— У вас есть конкретные основания называть диверсанта Басар Эшшиев? — поинтересовался один из членов оперативной группы.
— Есть! На этот счет поступило сообщение из центра. Векилов и Курбанмедов дали показания. Это подтвердил также один человек, видавший недавно диверсанта своими глазами. Ну, еще и я могу сказать, что этот человек—Эшшиев Басар. Его отец тоже когда-то пользовался этой хитростью.
— Этим способом скрываться от погони пользовались еще в начале тридцатых годов. Главное же теперь— другое, — продолжал Комеков. — Эшшиева Басара нужно взять во что бы то ни стало. Он теперь не придет в село, потому что терпит одну неудачу за другой, и к тому же и планы его раскрыты. Теперь он будет искать возможность бежать за границу. А чтобы пересечь Кара-Кумы, ему нужен верблюд.
— Найти верблюда он сможет только на стоянках у пастухов, которые находятся в песках. Мы должны быть предельно осторожны и бдительны, чтобы он не успел нанести непоправимого вреда. Надо разойтись по два человека к стоянкам пастухов, которые находятся вблизи колодцев.
— Переоденьтесь в военную форму.
— Сейчас конкретно скажу, кто к какому колодцу должен идти. Мы уже направили к стоянкам милиционеров.
— Прятаться на стоянках запрещено, надо вести постоянное наблюдение и проверку.
* * *
Басар был суеверным.
Пробираясь сквозь выжженные солнцем растения, он шел по пустыне и угнетенно думал:
«От двух бед ушел. Говорят, что после третьего ра« за — пусто»...
Он считал, что первая беда — это история с пистолетом, когда он по собственной неосторожности дал его выкрасть мальчишке.
Вторая напасть — окружение его в районе спрятанного груза.
Он благополучно отделался от этих бед и ждал теперь третью.
Диверсанта все время мучили на каждом шагу безответные вопросы, и тревога его росла:
«Ведь в Туркмении, оказывается, нет никаких мятежников. Зачем же немцы выдумали, что здесь идет борьба с большевиками? Если они хотели погубить нас, то зачем нужно было делать им такие большие расходы по переброске нас сюда?»
Ответа не было.
— Для меня остается только один выход — быстрее убраться отсюда и благополучно вернуться домой, за границу, — продолжал рассуждать Басар.
Пройдя еще немного, он решил:
— Нужно пойти к стоянке какого-нибудь пастуха и постараться раздобыть верблюда, запастись продуктами и водой, — и можно спокойно отправляться в путь. Ну, а границу мне переходить не впервой. Уж постараюсь не попасться им в руки.
Басар был вынослив, но все равно очень устал. Ему хотелось пить, от жажды пересохло во рту и потрескались губы.
Он нарушил «закон пустыни» — не выходи в путь в жару днем. Но у него не было другого выхода.
Он должен был издали изучить стоянку пастуха, я которой направлялся, чтобы удостовериться, что там нет опасности, и потом уже прийти к пастуху днем либо ночью. Кто знает? Возможно, его уже ждут, чтобы взять.
Расположение колодцев Басар знал еще издавна. Он помнил, где они располагаются вдоль дороги, по которой он шел.
Один колодец должен был быть слева, и еще два других — справа от дороги, недалеко друг от друга. Расстояние между колодцами, как ему помнилось, было незначительным.
Других колодцев, вырытых в округе после тридцатых годов, Басар не знал.
В полдень Басар вышел к бугристому полю саксаульника. Отсюда хорошо была видна стоянка пастухов. Около водохранилища стояла ветхая хижина.
Ближе к Басару мирно отдыхала отара. Здесь же лежал на брюхе верблюд и дремал, вытянув длинную шею на горячий песок. Иногда он лениво бил хвостом по земле.
Собак возле стоянки заметно не было.
Басар достал бинокль и долго наблюдал за пасту-шечьим очагом, где в золе выпекался чурек и кипел кумган.
Эшшиев вздрогнул: из хижины вышел милиционер, прикрыл глаза рукой и стал оглядывать окрестности. Затем снова вернулся в хижину.
Диверсант, словно ужаленный, отскочил назад, пригнулся и стал рассматривать в бинокль стоянку пастухов, которая находилась возле второго колодца.
Он пришел в страшную ярость, когда разглядел около стоянки пастухов двух оседланных лошадей.
К вечеру, вконец измучившись, Эшшиев довольно близко подошел к третьему колодцу. Засев среди густых зарослей тростника, он принялся пристально рассматривать стоянку.
Близ колодца, кроме суетившегося старика, никого не было видно.
Неподалеку от старика валялся в пыли осел, почуявший вечернюю прохладу.
Старик бестолково метался то туда, то сюда. Наконец, закончив приготовления, он поднял осла, оседлал его и поехал прочь от стоянки.
Басар, срезав путь, пошел ему навстречу. Увидев измученного путника, старик, уже успевший подняться на бугор, усеянный гормолой, остановил осла.
— Салям-алейкум, отец! — слабым голосом поздоровался Басар, глотая слюну.
Старик, пристально посмотрев на него, ответил!
— Алейкум-эссалам! Это ты, Меред?
— Я не Меред, отец.
— Кто же ты?
— Я из соседнего района. Потерял своего верблюда, вот ищу его. Был у меня еще и конь. Но когда я задремал, он развязался и убежал, — лгал Басар.
— Да, плохи твои дела. Значит, ты сильно устал. Иди пока к стану.
— А ты куда?
— Пойду и приведу кого-нибудь из соседней стоянки. Бадья оборвалась и упала в колодец. Воды нет ни глотка. Скоро приду. Пока стадо придет, нужно набрать воды в хранилище, — сказал старик, собираясь пришпорить осла.
— Зачем же вам приводить кого-нибудь из другой стоянки? Я сам спущусь в колодец и привяжу бадью к канату.
— Колодец очень глубокий.