-Людишек своих готовил, сотник! – громыхнул стрелец над самым ухом. – Да ты не вздрагивай так, я – свой! Не обижу...
-Ты поменьше языком трепли! – сердито посоветовал сын боярский, и впрямь испугавшийся. – Что твои стрельцы?
-Рады! – коротко ответил полусотник. – Соскучились уже на конях ходить! Ждут!
-Добро! – кивнул Кирилл. – Ты давай, слева заходи, а я...
Договорить он не успел. Прямо от деревни на них шли трое глуздырей и прежде, чем они обратили, наконец, внимание на чужаков, казаки, вихрем налетевшие на них, похватали их. Взяли в плен, значит. Ревущих, испуганных, доставили к сотнику...
Укоризненно глянув на довольного Дмитра, Кирилл почесал затылок. Малыши точно знают, есть ли в их деревне чужаки... но как разговорить испуганных глуздырей?
-Кто хочет пряник? – раздался внезапно рядом голос Прокопа. – Большой, красивый... Настоящий московский пряник!
-Я... – несмело ответил один из мальчишек, самый старший.
-Держи! – и Прокоп протянул ему небольшой, крепкий, как камень, но настоящий пряник. – Только смотри, не забудь своим друганам дать!
-Это мои братики! – уже смелее ответил малыш, вцепившись в пряник намертво. – Поделюсь, конечно... А вы кто, дяденьки?
-Мы-то? – удивился Прокоп. – Разве ты не видишь? Мы – воины! Государевы люди Московские! Разве здесь бывают другие?
-Бывают! – подтвердил второй малыш, ещё не всегда выговаривавший букву «р». – Но они злые и пряниками не делятся!
-А сейчас злых дядек в деревне нет? – коварно спросил Кирилл.
Опасливо покосившись на него – ведь пряник Кирилл не давал, малыши почти одновременно замотали головами. Нет, мол, нету!
-И добрых – нет? – уточнил Кирилл.
-Нет! – совсем расхрабрившись, сказал старший малыш. – А это у тебя – ружьё?
Покосившись на пистоль, в который почти уткнулся палец мальчика, Кирилл коротко кивнул:
-Ружьё!
-И ты можешь убить из него злых дядь?
-Могу...
-А они нашу сестрёнку увели! – пожаловался второй малыш. – Мама говорит, что теперь она... Ой!
Старший брат не позволил малышу разболтаться, довольно сильно двинув в бок. Впрочем, главное они уже сказали.
-Прокоп! – негромко сказал Кирилл. – У нас вроде оставалось ещё четверть головы сахара?
-Ну... – нехотя ответил Прокоп.
-Отломи три куска.
-Ладно...
Малышей ссадили обратно на землю и – к их вящей радости – наградили каждого куском крепкого, сладкого сокровища в детский кулак размером. После чего сотня поспешила дальше в село, а малыши, вгрызшись в сахар, пошли себе дальше, в лес. Грибы ждали их...
В деревне же началась паника. Здесь почти любой чужак казался врагом, а уж чужак с оружием другом быть не мог. Местный староста, бледный, худой старик с маленькими поросячьими глазами, близко посаженными по обе стороны от длинного носа, вышел им навстречу с явной неохотой, постоянно оглядываясь назад.
-Здрав буди, старче! – коротко приветствовал его Кирилл. – Мы – Государевы люди, едем по важному делу. Нам бы отдохнуть... Найдётся у вас прокорм для сотни воинов, десяти дюжин коней и хоть какой-нибудь знахарь? У нас есть раненные, которым срочно нужна помощь!
-Места-то для вас хватит! – промычал староста. – Отчего ж нет... И знахарка есть – Бабка Фёкла. Я покажу. А вот прокорм... Не обессудь, господин, но мы – бедный народ. Столько славных воинов нам не напоить. Вот в Званице... Там да. Там и кузнец есть, и кони на продажу. Богатые!
В голосе старосты слышалась лютая ненависть и столь же лютая зависть к званицким и их старосте. Не зря, наверное, и сослался на них.
-Далеко до той Званицы? – задумчиво почесав подбородок, спросил Кирилл.
-Да нет, что ты, господин! – низко кланяясь, возразил тот. – Всего-то вёрсты три! Ну, можа пять! Вам, да ещё на таких славных коняшках, часа ехать не придётся!
Кирилл оглянулся... Его воины уже спешились, и потребуется нечто большее, чем простой приказ, чтобы посадить их обратно в сёдла. Нет, пожалуй, даже и подвиг здесь не поможет. Слишком устали. Слишком давно не видели домов... Завшивели!
-Вели топить бани! – коротко сказал Кирилл, первой же фразой стирая улыбку с лица старосты. – Мы остаёмся... Я пошлю отряд в твою Званицу. Но сейчас ТЫ накормишь моих людей. И не вздумай вилять! Мы заплатим за еду, так что у тебя не должно быть поводов жаловаться... Зато если пожалуется кто-то из моих людей...
Многозначительная пауза Кирилла заставила старосту побледнеть ещё больше. Клочковатая бородка затряслась.
-Я... Я всё сделаю! – заверил староста.
-Пусть кто-нибудь укажет нам знахарку! – сухо велел сотник. – Быстро!
-Акулька, веди господ к Фёкле! – заорал староста, вновь окунаясь в свою стихию. – Викул, двух коров гони в деревню! Быстро, быстро!
Деревня ожила... Из-за плетней, на ходу прихорашиваясь, появились молодки, и даже бабы постарше и пострашнее. Крестьяне метались довольно бестолково, но, удивляя Кирилла, дело своё делали. Восемь банек, оказавшихся в деревне на двадцать три дома, уже дымились, кипела вода, у дома старосты, самого большого в деревне, жарились на открытом огне костлявые коровы... Пожалел всё же, гадина, молодых... Ладно, с этим он потом разберётся!
5.
-Лепота! – прошептал Михайло Турчин, опираясь на сруб колодца. – Воздух свежий, бабы вполне ничего... Мясом печёным, опять же, пахнет! Остаёмся, атаман?
-Да чего ты забыл в этих болотах? – как всегда, не почуяв иронии, проворчал Дмитро. – И воздух здесь дерьмом воняет, и бабы – сплошь страхолюдины. А пахнет не мясом печёным, а костями горелыми! Ты что, разницы не чуешь!
Запорожец, ухмыльнувшись, спрятал глаза, чтобы атаман не заметил издевки в его взоре. Впрочем, Дмитр был достаточно наивен и прямодушен. Вряд ли он заметил бы что-нибудь, даже если б казак и посмотрел ему прямо в глаза.
Они постояли ещё немного, перекидываясь ничего не значащими словами. Михайла, об этом знали оба, последние дни был в ватаге. Как только они достигнут рубежа Речи Посполитой, до которого – меньше дневного перехода осталось, запорожец намеревался покинуть отряд и направиться дом – на Сечь. Удерживать его Дмитр не хотел, а попытка уговорить нарвалась на удивлённый взгляд и совершенное непонимание Михайлы... Или, он сделал вид, что не понял причин, по которым атаман не хотел его отпускать...
Внезапно, по смуглому лицу казака скользнула улыбка. Скользнула, да сразу и упряталась в смолистые чёрные усы.
-Ты чего? – однако, заметил её Дмитр.
-Да нет, ничего! – Турчин равнодушно зевнул. – Так...
Его равнодушное «так» почти заглушил скрежет дерева – кто-то побеспокоил «журавль».