-Была бы гроза, на нас бы уже воды натекло! – мрачно возразил пан Роман. – Видишь – слуховое окно в потолке! Наружу ведёт, однако...
-Ну, бывает же сухая гроза... – заспорил, было, пан Анджей, уже почти собравшись вонзить зубы в шмат... Ну не суждено было ему поесть!
Оглушительный звук выстрела – именно выстрела, тут уж сомнений не было, заставил всех троих, забыв про синяки и раны, вскочить на ноги.
-Стреляют! – удивлённо пробормотал пан Анджей, с сожалением глядя на шлёпнувшееся обратно в грязь сало. – И близко...
-Во дворе монастыря, ты хотел сказать! – вежливо поправил его пан Роман. – Проклятье... Знать бы ещё, кто это!
-Не думаю, чтобы нас порадовало это знание! – флегматично пожав плечами, со всем свойственным ему пессимизмом сказал лекарь. – Друзей у нас здесь точно нет... Или вы думаете, местный воевода, если это он, окажет нам более радушный приём?
-Это вряд ли! – тоскливо вздохнул пан Анджей, а его живот согласно качнулся вверх-вниз. – И уж точно – не покормит!
-Разве что свинцом! – возразил пан Роман. – И хотел бы я знать, не потому ли забрали наверх нашего славного казака, что к монастырю подошли московиты? Ох, что-то больно похоже!
Им пришлось более получаса продолжать гадание без шансов на удачу, прежде чем выстрелы загремели совсем близко, в коридоре, а следом слышны стали и быстро приближающиеся шаги. И голос, слишком знакомый, чтобы сомневаться хотя бы мгновение...
-Пан Роман! – звонко выкрикивал Марек. – Пан Роман, отзовитесь! Это я, ваш Марек!
-Марек!!! – радостно заорал пан Анджей. – Марек, мы – здесь!
Несколько голосов, более низких, мужских, забубнили что-то за самой дверью, потом раздались гулкие удары.
-Не открывается, – плачущим голосом сообщил Марек; после короткой паузы он добавил, - отойдите подальше!
-Не понял... – протянул удивлённый пан Анджей. – Зачем подальше-то?!
Через пару минут, когда оглушительным взрывом дверь вынесло и обрушило в шаге от того места, где стоял упрямый пан, он понял. Могло быть и поздно.
-Пан Роман, пан Анджей, вы – живы?! – радостно завопил Марек, кубарем скатываясь вниз по лестнице. – Мы – тоже! Мы помощь привели!
-Что за помощь? - сумрачно спросил пан Роман, без особой приязни вглядываясь в выросшего на пороге богатыря. Богатырь, украшенный богатой бородой, носил, ко всему прочему, орлёный кафтан и высокую шапку. Стрелецкую шапку!
-Ты, что ли, Роман Смородинский? Твой меченоша нам все уши прожужжал… – сурово сказал стрелец. – Ну, пойдём, голубь мой ясный! Давно мой сотник желает с тобой погуторить!
-Надеюсь, нас покормят? – жалобно спросил пан Анджей, между делом подыскивая себе оружие...
Драться, однако, было самоубийством. В коридоре, держа наготове страшное своё оружие – бердыши, стояли рослые молодцы - московские стрельцы в кафтанах стремянного полка. Суровые их рожи выражали явное желание поскорее поквитаться со спасаемыми... лишь железная дисциплина сковывала их. Пожалуй что до поры, до времени.
-Покормят, покормят! – пообещал стрелец. – Это я тебе обещаю, стрелецкий полусотник Павло Громыхало! Разве ж можно...
Тут он оборвал свои дружеские излияния, предпочтя вместо этого взмахом руки указать им путь наверх. Они его и так не забыли, по правде говоря...
Дорога по подземелью была длинна и трудна. Сразу же разболелись все синяки, у пана Анджея ныл разбитый лоб... Веселее не стало, когда к ним присоединились остальные казаки и ляхи. Те, что выжили. Идущие по сторонам стрельцы с пищалями и бердышами наизготовку, больше походили на охранников, чем на освободителей. Поскользнувшегося ляха хотя и не били, подняли не особо дружелюбно. Хорошо ещё, что не пинками! Особенно обидно было такое отношение при виде объятий, в которые стрельцы заключили пленных казаков. Шестеро их дожило до этого часа. Спустя мгновения стало на шесть охранников больше...
Наверху их ждала тишина. Тишина, покой... потрескивание дерева в разведённом прямо против выхода из подземелья костре. Изредка, правда, эту тишину прерывали чьи-то крики, пару раз сухо треснули далёкие выстрелы... От костра, на ходу загоняя саблю в ножны, поднялся рослый воин в дорогом зерцале. Лицо его имело на себе печать явной усталости, однако, взгляд был внимательным, без тени рассеянности, свойственной усталым людям.
-Я – сотник Кирилл Шулепов! – сухо назвался он. – Кто из вас Роман Смородинский?
-Я! – не стал отрекаться пан Роман и, плечом подвинув пытавшегося заслонить его Андрея Головню, вышел вперёд. – Что тебе от меня надо, московит?
-Ничего, лях! – вполне дружелюбно ответил тот. – Ничего, кроме некоего ларца, что дал тебе Самозванец и женщины, которую ты украл... Украл, украл! У неё есть законный муж и господин, ты же – похититель и совратитель, как бы там дело не повернулось! Но главное – ларец. Где он?
-Ищите! – пожал плечами пан Роман. – Ищите и обрящете... может быть! Разбойники захватили и его – вместе с нами.
Слегка поморщившись, сотник отвернулся и рявкнул:
-Прокоп!
-Здесь, господин! – ответили издалека.
-Девку нашли?
-Нет! – провыли всё оттуда же. – Ни девки, ни ларца с бумагами, ни атамана!
-Что за чёрт... – прорычал Кирилл. – Не могли же они под землю провалиться!
-А Ворона вы поймали? – с деланным равнодушием поинтересовался пан Роман.
-Ворона? – изумлённо повернулся к нему сотник, чтобы через мгновение пожать плечами. – Да кто ж его знает... Всех, кто был внутри, мы порубали. Вон, последних вешают! Может, твой Ворон среди них?
Вот тут пан Роман взволновался всерьёз. Можно было предположить – и позлорадствовать тайно – что московиты плохо искали и не нашли ни своего соратника, ни Татьяну. Но Ворона спутать с кем бы то ни было ещё сложно, очень сложно!
-Худой такой! – уже не скрывая тревоги, забыв про злорадство, прошептал пан Роман. – Чёрный, как и впрямь ворон. И в чёрное во всё одет!
Кирилл, которому передалось волнение волынянина, резко обернулся к своим. Почти все, как один, развели руками. Нет, такого не было. Только Шагин был задумчив...
-Что ты, Шагин? – слишком хорошо зная своего слугу, чтобы упустить эту его странную задумчивость, резко спросил Кирилл. – Ты видел его?
-Думаю я, что всех их видел! – пробормотал Шагин в задумчивости. – Когда мы уже взяли ворота и половину двора... ну, когда самая-то сеча пошла... И вот тогда я видел человек в двадцать отряд, который поспешал во-он туда. К той башне! И там был один чёрноволосый. В здешних местах такие – редкость... Насчёт Дмитра не знаю, не поклянусь. А вот баба там была! Высокая... Вся ободранная, как нищенка!
-Татьяна! – яростно выкрикнул пан Роман. – Это – Татьяна! Слышишь, московит! Твоя цель – там! Наверняка и ларец – там! Если ты поможешь мне, спасёшь Татьяну, ты спасёшь и своего атамана! Ну же, решай!
-А чего решать... – пожал плечами Кирилл. – Прокоп! Отбери дюжины две, что посвежее да потрезвее. Порох посуше поищи... Выступаем немедленно!
-Я – с вами! – резко сказал пан Роман.
Кирилл пожал плечами. Пусть пан помашет саблей, он не против...
-Дайте ему оружие! – сухо приказал он...
1.
Небольшая ладья, зашуршав носом в камышах, уткнулась в мягкий наст. Не берег – болотина, толстый слой мха, способный выдержать всадники и предательски провалиться под худенькой девкой. Навроде той, что третьей и явно не по своей воле ступила на неверный мох. Следом за ней на «берег» сошли ещё полторы дюжины человек. Все – чумазые от пороха, окровавленные. У многих белели пятна свежих повязок – люди только что вышли из боя.
Ворон сошёл на берег первым и всем своим видом показывал, что дела далеко не плохи. Так и было, по правде говоря. Та сотня шишей, которая полегла в монастыре, прикрывая его отход, являла собой лишь малую толику его сиволапой «армии». Пусть даже лучшую толику. Способный в любой момент выставить в бой до тысячи бойцов с оружием и даже с огненным боем, Ворон уже вынашивал планы мести... Но для начала, надо было укрыться от вполне возможной погони. Пока же от монастыря их отделяли всего лишь двести шагов расстояния, и частый треск пищальных и пистольных выстрелов не мог заглушить отчаянных криков умирающих разбойников. Даже не зная об этом, вернейшие шиши прикрывали отход своего атамана.