Джозиана повернулась к Кингу в профиль и ирландец не мог оторвать взгляда от ее прелестного вида. Девушка молчала, она не могла сразу освоиться с манерой Кинга разговаривать коротко, точно и по существу. Она привыкла к витиеватой, насыщенной искусными оборотами, речи благородного общества и ей было нелегко разговаривать с простым моряком.
— Скажите, Кинг, вас не удивляет…
— Что?
— Что я до сих пор молчу.
— Я знал о том, что вы прячете точило и молчите.
Джозиана была откровенно удивлена. Она и предположить не могла, что Сэлвору это известно, и поэтому некоторое время она стояла в раздумье, а затем быстро спросила:
— Откуда вы знаете это?
— У Кинга Сэлвора везде есть глаза и уши.
— Светловолосая девушка, которая убирает в доме?
Теперь настала очередь Кинга удивляться, хотя он и не подал виду, ну и женщина! Как быстро она догадалась о его источнике информации. Моряк безразлично пожал плечами.
— Почему Элин?
— Не надо, Сэлвор, — в словах Джозианы слышалось требование к откровенному разговору. — Я заметила, что эта девушка постоянно бегает к рабам, а в доме губернатора можно узнать много нового и интересного для вас.
Кинг решил больше не играть. Он мог бы и дальше вести разговор на прежних тонах, но понимал, что рискует разрушить, то положительное, что видела в нем Джозиана. В свою очередь, англичанка стремилась к откровенности, чтобы попытаться разобраться в ирландце.
— А как думаете вы, миледи, зачем мне нож?
— Чтобы выбраться отсюда.
— Вы считаете, что я идиот?
— Кажется, я не давала вам повода думать так.
— В одиночку бежит либо отчаявшийся раб, либо идиот.
— Но вы-то не один! Есть еще Элин, Огл — достаточно?
— С чего вы взяли, что и Огл замешан сюда?
— Я не считаю себя глупой, мистер Сэлвор. Я узнала, что вы с Оглом Блэртом находитесь в дружеских отношениях, а точильный камень легче всего раздобыть у кузнеца.
Кинг закусил губу: с этой женщиной надо держать ухо востро! Ему не приходилось встречаться со столь умным и красивым созданием, к тому же умеющим так искусно вести разговор. От этой девушки трудно что-либо скрыть, и Кинг решил не юлить.
— Почему вы молчали? — Кинг спрашивал, не сводя пристального взора с лица девушки.
— Прямой вопрос, — сказала Джозиана, — требует такого же ответа?
— Да, — услышала она.
От этих слов зависело многое: ирландец должен знать, что еще можно ожидать от губернаторской дочери, и на что она способна вообще. Он хотел понять природу ее поступка, который доставил ему много переживаний и заставил посмотреть на Джозиану с совершенно другой стороны.
Ирландец молча ждал, но молчала и Джозиана, вертя в руках точильный камень и обдумывая те слова, которые хотела произнести. Ей нечего было бояться, но девушка желала быть правильно понятой.
— Когда я впервые увидела вас, Сэлвор, — медленно начала Джозиана, — ваше поведение, то подумала: кто этот человек? Чего он добивается? Быстрой смерти? Настолько горд, что не желает переносить то положение, в котором оказался? Не скрою, Сэлвор, вы тогда заинтересовали меня, но не более. После нашей встречи у камня, я еще больше заинтересовалась необыкновенным рабом моего отца. И я догадалась, что вы были готовы убить меня! (При этих словах у Кинга едва не отпала челюсть: вот это женщина, сумела понять то, что он так тщательно скрывал!) Я много думала о вас и кажется, поняла, кто вы.
— И кто же?
— Наглец!
Кинг присвистнул.
— Интересно!
— Не смейтесь, Сэлвор, ведь это так. Даже сейчас вы показываете эту черту вашего характера.
— Значит, если я правильно понял вас, вам пришлось по душе именно то, что я нагл?
— Вы неправильно поняли меня, мистер Сэлвор. Я полагаю, что эту черту вашего характера вы используете как оружие для того, чтобы ошеломить своего оппонента.
— Точнее врага.
— Не важна формулировка — важна суть.
— Извините, миледи, и, пожалуйста, продолжайте.
— Вы необыкновенный человек, Сэлвор.
— В роду у меня не было знаменитостей, насколько я помню, одни рыбаки и моряки.
— Я не об этом. Как бы вам это сказать…
Джозиана силилась подобрать точное определение.
— Так, как можете, — сказал Кинг.
Джозиана испытующе посмотрела в лицо ирландца.
— Ну, раб: как он должен вести себя? Как вы считаете?
— По-разному, все зависит от обстоятельств и самого человека, — ответил Сэлвор. — Одни покоряются судьбе, считая, что бороться с ней невозможно. Другие бунтуют — в общем, каждый по-своему.
— И вы — по-своему. Вы не бунтуете, понимаете, что бунт равносилен смерти, но, если бы сложились благоприятные обстоятельства, вы не упустили бы такой возможности. В порту мне понравились та дерзость и смелость, с которыми вы разговаривали с моим отцом. Правда, тогда вам все же стоило придержать язык — немного достойного в таком уходе из жизни.
— Спасибо, миледи, я и сам позже так подумал.
— Логичнее предположить, что вы и далее будете вести себя также, но Кинг Сэлвор внезапно покоряется. Признаться честно, я была удивлена, что в течение четырех месяцев ничего не слышала о вас, и только после нашего разговора у валуна я поняла, что случилось. Вы задумали бежать, и, чтобы на вас не обращали внимания и не мешали готовиться, вы надели маску смирения и покорности. Вы ведете игру, полную опасности, вы ходите по лезвию ножа, и вам это нравится. Риск — черта вашего характера.