Воцарилось недолгое молчание. Эвани отстала где-то далеко позади, за поворотом аллеи, и не торопилась нагонять нас. Даниэль тоскливо обернулся на дорогу, глубоко вдохнул, словно набираясь смелости, и наконец решился:
— Хорошо. Слушай, Гинни. Это не самая подходящая для леди история, но ведь ты не из этих высокоморальных пустышек, которые умеют только осуждать, верно? Ты ведь умеешь и думать? — он резко завел руки за спину и сцепил пальцы в замок, покачиваясь на пятках. — В общем, с Винсом мы общаемся примерно с наших двенадцати. Абигейл вздумалось учить нас фехтованию и, конечно, она не нашла лучшей кандидатуры, чем самый знаменитый бретер Аксонии, сэр Винсент Фаулер, баронет из Эннекса. Винсу тогда до зарезу нужны были деньги, причем много и срочно… В общем, он согласился. Как ты понимаешь, от такого учителя мы были просто в восторге. Это тебе не скучный мистер Флеминг или какой-нибудь унылый гувернер, выписанный с материка. Винс… он завораживает, понимаешь? У него какое-то звериное обаяние, обаяние зла. Гинни, — Даниэль взял меня за руку, и даже сквозь перчатку я почувствовала, что ладонь у него влажная, а пальцы подрагивают от волнения. — Винсент, может, и рад бы вести себя, как обычный человек, да вот беда — он совершенно не понимает, что такое мораль, нравственность или общественное мнение. У него есть только его собственное мнение и логика. И инстинкты хищника. К нам Винсент поначалу отнесся, как к возможности заработать, не прилагая особого труда. А потом мы стали для него чем-то вроде его волчат, которых он, матерый волчище, должен воспитать.
Даниэль умолк, и вместо него продолжил Кристиан, гораздо спокойнее, чем брат:
— Винс учил нас тому, что знал сам. Не только глупому салонному фехтованию напоказ, но и умению убивать с помощью шпаги. Потом — стрелять. Потом — драться, драться до крови, до смерти противника, так, чтобы даже голыми руками суметь отстоять свою жизнь. Дальше начались уроки не столь опасные, но, безусловно, интересные, — Кристиан запнулся, и скулы у него покрылись еле заметным румянцем, делающим его вновь похожим на мальчишку, а не на молодого лорда. — Например, как мухлевать в карты и как разоблачить шулера. Как определять, что человек лжет — по дыханию, ширине зрачков, жестам и случайным словам. Как самому врать и не быть пойманным. Как очаровывать собеседника, — Кристиан сглотнул и отвел глаза. — Как получать от девушек то, что хочешь, и когда хочешь. Нам тогда было по пятнадцать. Знала бы ты, как удивился Винсент, когда узнал, что мы даже ни разу не зажали симпатичную служанку в углу.
— Зато я не удивлена, — произнесла я со всем возможным спокойствием, хотя сердце у меня колотилось как бешеное. Впрочем, и меня бабушка учила лгать с честными глазами, а потому вряд ли близнецы что-то заподозрили. — Леди Абигейл воспитывала вас в строгости. И правильно, я считаю.
— Может быть, — согласился Кристиан и неловким жестом взъерошил волосы. — Не важно. Главное, что нашу… э-э, невинность Винсент посчитал недостатком обучения и решил сделать нам подарок — отвести к дамам… в специальный дом. Этой весной, три с половиной месяца назад.
Я нахмурилась. Что-то не сходилось. Конечно, такое развитие событий вряд ли обрадовало бы Абигейл, но и поводом для скандала в обществе послужить не могло. Юный аристократ посещает публичный дом? Что такого! Все об этом знают, только молчат. Негласное правило, разрешающее отступать от морали, если не делаешь это слишком уж демонстративно.
— И что же тогда произошло? — спросила я, выдержав паузу. — Что такого могло угрожать вашей репутации? Фаулер все-таки отвел вас?
Даниэль продолжал избегать моего взгляда, и ответил Кристиан:
— Да, отвел. Правда, ничего сделать… даже увидеть мы не успели. Появился Доминик Синглтон в компании прислуги из замка и передал приказ Абигейл — немедленно возвращаться. Спорить было бессмысленно, — вздохнул Крис. Румянец на щеках стал ярче. — И только дома мы узнали, что Синглтон нас оклеветал. Нас… и Винсента. Он сказал Абигейл, что «этот Фаулер» затащил нас силой в публичный дом, где работают… мальчики, — он едва не подавился словом, а потом добавил едва слышно: — И что Винс повел нас туда для себя . Ну, ты понимаешь.
— О.
Все, что я могла сказать сначала. Пожалуй, это был редкий момент, когда слов у меня просто не нашлось. И я чувствовала, как лицо у меня заливает румянец — такой же, как у Кристиана и Даниэля.
«Стоим тут, как три нашкодивших ребенка», — пронеслась в голове мысль, и это помогло мне взять себя в руки:
— Но это, разумеется, было неправдой? Фаулер не затевал ничего подобного?
— Ну, конечно! — с жаром откликнулся Даниэль, разворачиваясь и крепче сжимая мою руку. Я вдруг осознала, что все это время он боялся, что я поверю не ему с братом, а Синглтону. — Винс просто не мог сделать ничего такого. Я же говорю, у него никакой человеческой морали, только звериные инстинкты. И эти инстинкты говорили ему, что мы его волчата… что-то вроде его наследников, сыновей. Не говоря уже о том, что Винсент без ума от женщин и только от них, — Дэнни улыбнулся, и впервые за долгое время его улыбка не была натянутой. — Я не знаю, что стукнуло в голову Доминику. Он всегда был хорошим человеком и поддерживал нас с Абигейл, особенно после смерти отца. Может, его самого ввели в заблуждение… Неважно. Главное, что Абигейл теперь уверена, что Винс имел на нас свои планы, и далеко не невинные.
— Тогда почему же он здесь, а не в тюрьме? — резонно поинтересовалась я. — Влияния Абигейл хватит, чтобы лишить Фаулера титула и подвести под какое-нибудь серьезное обвинение.
— О, да, вполне, — кисло согласился Кристиан. — Вот только кое-чему нас Винсент научил. Например, убеждать людей.
— Гинни, ты не спеши нас осуждать, — подхватил Даниэль торопливо и нервно, — но сейчас мы шантажируем собственную мать тем, что если с Винсом что-то случится, то у нас хватит смелости, э-э… сделать все обвинения Доминика явью. То есть пойти в тот самый дом с юношами… и погулять там публично . Так, что на всю жизнь пятно на репутации останется.
— Абигейл этого не перенесет, — заключила я. — Она слишком вас любит. А еще знает достаточно хорошо, чтобы понимать — вы свою угрозу выполните, даже если потом пожалеете. Хорошо, я поняла, как Фаулер остался в Дагворте. Но до сих пор не поняла, почему.
— Нам с ним интересно, — предельно честно ответил Даниэль. — Он неплохой человек, если знать, как с ним обращаться. Сама видела, Винсент пытался защитить нас, когда подумал, что Синглтон хочет пересказать тебе эту глупую историю трехмесячной давности. И еще… мы все-таки надеемся, что Абигейл поговорит по душам с Винсом и поймет, что он ничего такого не хотел. Она же к нему относилась благожелательно, пока он учил нас фехтованию.
«Если Абигейл присмотрится к поведению Фаулера, она только укрепится в мысли, что нечего ему делать рядом с ее мальчиками», — подумала я, но вслух, разумеется, сказала другое:
— Полагаю, что все произошедшее этой весной было одним большим недоразумением, которое со временем разрешится. Я верю, что вы не позволили бы вовлечь себя в нечто настолько… неприглядное. А потому попрошу только об одном: придержите звериные инстинкты Фаулера. Леди Вайтберри — не трепетная лань, которую надо загнать, да и я тоже. Если я пугаюсь, то имею обыкновение действовать довольно неприятными методами.
Кристиан вновь обменялся с братом взглядами и солнечно улыбнулся:
— Не трусь, Гинни. Мы найдем способ его приструнить. Больше он хулиганить не будет, — Крис озорно подмигнул.
— Надеюсь. Очень на это надеюсь…
Мне казалось, что разговор должен прояснить ситуацию, а он только запутал ее еще больше. Кто лгал близнецам — Фаулер, пользуясь доверием, или Синглтон? Почему Фаулер, которому выгодно распространение сплетни, пытается ее остановить, а Синглтон едва не выложил мне эту сомнительного качества историю? Как связано со всем этим появление записок с угрозами?
…Ответов не было. А из-за поворота медленно, вчитываясь в роман, выходила мисс Тайлер.
Мы еще с час прогуливались по саду. Я старалась больше не касаться болезненных тем, но кое-какие уточняющие вопросы мне пришлось задать. Например, название заведения, в которое Фаулер привел близнецов или точную дату появления первой записки. А напоследок Кристиан и вовсе огорошил меня заявлением:
— Вообще Винсент не хотел злить Абигейл еще больше и приезжать на праздник. Это мы убедили его. Понимаешь, здесь джентльмены по вечерам любят играть в карты… на деньги. А Винс опять в долгах как в шелках.
— Разве он живет на широкую ногу? — удивилась я. Никогда не слышала о том, чтобы баронет Фаулер где-то спускал крупные суммы. Но вот сплетни о том, что он нуждается в деньгах, время от времени доходили до Бромли. — Да, и в своем рассказе вы упоминали, что Фаулер согласился на работу в Дагворте ради денег… Прежде я не задумывалась об этом.
— И не задумывайся впредь, — со странным выражением посоветовал мне Даниэль и пихнул брата в бок. — А ты помалкивай, Крис. Он же просил не распространяться об этом. Кто сядет играть с «тем самым» Фаулером, если будет знать, что ему нужны деньги? Да никто.
— Обижаете. Я не собираюсь никому пересказывать то, о чем мы с вами говорим, — я гордо вздернула нос, а про себя уточнила: «Разве что напишу . Эллису». — А откуда у Фаулера долги?
Близнецы воровато переглянулись. Даниэль нахмурился. Потом Кристиан состроил пристыженную физиономию молитвенно сложил руки… Брат нехотя кивнул ему, и Крис обернулся ко мне, шепча:
— Вообще-то это не долги Фаулера. Это долги мужа его сестры. Винс оплачивает счета своих сестер, но это — тс-с! — секрет.
— Понятно, — кивнула я, хотя понятно не было ровным счетом ничего. Фаулер, смиренно оплачивающий счета сестры, казался явлением фантастическим — пожалуй, поверить в это было сложнее, чем в существование привидений… Кстати, о привидениях. — Скажите, а женская фигура на стене, которую мы видели накануне — не ваших рук дело? Уж не знаю, что это было, но не человек точно.
— Не знаю, — пожал плечами Даниэль. — Мы с Крисом вообще не успели к началу спектакля. Чарли наконец отделался от матери, и мы решили не терять времени даром и обсудить кое-какие планы на это лето… И это тоже секрет, к слову.
— Буду помалкивать, — улыбнулась я.
У ворот замка мы расстались. Близнецы отправились по своим делам, о которых, разумеется, знать никому не полагалось. Я же поспешила в свои комнаты — поскорее записать рассказ и отправить Эллису срочное письмо. Конечно, стоило бы сначала позаботиться о деловой корреспонденции, но там не было ничего срочного, а вот расследование и так продвигалось слишком медленно, чтобы откладывать его даже на несколько часов.
— Мне сегодня придется проехаться до станции? — поинтересовалась Эвани, поравнявшись со мной. — Снова конверт для детектива?
— Да. Но если у тебя планы…
— О, ни в коем случае, леди Виржиния, — она покаянно склонила голову. — Просто я хотела бы попросить вас одолжить мне нож для бумаги. Видите ли, в прошлый раз меня преследовал какой-то всадник. Он держался поодаль и, несмотря на жару, кутался в плащ так, что я даже не могла разглядеть фигуру, не говоря уже о лице. Но, несомненно, этот человек следил именно за мною. На обратном пути я его тоже видела.
— Может, лучше будет, если с тобой поедет кто-то из слуг леди Абигейл? — я не на шутку встревожилась. Эвани была не из тех женщин, что поднимают тревогу по пустяками и, едва заслышав шорох, уже начинают вопить «Мышь!». Нет, если она говорит, что видела нечто подозрительное, значит так оно и было. Преследовать Эвани мог кто угодно — и Фаулер, что-то заподозривший после первого нашего столкновения, и случайный грабитель, и мой личный враг, принявший мисс Тайлер за меня… Вариантов множество, и все неприятные.
Впрочем, есть еще один — скромный поклонник Эвани, не решающийся подойти.
— Не стоит волноваться, леди, — спокойно улыбнулась бесстрашная мисс Тайлер. — Ножа вполне будет достаточно. Знаете, что бы ни говорили доктора, а лучшее успокоительное для женщины, идущей по темной дороге — это не валерианов корень, а старая добрая сталь в руке.
— Не вздумайте вступать с этим человеком в схватку, — предупредила я ее. — Если заподозришь неладное, то пускай лошадь в галоп. Лучше выставить себя живой трусихой, нежели мертвой, но храброй дамой.
— Я не из тех, кто способен на поступок, леди Виржиния, — практично заметила Эвани. — Разве что дурной поступок совершить не позволю, а вот геройствовать — это не про мою душу.
— Приятно слышать, — вздохнула я.
До обеда оставалось всего ничего, поэтому послание для Эллиса получилось кратким, но информативным.
Дорогой мистер Норманн!