— На балу?
— На балу.
— Я бы желал знать подробности этого происшествия, — заметил Рокамболь.
— Да их почти не знают.
— Кто же убил его?
— Женщина.
— Из ревности?
— Да. Его любовница.
— Вот как!
— При такой кузине, как дочь герцога де Салландрера, он мог иметь любовницу!.. — вскрикнул Рокамболь.
— О, наивный моряк! — заметил Макс.
— Что же узнали еще?
— Что на бал пробралась женщина в домино и маске и следила за доном Хозе, который ухаживал за второй любовницей.
При этих словах Рокамболь выронил из рук вилку.
— Как! — вскрикнул он. — Их было две?
— Две.
— И он еще намеревался жениться! Что за Дон-Жуан — черт бы его побрал!
— Итак, — продолжал рассказчик, — она следила за доном Хозе в саду… там-то, в то время, как он стоял на коленях перед другой…
— Но кто же была эта другая?
— Погодите и позвольте мне сперва сказать, кто была первая.
— Это справедливое желание.
— Хорошенькая смуглая девушка с огненным взором — испанская цыганка, которую дон Хозе привез с собой в Париж. Нанося удар ему, она сбросила с себя домино и маску и сказала:
— Узнаешь ли ты меня, подлец?
— И убила?
— Он даже и не вскрикнул и умер мгновенно.
— Это пахнет просто мелодрамой, — заметил один из слушателей.
— Ваше сравнение гораздо удачнее, чем вы даже и думаете, — продолжал рассказчик.
— В самом деле?
— Ни одна трагическая актриса не была бы лучше этой цыганки, когда она замахнулась кинжалом и вскричала: «Я отомщена!»
— Конечно, ее арестовали?
— Сейчас же… ее обступили со всех сторон, начали расспрашивать… сначала даже все думали, что она сумасшедшая, но вдруг она побледнела, зашаталась, глухо вскрикнула и грохнулась на пол.
— Без чувств?
— Нет, мертвая.
— Господа! — крикнул Рокамболь. — Эта смерть уже совершенно излишняя для правдоподобия рассказа. Если мы сейчас же не арестуем нашего приятеля Макса, то он в двадцать минут убьет всех гостей генерала… Я хорошо сделал, что уехал раньше, а иначе…
— Любезнейший маркиз, — перебил его сухо рассказчик, заметно нахмурившись, — вы шутите очень мило, не посмотрите на меня хорошенько… Уверяю вас, что я говорю правду — кому угодно держать пари на сто луидоров — пожалуйста.
— Да ведь это неслыханная вещь! — заметили почти в один голос два или три молодых человека. — Это ведь просто страница из Crimes Celebres!
— Совершенно согласен с вами, — сказал Рокамболь, — а между тем в словах Макса звучит истина.
— Я видел, — продолжал блондин, — собственными глазами труп дона Хозе, когда его уносили, и мертвое тело цыганки, лежавшее на диване в красной гостиной.
— Но от чего же она умерла?
— Доктор утверждает, что от яда, принятого ею за несколько минут до убийства дона Хозе.
— Следовательно, она сама себя наказала, — заметил спокойно Рокамболь.
— Очень не мудрено. Теперь представьте себе весь эффект этой драмы, ужас и уныние гостей, суматоху, гвалт — и, наконец, выслушайте ее последнюю, так сказать, комическую часть.
— Как, неужели не обошлось и без комического?
— Разумеется, как и во всех драмах.
— Что же такое?
— Я уже говорил вам, что дон Хозе был убит у ног другой своей любовницы?
— Говорили.
— Вы, вероятно, заметили ее, если только были на jtom балу.
— Как она была одета?