— Мне думать нечего, я свой конец знаю.
— Шесть футов земли?
— Они самые, родимые!
— Ошибаешься, на корм рыбам пойдешь.
— Мрачновато, но, возможно, что землю для нас пожалеют.
— Ты всерьез думаешь, что доберешься до места?
— А ты?
— Мне от этого не холодно и не жарко.
— А не хочешь, чтобы было не так душно?
— Ты можешь так устроить?
— Не веришь?
— Как-то не получается!
— Пошли!
Кинг помог женщине подняться и они стали пробираться к трапу, где Огл и Джон устраивали Майкила. Едва моряк и она подошли к трапу, как среди уголовников кто-то зло прошипел:
— Он, кроме этой сволочи, еще и свою суку сюда приволок.
В темноте было трудно разглядеть что-нибудь, но тот, кто произнес эти слова, видимо, сумел увидеть, как фигура ирландца повернулась в его сторону. Мозолистая кисть сжалась в кулак, ирландец чуть подался вперед, словно желая рассмотреть шипевшего, и во мраке послышался его твердый голос:
— У кого зубы зачесались?
Ответом ему было молчание.
— Что там? — подал голос Огл.
— Уже ничего, Блэрт. Здесь понимающе люди собрались, — произнес Сэлвор и, присев на ступеньку трапа, откинулся назад.
— Знакомьтесь, как зовут, не знаю, — шутливо представил женщину Кинг.
— Элин, — сказала она. — Элин Стоуэр.
— Джон Скаррой, — произнес бывший штурман.
— Майкил Свирт, — сказал израненный матрос.
— Питер Стэрдж, — вежливо представился врач.
— Огл Блэрт, — подал голос роялист.
— И я — Кинг, — сказал ирландец. — Сэлвор.
Элин присела возле Майкила, осторожно тронула повязки на его ранах и участливо спросила?
— Больно?
— Привык, — ответил Свирт. — А ты уже видела это?
— Да, — тяжело вздохнув, сказала Элин. — Пришлось.
— Ты была с нами? — спросил Огл.
— Один день.
— Как так?
— Я брата нашла в рядах Якова, — объяснила Элин.
Опустив глаза, она добавила: — И потеряла.
— Почему?
— Повесили, — глухо произнесла Элин. — Я была возле него, раненого, в лазарете. Они ворвались — и на сук… без суда… сразу.
Ирландка замолчала и отвернулась.
— Да-а-а! — протянул доктор. — Сколько их добивали, вешали, жгли!
— Вы тоже были с католической армией? — осведомился Скарроу.
— Нет, но видя какие зверства чинят протестанты, я отказался помогать раненым солдатам Вильгельма. Меня избили, бросили за решетку и вот я здесь, с вами, плыву, не знаю куда.
— А Кинг с Джоном помогли мне, и тоже здесь, — сказал Майкил.
— Все шутишь? — произнес Джон. — Ну-ну, давай так и дальше!
— А по-твоему надо плакать? — сказал Свирт. — Как говорит, Меченый, живи, пока живешь.
— Кто это? — спросила Элин.
— На нашем барке так прозвали Сэлвора. — объяснил
Скорроу. — Из-за шрама.
— Вот привезут на место, — глухо произнес Блэрт, — там и поживешь. — Могила раем станет.