Но наибольший вклад в развитие теории и практики защиты прав дикой природы внес профессор юридической философии в Университете Южной Калифорнии Кристофер Стоун, опубликовав в 1974 г. свою классическую работу «Должны ли деревья иметь права?» (4, 14). В ней он заявил о необходимости предоставления прав лесам, океанам, рекам и другим природным объектам. Черные рабы, китайцы Калифорнии в 19 веке, дети, женщины и даже некоторые животные получили в США в той или иной степени права. Сейчас, считал К. Стоун, наступил черед дикой природы.
Придание природе прав не означало прекращения ее использования, а только ее использования со злоупотреблением. Придание дикой природе прав сделало бы ее более весомой в мире закона. Предвидя возражения оппонентов, что деревья и экосистемы не могут подавать иски в суд, Стоун обратился к традиционной практике опекунства. Ведь уже давно интересы несовершеннолетних или некомпетентных людей в судах представляют опекуны или попечители. Поэтому, как считал Стоун, горы и леса имеют право подавать иски в суд на губящие их корпорации, а их попечителями должны выступать природоохранные общественные организации.
Идею К. Стоуна поддержали многие природоохранники и юристы, в том числе председатель Верховного суда США _У. Дуглас, выдающийся защитник дельфинов Дж. Лилли, заявивший, что «индивидуальные дельфины и киты должны иметь юридические права, равнозначные правам индивидуальных людей. Отдельным людям и группам людей следует предоставлять права судиться от лица китовых, которым угрожают другие люди» (4).
Вскоре теоретические предложения К. Стоуна о придании дикой природе юридических прав получили практическое воплощение. В 1975 г. Федеральный суд позволил открыть дело от имени реки Байрам в Коннектиткуте и Нью-Йорке против тех, кто загрязнил ее берега(4).
27 января 1978 г. Фонд законной защиты Сьерра-Клуба и Гавайское Одюбоновское общество подали в суд иск от имени маленькой птички палилы, которая обитала на склоне вулкана Маука Ки, и которой грозило исчезновение из-за разрушения ее среды обитания. Процесс был назван «Палила против Гавайского Департамента земли и природных ресурсов». В июне 1979 г. Федеральный суд вынес решение в пользу палилы. Гавайям было дано два года на выведение с территории Маука Ки пасущихся сельскохозяйственных животных (4).
В настоящее время в ряде американских университетов: Юридический Университет Пейс, Университет Тафс, Северо-восточный Юридический Университет, Юридический Университет Джона Маршалла, Калифорнийский западный Юридический Университет, Хастингский Юридический Университет, Вермонтский Юридический Университет, Юридический Университет Рутгерса, Университет Сиэтла, Университет Сент-Клауд, Университет Северной Каролины и других читаются курсы по правам животных и дикой природы. В 1984 г. в США была создана организация «Юристы за права животных» (38).
В 1973 г. в США был принят еще один революционный закон — «Об исчезающих видах». Закон защищал редкие виды живых существ (исключения были сделаны лишь для бактерий, вирусов и вредных насекомых). В нем говорилось, что человек своей деятельностью не имеет права повреждать или уничтожать редкие или исчезающие виды и их места обитания (36).
Он дал в руки природоохранников мощные рычаги в противодействии хозяйственному лобби. В 1973 г. был обнаружен новый маленький вид рыбешки — дроточник, живший в определенной части реки Малой Теннесси и нигде больше. В 1975 г. ее внесли в список редких видов. А тем временем именно в этом месте строилась плотина Теплико, которая должна была затопить долину и уничтожить место обитания дроточника. Опираясь на Закон, экологи решили спасти маленькую рыбку, подав судебный иск с целью не допустить строительство дамбы стоимостью 116 млн. долларов. После долгих юридических баталий 15 июня 1978 г. Верховный суд США вынес решение в пользу рыбки.
Строители плотины пребывали в шоке: ради сохранения невзрачного дроточника им приходилось распрощаться с плотиной. Была срочно разработана поправка к Закону «Об исчезающих видах», согласно которой мелкая рыбешка или другое «незначительное» существо не может быть существеннее слишком серьезных экономических интересов (Например, многомиллионной плотины Теплико). Многие конгрессмены думали как их коллега конгрессмен Дж. Дункан из Теннесси: «У меня есть фотография этой рыбешки. Ее нельзя есть. Там даже не на что глядеть. У нее невзрачная внешность» (4).
Дункан добился внесения этой поправки в Закон, однако специальный Комитет («Божий комитет», то есть организация, действующая от имени Закона «Об исчезающих видах») единогласно проголосовал за прекращение строительства плотины и сохранение дроточника. Тогда Дункан прибегнул к более изощренным способам лоббирования, добившись, что проект плотины Теплико оказался вне досягаемости Закона «Об исчезающих видах». Несмотря на формальное поражение защитников дикой природы и редких видов фауны, в США был создан важный прецедент запрета уничтожения среды обитания редких видов, даже если это грозит многомиллионными убытками для корпораций и правительственных структур. Следует отметить, что Закон «Об исчезающих видах» лишь «венчает» собой американское законодательство, направленное на охрану диких животных и имеющиее большую историю.
Еще в начале 20 века Одюбоновское общество повело борьбу с охотниками, убивающих белых цапель для дамских шляпок. В 1905 г. охотники убили одного члена этого общества, а год спустя — еще троих, пытавшихся остановить уничтожение красивых птиц. Это вызвало бурю общественного протеста и позволило запретить торговлю перьями (21).
В 1913 г. был принят Закон «О перелетных птицах», регламентирующий отстрел перелетных птиц. В 1929 г. его сменил Закон «Об охране перелетных птиц», расширивший создание заказников для птиц. В 1934 г. вышел Закон «О марках с утками», а в 1966 г. — Законы «Об администрации национальной системы заказников по охране дикой жизни» и «О благополучии животных» (36). В 1951 г. в штате Коннектикут был издан Закон, охраняющий всех без исключения хищных животных. К 1960 г. его примеру последовали еще 15 штатов (42). В 1972 г. был принят Закон «Об охране морских млекопитающих» (4). В 1976 г. — Закон «Об охране рыб», в 1980 г. — Закон «Об охране рыбы и дичи» (38). В 1969 г. в список исчезающих видов был внесен аллигатор (с 1930 по 1969 гг. во Флориде было добыто для кожи 100 тыс. этих животных) (21). В 1992 г. список редких видов был расширен на 50% (38). В 1940 г. была создана Служба охраны рыбы и дичи при Министерстве внутренних дел в США (42).
Недавно американские природоохранники одержали еще одну победу. В 2004 г. принято решение о демонтаже двух плотин высотой 36 м и 70 м на реке Элва на Олимпийском полуострове. Цель демонтажа — восстановить естественный ход лососей в реку. За последние 20 лет в США ликвидировано более 250 плотин, причем свыше 100 из них с конца 2000г., однако плотины на реке Элва являются первыми, выкупленными федеральным правительством специально для целей их демонтажа, ликвидации и восстановления естественных лососевых популяций (45).
Однозначная ориентация американских национальных парков как на места, где «может наслаждаться народ», на получение прибыли от туристов (экотуристов) и развития рекреационной инфраструктуры в ущерб дикой природе привела к серьезным проблемам. Национальные парки буквально заполонили отдыхающие. Если национальный парк Гранд Каньон в 1955 г. посетили 55 человек, то в 1980 г. — уже 15142 туриста. В 1981 г. для его посещения нужно было записаться в 8-ми летнюю очередь (6). «Ощущения дикости здесь не осталось, есть лишь живописность» — заявил один из работников парка (6).
С самого начала создания национальных парков американские природоохранники недоучли опасность туризма. Уже в 1919 г. в национальные парки США заехало 98 тысяч автомобилей, из них только в национальный парк Скалистые горы — 33638 машин. В угоду туристам Служба национальных парков начала «костюмировать» дикую природу парков. Один из шедевров Бога — Ниагарский водопад — хотели в 1872 г. «починить» посредством дамбы и направить всю воду в большой водопад.
В 1950-х годах в Йосемитском национальном парке устраивалось грандиозное шоу — огнепад, когда массу огарков из костров сбрасывали с утеса (и это было отменено лишь в 1968 г.). В большую моду вошло «изготовление» туннельных деревьев, когда для потехи туристов в громадных 1000-летних секвойях у корней выпиливался туннель для прохода туристов и проезда машин (21). «Подобное развитие, — пишет американский историк А. Рунге, — каким бы невинным оно не выглядело первоначально, фактически могло бы означать создание прецедента с непредсказуемыми последствиями» (21). Национальные парки дикой природы постепенно могли бы превратиться в городские развлекательные зоны.
В 1930-х годах в Йеллоустонском национальном парке на крыше одной из гостиниц был сооружен мощный прожектор, который освещал вечернее извержение известного гейзера. В этом же национальном парке долгое время на потребу публики организовывали популярное шоу — кормление диких медведей. Делалось это так: в семь часов вечера в небольшую долину въезжал грузовик с мясными отходами, куда затем сходились дикие медведи — гризли. Их было до 100 голов. Со скал за этим шоу наблюдали тысячи туристов (21). Один из экологов с тревогой писал, что национальные парки чистят «в манере, присущей городскому парку: сглаживания, округления, выпрямления, маникюр, ландшафтный дизайн в …Гранд Каньоне. Обочины дорог были выровнены и естественно растущие растения срезаны, были прокошены тропинки — все это с эффектом введения элемента искусственного, гладкого и условного… Йосемитская долина была наихудшим примером с ее танцзалами, кинотеатрами., шоу с медвежьими ямами, студиями, бейсболом, гольфом, плавательными бассейнами, жареными сосисками и барбекю — все это хорошо разрекламировано в периодике и печатных путеводителях (…). Такие развлечения были сами по себе, и ни одно из них не имело вообще никакого отношения к цели, для которой были учреждены национальные парки» (21).
Крен национальных парков к культурному и рекреационному типу усиливался. Тому пример — сооружение отелей для туристов над южной оконечностью Гранд Каньона и возле Верхнего гейзера Йеллостоуна (21). В 1974 г. телевизионщики снимали в Йосемитском национальном парке телесериал «Сьерра» — для этого они раскрасили камни и другие природные объекты в разные цвета — фильм был цветной (21).
К 1955 г. крупнейшие национальные парки США посещало уже по 1 млн. человек в год (Йосемит — 1060000, Гранд Тетон — 1063000, Йеллоустоун — 1408000, Роки Маунти — 1511000, Шенандо — 1760000, Грейт Смоуки Маунтинс — 2678000 человек). Причем 98–99% туристов приезжали на собственных автомобилях (21). «Обречены ли наши парки, в свою очередь, на превращение просто в курорты? В конечном счете — весьма вероятно», — писал натуралист и писатель Джозеф Вуд Кранч (21). Проблема состояла еще в том, что американские национальные парки уже не могли принять такого огромного количества туристов: в 1955 г. 19 миллионов человек планировали побывать в них, а принять национальные парки могли только 9 миллионов туристов (21).
Несмотря на сопротивление защитников дикой природы, Служба национальных парков продолжала наращивать экспансию туризма. В 1966 г. она добилась от Конгресса США финансирования программы «Миссия—66», направленной в течение 10 лет на расширение пропускной способности национальных парков путем реконструкции дорог, строительства туристических центров. Таким путем планировалось принимать в год 80 млн. туристов (21). Список реконструкции включал строительство дороги Тиога через одноименное ущелье в Йосемитском национальном парке. И если старая дорога в определенном смысле «шла на цыпочках по землям национального парка», то «новая прокладывала путь плечами и локтями, взрывая и взрезая ландшафт» (21). «Миссия—66» относительно немного сделала для растений и животных — указывали природоохранники в своем докладе, — «гигантский рост палаточных городков, к которым легко добраться прямо на автомобилях — яркий пример очень дорогих сооружений для обслуживания посетителей, которые ровным счетом ничего не делают для поддержания экологического состояния парка» (21).
С 1955 по 1974 гг. количество туристов в национальных парках увеличилось с 14 до 46 миллионов, а в национальных парках Йеллоустоунский, Гора Мак-Кинли и Гласье пресс туристов был настолько велик, что медведям гризли грозило полное вымирание (21). Писатель-эколог Эдвард Эбби резко возражал против каких либо дорог в национальных парках, даже грунтовых, ибо они в конечном итоге всегда превращаются в асфальтированные автострады. «Никаких автомобилей в национальных парках, — говорил он, — пусть люди ходят пешком, или ездят верхом на лошадях, мулах, велосипедах, диких кабанах — однако долой автомобили, мотоциклы и всех их моторизированных родственников» (21).
В Йеллоустоунском национальном парке для привлечения туристов организовывали религиозные фестивали, заправляли куски хозяйственного мыла в гейзеры для увеличения извержений. Инфраструктура парка имела 26000 кемпингов, ресторанов и большое количество автомобильных дорог (32). _В 1973–1972 гг. там насчитывалось более 26000 снегоходов, развозящих туристов (37).
В Шенандонском национальном парке (Вирджиния) около 700000 фунтов мусора от туристов, включая пластиковые стаканы, бумажные тарелки, баночки от напитков ежегодно закапываются на территории дикой природы парка (37).
В Йосемитском национальном парке ручей Йосемит был загрязнен туристами еще в 1913 г. (32). «Нельзя ступить ни одного ярда, не встретив при этом испражнений человека. Запахи здесь просто ужасны», — заявил американский лесной инспектор после изучения пути к туристическому объекту — Зеркальному озеру (32).
Национальные природные памятники Навайо, Бриджес, Риф Капитолия, национальный парк Зион застроены дорогами, кемпингами и превратились в места массового отдыха туристов (33). В некоторых из них оборудовали поля для тенниса и гольфа, подвесные дороги для лыжников. В некоторых лесных национальных парках пришлось вести отстрел медведей гризли, так как они стали опасны для многочисленных туристов.
Джек Тернер, сам работавший в национальных парках, писал: «Весь туризм является в какой-то степени разрушительным, и туризм в области дикой природы — не исключение» (10). С ним согласен Эдвард Эбби, также бывший работник национальных парков: «Индустриальный туризм — угроза национальным паркам. Местность становится жертвой моторизованных туристов. Они ее опустошают» (33).
Одним из первых в защиту дикой природы национальных парков выступил в 1963 г. Сталкер Леопольд, сын Олдо Леопольда. Он предоставил Секретарю С. Удаллу специальный доклад «Отношение к диким животным в национальных парках», требуя ограничивать рекреационные услуги в национальных парках (6). Однако не все с этим были согласны. 25 сентября 1972 г. в «Нью-Йорк Таймс» Секретарь Р. Мортон заявил: «Парки созданы для людей» (6). На что природоохранники ответили, что парки созданы для дикой природы и тех людей, которые любят дикую природу. Администрации некоторых парков начинают понимать, что дальше уже просто невозможно увеличивать рост посещения национального парка. Национальный парк Гранд Каньон, например, ограничил количество туристов уровнем 1972 г. (6). В 1970 г. Йосемитский парк запретил проезд машин по своей территории (21).
К сожалению, нередко работников Службы национальных парков США совершенно не волнуют проблемы защиты дикой природы. Американский природоохранник М. Фромм вспоминал: «Несколько лет тому назад (в 1990-х годах — В.Б.) меня пригласили на учебный семинар Службы Национальных парков по управлению дикой природой. И я осознал, что люди, которые руководили семинаром, даже не имели желания назвать эти территории дикой природой и сталкиваться с действительными проблемами. В другой раз я присоединился к работе Южно-региональной Службы леса по проблемам дикой природы в Нью-Мексико (…) Некоторые из них даже не имеют ни малейшего представления о работе с дикой природой. Они больше обеспокоены такими вопросами как постройка баров возле воды, чем защитой природы» (37).
Несомненно, экотуризм в национальных парках США дает большую экономическую выгоду частным коммерсантам и самой Службе национальных парков. Однако, не все, что на пользу, дает выгоду, хорошо и нравственно. И экологически оправдано.
Другая проблема американских национальных парков состоит в том, что так называемое «управление национальных парков», которое официально там проводится, является несуразицей, так как дикая природа, по определению, не является управляемой (6).
Еще одной проблемой, по мнению американских природоохранников, является недостаточное выделение средств на защиту дикой природы из госбюджета. Так, на создание национального парка Редвуд Крике (в экологически обоснованных границах) не нашлось 200 млн. долларов — малой частицы одного полета на Луну или сегмента шоссе между штатами. Сьерра Клуб писал по этому поводу: «История сочтет более чем странным, что американцы могли позволить себе Луну и самолеты за 4 миллиарда, в то время как клочок первозданных секвой — не слишком большой для того, чтобы человек пришел через него за день — был сочтен превышающим их средства» (21).
Работы таких современных американских философов, писателей и природоохранников, как Эдвин Бернбаум, Линда Грэбер, Долорес Ла Шапель, Родерик Нэш, Макс Оелшлегер, Холмс Ролстон III, Джеймс Сван, Гарри Снайдер, Уоллес Стегнер, Кристофер Стоун, Джек Тернер, Дейв Формэн, Юджин Харгроув, Эдвард Эбби и другие, опубликованные в 1970–1990-х годах, позволили сформировать новую философию охраны дикой природы, которую еще называют современной идеей дикой природы (1).
Так, Джек Тернер считает, что наука и политика существуют для контроля и управления дикой природой. Вместо них нам нужна новая экологическая мораль, основанная не на контроле над дикой природой, а на защите ее свободы, естественности, хаоса и путаницы (10). И далее Тернер спрашивает: «Почему бы не выделить обширные области дикой природы, где мы ограничиваем все формы человеческого вмешательства: никаких природоохранных стратегий, никакой спроектированной области дикой природы, никаких дорог, никаких троп, никакого спутникового наблюдения, никаких полетов на вертолетах… (10). Дикая природа, по мнению автора, в таких местах должна оставаться по настоящему свободной и дикой.
Нельзя не упомянуть еще одного радикального американского экофилософа Линду Грэбер, которая первая назвала дикую природу как Совершенно Иное: «Аксиомой этики дикой природы является то, что дикая природа — это проявление Совершенно Иного, отличного от человека, и которое в связи с этим необходимо ценить» (5).
Подобные свежие взгляды и послужили фундаментом современной идеи дикой природы, которая базируется на экологической этике, духовности, экологии и священности дикой природы, противостоя экономическим и утилитарным подходам.
Современная идея дикой природы — это система взаимодополняющих радикальных взглядов, концепций и подходов к дикой природе и ее охране, основанная на том, что свободная природа — нечто большее, чем просто ресурс или важный компонент экологических систем. Дикая природа — это субъект, Совершенное Иное, затерянный мир, арена естественной эволюции, значимое Другое, священное пространство, материнская земля, Мать-Богиня, особое независимое государство, где другие виды живут как иные народы, более древняя, более совершенная цивилизация, существующая вне человеческого контроля, полноправный партнер человека. Дикая природа имеет свою внутреннюю ценность, свои интересы, свое достоинство, свою цель и права на существование и свободу. Современная идея дикой природы призывает создать по настоящему демократическое и справедливое общество, учитывая права и интересы не только человека, но и дикой природы.
В начале 1980-х годов в американском движении в защиту дикой природы появились кардинально другие организации. Дело в том, что всем хорошо известные и много лет существующие природоохранные организации типа Сьерра-Клуба или Одюбоновского общества постепенно вставали на путь компромиссов и договоров с властью и промышленниками. Однако в их среде выросла новая генерация защитников дикой природы, которую не устраивала прежняя тактика и идеология. Начитавшись Олдо Леопольда и других передовых американских экофилософов, они уже говорили о защите прав дикой природы, полагая, что кулуарные интриги, судебные процессы, пресса, демонстрации и экспертизы явно недостаточны в борьбе за дикую природу. Дикую природу нужно охранять, считали они, не потому, что в этом есть польза для человека, а потому, что так справедливо.
В 1975 г. в США вышел роман известного американского писателя-природоохранника Эдварда Эбби «Банда гаечного ключа» (за 20 лет его тираж подошел к 1 млн. экземпляров)(11). В нем он рассказал о группе «экологических партизан», которые, желая спасти участки дикой природы от эксплуатации человеком, ломали бульдозеры строителей, рекламные щиты, разрушали полотна железных дорог, по которым подвозился уголь. «Традиционная христианская этика, — говорил Эбби, — должна расширяться до включения в нее других живых существ, которые разделяют с нами планету» (3).
Эта точка зрения должна распространяться на ручьи, озера, тучи, воздух, камни, животных, растения, болота — все то, что защищала «банда гаечного ключа». Эта группа действовала тайно под покровом ночи, нарушая существующие законы во имя спасения дикой природы. Гениальность писателя состояла в том, что он предвосхитил появление в США организации «Земля прежде всего!», которая была создана и действовала по подобию «банды гаечного ключа». Ее возглавил Дейв Формэн, работавший до того в одном из отделений «законного» Общества дикой природы. Формэн был не удовлетворен кабинетно-соглашательским курсом этой организации. «Никакого компромисса в защите Матери-Земли» — провозгласили Формэн и его коллеги. 150 лет назад легендарный издатель и борец с рабством Уильям Гаррисон провозгласил подобный лозунг: «Никакого компромисса с рабовладельцами!». Защищая права человека, Гаррисон принял радикальную позицию против человеческого рабства, защищая права дикой природы, Формэн провозгласил освобождение дикой природы.
Формэн и его друзья — Хови Волке, Майкл Розелле, Сюзан Морган, Барт Кохлер изобрели новую тактику радикальных природоохранных групп, назвав ее экотаж (экологический саботаж, «обезьяньи фокусы»). Смысл экотажа состоял в том, чтобы ломая технику, делать уничтожение дикой природы экономически невыгодной. Они любили цитировать своего обожаемого экофилософа Генри Торо, который говорил, что если закон заставляет нарушать справедливость, то нарушайте закон.
Свою первую акцию «Земля прежде всего!» провела 21 марта 1981 г., когда Эдвард Эбби, Дейв Формэн и 70 других активистов отвлекли внимание охраны дамбы Глен Каньон на реке Колорадо и ухитрились прицепить к телу плотины 300-футовую черную пластиковую «трещину». Их лозунг «Освободите Колорадо!» и «Освободите реку!» говорили о серьезности их намерений. Через пять лет в «Земле прежде всего!» было уже более 10 тысяч человек. Ее активисты ложились перед грузовиками, что вывозили строевой лес, взявшись за руки, не давали пилить деревья, ломали строительную технику или даже взбирались на деревья и сидели там до тех пор, пока лесорубы не уходили.
Они забивали (шиповали) тысячи 100 миллиметровых гвоздей в деревья, предназначенные для вырубки. Такие деревья срубить уже было невозможно и им удалось спасти участки дикого леса в Орегоне, Британской Колумбии и Кентукки. Кроме этого они еще забивали гвозди в дороги, чтобы не могла пройти техника. Финансовые потери приводили лесозаготовителей в бешенство.
В 1985 г. Д. Формэн с Б. Хейвудом издали свою знаменитую книгу «Экотаж», которая вскоре была переведена на многие языки (на русском языке ее в 2002 г. издал Киевский эколого-культурный центр) (2). В США эта книга выдержала 7 изданий. «Наступило время, — писали авторы, — действовать героически и «незаконно» во имя защиты природы и вставлять палки в колеса машин, уничтожающих природное разнообразие» (4).
Тактику «Земли прежде всего!» вскоре поддержали другие американские экологические группы — «Фронт освобождения Земли», «Лис», «Яростные мстители Булла», «Мстители горы Хардести», «Планетные разбойники», «Туссонские эко-ковбои». Экобоец «Лис», например, занимался тем, что приводил в негодность фабричные трубы, а однажды перевел сток вредных отходов из сталелитейного завода в офис его директора (4).
У экологических радикалов появилась своя поэзия и песни.
Активисты «Земли прежде всего!» называли себя эковоинами и чтили «Кодекс эковоина», который написал Эдвард Эбби: «Эковоин не причиняет вреда никаким живым существам абсолютно никогда. Он избегает поимки, перенося все расходы на них, на врагов дикой природы (…). Эковоин полагается на самого себя и небольшой круг доверенных друзей, крохотный заговор, чтобы совершать неприступные судебноненаказуемые действия против технократии и индустрии (…). Эковоин не только работает без надежды на славу и хвалу, он не только работает в ночное время среди бури и официальной клеветы, но он работает без надежды на денежное вознаграждение» (2).
В радикальные природоохранные органиации пришло много необыкновенных, честных и порядочных людей. Лидер группы «Друзья реки» Марк Дюбуа испробовал все возможные легальные способы спасти от затопления калифорнийскую Сьерру на Станиславус Ривер, место, которое он считал святым. Тогда под прикрытием ночи он приковал себя на берегу реки и бросил в речку ключи. В своем письме к строителям он написал, что по мере подъема уровня воды он утонет в реке. Поиски Дюбуа результатов не дали и властям пришлось пойти на его требование (4). История экобойца, готового отдать свою жизнь за реку, впечатлила многих американцев.
На Гавайях активисты «Земля прежде всего!» повредили оборудование на 300 тыс. долларов. В Вайоминге, из-за нарушения топографической съемки, бизнесовые круги понесли ущерб в 50 тыс. долларов. За это экобойца Хови Волке посадили на полгода в тюрьму (4). В 1983 г. в национальном лесу Сискиуо (Орегон) водитель бульдозера с криком «Я убью вас!» буквально похоронил тех, кто блокировал дорогу лесопромышленников. Дейва Формэна 100 ярдов протащило за грузовиком, ему травмировало колено (4).
Активисты «Земли прежде всего!» считают, что их борьба против частной собственности, которая губит природу, не является насилием. Насилие — это когда губится или наносится ущерб живому. Поэтому экобойцы считают своим долгом не наносить вреда живому.