Закрыв собой, словно крепостной стеной, обоз с тыла, они были готовы ко всему и наверняка уже попрощались с жизнью.
Но хан неожиданно остановил атаку, и каково же, наверное, было их изумление, когда они, может, через версту, а, может, через две, поняли, что это не хитрость или уловка, а половцы на самом деле оставили обоз в покое? И даже не преследуют их!
Не меньше всадников был удивлен и еще больше озадачен, ставший свидетелем того, что произошло, и Славко.
Два сломанных копья с одной стороны, да, судя по всему, легко раненный в плечо стрелой, - с другой.
Вот и вся схватка.
Однако, самым непонятным для него было то, что упустивший такой обоз хан был доволен!
- Конечно, два-три убитых нам бы не помеш-шало, но, хватит и этого! – показал он на перевернутую повозку и разбросанные по дороге мешки.
- Главное, того, кто нам нужен, здесь не было! – подтвердил Куман и, проткнув один из них копьем, зачихал, окутавшись вырвавшимся из мешка белым облаком.
- Мука, хан! – лизнув испачканный палец, прокричал он.
Остальные половцы кинулись к другим мешкам, но Белдуз грозным окриком остановил их:
- С-стойте! Куда?! Забыли, за чем мы сюда приехали? Дались вам эти жалкие мешки, когда скоро вс-сё… вс-с-сё нашим здес-сь будет!
Хваля своего мудрого и хитрого хана, половцы вернулись на место, спешились и, подбросив в костер сразу две большие охапки сена, снова принялись за еду.
Вспыхнувшее пламя ярко осветило снявшего с себя серебряный наличник хана.
Славко чуть не заплакал от досады.
Вот беда: когда нечем убить хана, тот был совсем рядом, а когда в руках оказалась сабля – то стал недосягаемо далеко.
Ему было даже не до смеха, когда Узлюк, увидев грязную портянку на своей еде, недоуменно уставился на нее:
- Ветром, что ли ее сюда принесло?
И, зашвырнув портянку в ручей, с брезгливым выражением, стал поедать свою рыбу.
- Надо всегда знать, где класть свою пищ-щу! - нравоучительно заметил ему хан, берясь за свой прут.
Беседуя о чем-то со старым половцем, он слегка подогрел на огне свой кусок рыбы, и, когда тот зашипел, зашкворчал, аппетитно покрываясь мелкими пузырьками, поднес к губам и нетерпеливо вонзил в него мелкие частые зубы.
Славко так и подался вперед, ожидая, что будет дальше… Вот это уже было куда интересней!
На мгновенье хан замер, словно прислушиваясь к чему-то. Неожиданно нос его беспокойно заерзал. Лицо перекосилось от отвращения. Рот брезгливо открылся, и с длинно высунутого языка на землю посыпалось то, что он еще не успел проглотить…
Плечи Славки так и затряслись от беззвучного смеха.
«Знай наших, хан! – прошептал он. - То ли еще будет, когда ты у меня за вс-ё, отвечать будеш-шь!» - передразнивая Белдуза, прошептал он.
А у костра, тем временем, началась самая настоящая паника.
Куман участливо наклонился к хану, спрашивая, что стряслось.
Но тот, хрипя и отплевываясь, только отмахнулся от него, причем больной рукой, от чего хрип перешел в стоны.
Все половцы в испуге вскочили.
- Что случилось?
- Не подсыпали ли злые духи или русские лазутчики отравы нашему любимому хану? – гадали они.
Но злых духов, по общему мнению, отогнал бы дым от костра. А у русских не в обычае травить не то, что друг друга, но даже врагов, как это принято у ромеев в Царьграде или в той же родной их Степи.
- Что же тогда произошло?
- И вообще, почему, когда мы вернулись, у костра не было сторожа?
На все эти вопросы решил дать ответ сам хан.
Немного придя в себя и отдышавшись, он снова взял свой прут. Сначала тщательно обнюхал кусок налима, потом, оглядевшись, увидел на снегу пятна свежего конского навоза, человеческие следы, на которые кивком указал ему старый половец, и, наконец, сказал:
- Нет, это не яд!
Половцы с облегчением выдохнули.
Мало того, что они боялись за жизнь своего удачливого хана, так ведь успели и сами приложиться к оставленным кускам…
- Это – обычная человеческая глупос-сть!
Хан показал пальцем на догоравшую в костре налимью голову:
- Где тот болван, которого я оставил с-сторожить костер?
И тут, на свою беду, из камышей появился Тупларь.
Ему б чуть помедлить, пока пройдет первый гнев хана. Так нет же – подсунулся прямо под горячую руку.
- А, вот и он! Ч-что это? – с угрозой спросил у него хан, указывая пальцем на изгаженный Славкой кусок налима.
- Оборотень! Человек-рыба! – с жаром принялся объяснять Тупларь, но хан даже слушать его не стал:
- А ну-ка, дайте мне плетку!
Сразу несколько услужливых рук потянулось к хану:
- Вот, хан!
- Нет, моя лучше!