрной мохнатой молнией пробежал здоровенный чёрный кот и спрятался в кустах. Видимо, я помешала кошачьей трапезе, потому что истерзанный трупик голубя остался лежать на дороге, безмолвно вопия о своей скорбной участи. Ладно, птичке уже ничем не поможешь, так пусть хоть котик спокойно позавтракает. Я кончиком балетки подопнула тушку птицы к кустам. Раздалось приглушённое кошачье урчание, в воздух взлетело несколько перьев, качнулись ветки. Вот и всё, кошачий завтрак состоялся.
— Ты идёшь или нет? — Опалов, злой, словно голодный дракон, выглянул из машины. — Чего копаешься-то?!
Да уж, терпение явно не является сильной стороной нашего театрального героя. Я хотела было поморщиться, но вспомнила о плане и томно выдохнула, с обожанием глядя на Александра:
— Иду, мой герой.
— Перегрелась что ли? — удивился Опалов, глядя на меня со смесью озадаченности и недоверия. — Или издеваешься?
— Как можно издеваться над таким прекрасным мужчиной? — я молитвенно прижала ладошки к груди, точно копируя Анечку.
— А-а-а, в образ вживаешься, — «догадался» Александр и одобрительно кивнул, — молодец, правильно. У нас сегодня как раз сцена под балконом, так что, давай, дерзай. Кстати, пока помню, сегодня вечером ты идёшь со мной в кафе.
— С чего бы вдруг? — фыркнула я, вылетев из образа влюблённой курочки.
Александр небрежно положил руки на руль:
— Так ведь ты давно мечтала об этом, детка. Признайся, малышка, вся эта твоя неприступность всего лишь маска, ты влюблена в меня как кошка, только в отличие от других девиц предпочитаешь изображать недотрогу. Ну, так-то верно, неприступность всегда заводит.
Напомните, я говорила, что манию величия некоторых отдельно взятых индивидуумов можно вылечить только ампутацией больной части тела? Да, правильно, головы. Ну и самомненьице у Опалова, да Александр Македонский и Наполеон, мечтавшие захватить весь мир, по сравнению с этим надутым павлином просто скромники невероятные!
Пока я ошалело хлопала глазами, Опалов решил порадовать меня ещё одним знаком внимания и полез мне под юбку. Я изо всей силы шлёпнула обнаглевшую конечность и отчеканила, пристально глядя нашему венценосному барану в глаза:
— Слушай меня внимательно, повторять не буду: ты мне не нравишься. Более того, ты мне даже противен.
— Вау, детка, да ты прирождённая актриса, — Александр несколько раз хлопнул в ладоши, — какая экспрессия, сколько огня в глазах. А я и не знал, что ты настолько горячая штучка! Может, к чёрту репетицию и кафе, поедем прямо ко мне, а?
— Пошёл к чёрту, придурок, — я равнодушно отвернулась к окну, достала телефон и набрала номер Кирилла.
Если этот павлин и правда решит везти меня к себе, я успею позвать на помощь, а мой братец двоюродный из Опалова отбивную сделает. Да, нехорошо лишать труппу ведущего актёра, но и терпеть его самодурство я не собираюсь.
Кирилл откликнулся после первого же гудка, словно специально не выпускал из рук телефона в ожидании моего звонка:
— О, привет, малышка, ты как, уже вышла?
— Выехала, — я мельком покосилась на прислушивающегося к разговору Опалова, — меня Александр решил подвезти.
— С чего бы вдруг? — искренне изумился братец, как и все благоразумные люди в труппе знающий, что Опалов и благотворительность понятия взаимоисключающие.
Я выразительно приподняла брови и посмотрела на хмурого Александра, мол, ваш выход, маэстро, но пару минут назад такой разговорчивый кабальеро предпочёл роль без слов. Что ж, как говорится, была бы честь оказана, продолжим монолог, раз партнёр от диалога отказался.
— Сама не знаю, видимо, решил пополнить свою коллекцию новой игрушкой.
Кирилл помолчал немного, а потом ласково попросил:
— Сестричка, будь добра, передай трубочку Опалову, он ведь, я так понимаю, рядом?
Любезно озвученную просьбу я всегда готова исполнить незамедлительно, а потому не мешкая ни секунды я сунула телефон к уху Александру. Не знаю, что Кирилл сказал нашему звездейшеству, но Опалов побледнел, сглотнул и отодвинулся от меня. Господи, как же всё-таки приятно, когда у хрупкой и беззащитной девушки находится умный и сильный защитник!
— Кирилл… с тобой поговорить хочет, — хрипло выдохнул Александр, даже не глядя в мою сторону.
Желания братика для меня закон.
— Да, мой хороший, — Я с любовью смотрела на фото брата на экране мобильного.
— Короче, сестрёнка, если тебя кто-то попытается обидеть, ты мне сразу скажи, ок?
— Разумеется, — тоном послушной девочки ответила я и добавила от всего сердца, — обожаю тебя!
— Взаимно, — хмыкнул Кирилл, — всё, пока, выхожу тебя встречать.
Честное слово, не понимаю я этих девчонок, зачем вешаться на шею Александру, когда мой брат в сто раз его лучше?! Хотя, с другой стороны оно и неплохо, что Кирилл не так избалован женским вниманием, а то бы тоже стал надутым павлином.
До театра мы доехали в гробовом молчании. Александр упоённо играл роль униженного и оскорблённого, а я наслаждалась комфортом поездки, жмурилась на яркое совсем уже летнее солнышко (а ведь буквально вчера-позавчера низкие тучи снегопадом грозили!) и негромко подпевала льющейся из динамика попсовой песенке. И да, стыдно мне не было ни капельки.
— Приехали, — буркнул Опалов, когда машина бесшумно затормозила у входа в театр. — Дверцу перед тобой не открываю, ты ведь вся из себя такая гордая и независимая, ещё решишь, что я на твою невинность посягаю. Брату потом жаловаться побежишь.
Отвечать колкостью на колкость я не стала, выпорхнула из автомобиля и приветливо помахала рукой стоящему на крыльце Кириллу. Александр покинул своего железного коня следом за мной, причём главный Казанова театра держал в руке мою сумочку. Вот же постановка авнгардная, опять ремешок отстегнулся, а я даже и не заметила! Нет, надо будет найти время и дойти до ремонтной мастерской, иначе точно потеряю свою сумочку где-нибудь, а у меня там и ключи, и кошелёк, и телефон, и прочие дорогие девичьему сердцу мелочи.
— В машине оставила, — Опалов сунул мне сумку в руки, игнорируя заинтригованные взгляды вышедших на крыльцо подышать перед репетицией свежим воздухом актёров.
— О, наш Казанова новую куколку завёл, — хохотнул плотненький и начинающий активно лысеть в свои неполные тридцать Боря.
— Прибью, — негромко, но всё равно очень внушительно заметил Кирилл.
— Да ладно, Кирюха, не кипишуй, — Максим хлопнул моего брата по плечу, — Юлька у нас девчонка с головой, в обиду себя не даст. У неё все радости земные только после ЗАГСа, не то, что у некоторых, которые сами за мужиком бегают и в койку к нему падают и упрашивать не надо.
От этих злых, хоть и справедливых слов, курящая в уголке Анечка побледнела, покраснела, отшвырнула сигарету и бросилась в театр с такой скоростью, словно за ней полчища демонов неслись. Если бы я знала, что задумала наша скромница, я бы бросилась за ней и всеми силами постаралась бы убедить, что мне распрекрасный Александр Опалов и за очень большие деньги не нужен. Правда, велика вероятность, что ослеплённая ревностью Анечка мне бы просто не поверила, но я бы хотя бы попыталась её переубедить. А впрочем, не будем забегать вперёд.
В сопровождении Кирилла, щедро делящегося подробностями показанного вчера по телевизору футбольного матча, в котором, увы и ах, наша команда по недоброй традиции показала себя отнюдь не блестяще, я дошла до гримёрки. Мечущий, аки Зевс-громовержец, громы и молнии братец хотел и в гримёрку следом за мной зайти, но я мягко выдворила его из комнаты. Настраиваться на репетицию или выступление я предпочитаю в одиночестве, чтобы можно было уловить образ той, чью жизнь тебе предстоит прожить, войти в тот мир, который был для неё единственно родным и понятным. Я медленно наклонилась над зеркалом, представляя себя наивной и восторженной Джульеттой, которой жизнь обещала так много. Да, на улицах родного города часто происходили стычки между Монтекки и Капулетти, лилась кровь и раздавались крики боли и ярости, но для сеньорины Джульетты это были лишь мимолётные облачка, не способные надолго затмить безмятежность её жизни. Я раскинула руки, запрокинула голову и закружилась по гримёрке. Да, вот так, детский восторг, огонь безрассудной страсти, ещё не вспыхнувший, но уже подспудно тлеющий, лёгкое опасение грядущих изменений, неискоренимое любопытство и желание знать, что будет там, дальше, в новом дне. И огромная до конца не понятая жажда любить и быть любимой, целый океан чувств, готовый смести всё то напускное и ненужное, что встанет на пути самой первой и чистой любви, вечной, как сама жизнь. Я глубоко вздохнула, поправила волосы и вышла из гримёрки полностью готовая к репетиции одного из ключевых моментов пьесы: сцены под балконом.
Декораторы потрудились на славу, балкон возвели чудный, даже ветвями винограда его оплели, со стороны зрительного зала вид открывался прямо-таки волшебный.
— Ну как, нравится? — Кирилл с таким гордым видом кивнул на декорацию, словно лично её сооружал.
Я даже рта раскрыть не успела, Опалов влез. Лениво окинул балкон снисходительным взглядом, уголком губ дёрнул и процедил:
— Я посмотрю, как наша Джульетта туда карабкаться будет.
— Как волк из первого выпуска «Ну, погоди» верёвку забросит и полезет, — рассмеялся Максим, озорно мне подмигнув. — А может, Юлька, тебя подкинуть, а ты за прутья уцепишься, а?
— Не сметь! — взвился Геннадий Константинович, у которого во время репетиций и выступлений начисто пропадало чувство юмора. — Там же лестница есть. В левую кулису пройди, Юленька, через пять минут начнём.
Я согласно кивнула и направилась к кулисе, но Александр, с которым сегодня творилось явно что-то неладное, опять вылез:
— Я провожу.
Отказаться я не успела, меня цепко ухватили за руку и потащили к лестнице. Что ж, как гласит мой любимый афоризм: «в любой ситуации делай вид, что всё идёт по плану. Мало ли, какой дурацкий план может быть». Правда, когда на узких ступеньках Опалов попытался меня приобнять, я звучно шлёпнула его по рукам и прошипела негромко, но вполне убедительно, чтобы даже тени сомнений не осталось:
— Не лапай меня.
— Надо больно, — скривился наш театральный Казанова, — к твоему сведению, ты не в моём вкусе. Я предпочитаю более раскрепощённых девиц.
— Вот их и обнимай, — я деловито продолжила подниматься по лестнице, спиной чувствуя тяжёлый взгляд Опалова.
Интересно, через сколько ступенек меня опять попытаются вразумить? Ни за что не поверю, что наша звезда спокойно воспримет отказ и без комментариев отойдёт в сторону! Если уж его даже Кирилл угомонить не смог, то я и вовсе бессильна.
— Дура ты, Юлька, — прилетело мне в спину уже на третьей ступеньке.
Эх, жаль мне не с кем было поспорить на деньги, что Опалов просто так не угомонится, я могла бы выиграть неплохую сумму!
— К твоему сведению, я помогаю тебе в образ вжиться, нам же в любовь играть, а меня от меня бегаешь, словно чёрт от ладана.
Ах, ты ж, какие мы заботливые! Я изобразила на лице самый нежнейший восторг и самое искренне восхищение, повернулась к Александру и прощебетала:
— Благодарю тебя, мой герой, мой Ромео!
Опалов чуть с лестницы не рухнул. Нет, до чего же всё-таки актёры непоследовательные существа! Сам жаловался на мою колючесть, а стоило только стать нежной ромашкой, как он чуть травму на производстве не получил! Я плечиком дёрнула, отвернулась, внутренне ехидно смеясь, и взбежала по лестнице до балкона. Надо будет, кстати, засечь, сколько у меня времени на подъём по лестнице уходит, чтобы всё точно рассчитать. На всякий вполне возможный случай.
Скажу честно: балкончик мне понравился. Небольшой, ажурный, украшенный виноградными побегами, весь такой воздушный, но при этом достаточно прочный, пол под ногами не шатается, перила… Я сначала неуверенно, потом решительнее облокотилась о перила. Прекрасно, перила тоже вполне прочные, можно мечтательно уткнуть щёчку в ладошку, возвести глаза к потолку, представляя на его месте звёздное небо и предаться мечтам. Правда, долго мечтать мне не дали. Опалов, чтоб его ёжики покусали, зачем-то припёрся следом за мной и встал рядом. Я хотела вытурить обнаглевшего героя-любовника, но режиссёр снизу восторженно возопил:
— Прекрасно! Юленька, повернитесь к Александру, так, ещё чуть-чуть. И больше нежности, страсти, порывистости!
А если я Опалова с балкона выкину, это будет считаться достаточно порывистым действием? В стопроцентной искренности такого поступка я готова ручаться.
— Так, Александр, приобними Юлю.
Меня с пылом морячка, дорвавшегося до женщины после двухлетнего плавания, притиснули к широкой груди, пахнущей чем-то резким и терпким настолько, что у меня моментально запершило в горле.
— Нет-нет, не так решительно, больше нежности, чистоты.
Ха, нашли, кому о чистоте говорить!
Александр чуть ослабил хватку, позволив мне нормально дышать, за что я исключительно из чувства глубокой и искренней благодарности с размаху наступила на ногу. Опалов скривился, но из рук меня не выпустил, а жаль.
— Отлично, просто изумительно, — Геннадий Константинович звучно хлопнул в ладоши. — Так, Юленька, посмотри на Александра.
С трудом, в прямом смысле слова перебарывая себя, я нежно взглянула на Опалова, как мантру твердя, что я Джульетта, Джульетта, безумно влюблённая Джульетта, мы связаны друг с другом на века и никакие силы не могут нас разлучить, потому что я Джульетта, а он мой верный герой-защитник…
Видимо, мы с Опаловым были слишком убедительными, потому что Анечка, и так-то не блещущая бодростью духа, окончательно позеленела, выскочила к балкону и срывающимся на визг голосом возопила:
— Да будь ты проклята, разлучница проклятая, Джульетта несчастная, пусть твоя трагедия даже затмит Шекспира!
В меня полетело что-то серое, похожее на давно не стиранную тряпку. Я, естественно инстинктивно отшатнулась, влепившись в грудь Опалову, который вместо того, чтобы включить голову и утихомирить свою любовницу принялся с воодушевлением тискать меня. Я собиралась послать героя-любовника по эротическому маршруту, но тут произошло нечто странное: тряпка стала стремительно увеличиваться в размерах, превращаясь в воронку. Ладно, выяснение отношений оставим до лучших времён, сейчас надо покинуть балкончик, пока не стало слишком поздно. Я дёрнулась к лестнице, только вот Александр отпускать меня не спешил. Наоборот, притиснул ещё сильнее, озадаченно глядя на воронку:
— А это что за хрень?
Внизу, конечно же, такой вопрос задать вообще не вариант! Я попыталась оттолкнуть Опалова, чувствуя, как проклятая воронка начинает засасывать меня, словно мощный пылесос брошенный на пол фантик. Ой, нет, благодарю покорно, я на такой аттракцион не подписывалась! Разом перестав выдираться из рук Александра, я плотнее прижалась к нему, зло шипя:
— Чего глазами хлопаешь, павлин несчастный, бежим к лестнице, пока нас эта фиговина не засосала!
Опалов, слава тебе господи, перестал изображать фигуру мадам Тюссо и повернулся к лестнице, только вот и воронка, почуяв, что добыча ускользает, усилила напор. Мамочка милая! Я взвизгнула, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь и при этом не отцепиться от Опалова. Стойте, не хочу, мы так не договаривались!
На балкончик невесть откуда выскочил взъерошенный яростно шипящий Яр, вцепился передними лапами мне в подол, а задними попытался покрепче ухватиться за первую ступеньку, до которой мы с Опаловым почти доползли. Ну же, ещё немного, совсем чуть-чуть и всё обязательно станет хорошо! Увы, моим надеждам на лучшее не суждено было сбыться. Александр оступился, с громким ругательством пошатнулся и полетел в воронку, увлекая за собой и меня. В последний момент, действуя исключительно на инстинктах, я успела подхватить и прижать к груди Яра. Бешено крутящаяся туманно-серая воронка радостно приняла нас, завертела до головокружения, а потом схлопнулась, пропала, погрузив меня в непроницаемое, лишённое цветов, звуков и даже запахов ничто. Я машинально притиснула к груди Яра и потеряла сознание.