Бригадир все еще спал. Бедняга так устал, что, вероятно, только выстрел над ухом мог бы разбудить его. Мы не хотели его тревожить, тем более что сами не понимали, в чем дело. Пусть спит!
Но что это могло значить?
Как и раньше, вокруг царила тишина. Плоты, которых мы ждали, не появлялись. Почему взрывы напомнили моим товарищам вчерашнюю катастрофу? Может быть, что-нибудь подобное произошло снова?
Гмыря наклонился к воде и начал прислушиваться. Вода гораздо лучший проводник звука, чем воздух. Не откроет ли она нам что-нибудь? И действительно, мы услышали какой-то отдаленный шум, непрерывный и глухой. Но причины его были нам непонятны.
Прошло минут десять, и вдруг вода вокруг нас слегка заволновалась. По ее черной поверхности побежали морщинки. Техник внимательно присмотрелся и мрачно сказал, что уровень воды повышается. От этого сообщения на нас повеяло холодом. Догадка о том, что произошла новая катастрофа, превратилась в уверенность. Вероятно, запасные заслонки шлюзов не выдержали могучего давления воды с верхнего подземного озера. Сколько там ее? Не зальет ли нас совсем? Каждого из нас тревожила эта мысль, но никто не высказывал ее вслух и не обращался с вопросами к товарищам. Зачем? Мы твердо знали, что сами не сможем помочь себе. Плоты? Но где же они и приплывут ли за нами?
Вода тем временем прибывала, и мы, словно зачарованные, смотрели, как она подступает все выше и выше, сантиметр за сантиметром закрывая корпус литостата. Бригадир, ни о чем не ведая, спал. «Следует ли будить его?» — молча, взглядом, спрашивали мы друг друга, и снова никто ничего не сказал вслух.
— Нужно сообщить по телефону… — решил вдруг Гмыря и полез в воду, но вода была ему до подбородка, и он не отважился идти к телефонной будке.
— Придется плыть, — заметил я.
— Не умею, — с огорчением сказал техник и влез обратно на машину.
Ничего не говоря, я снял ботинки, сбросил с себя верхнюю одежду и прыгнул в воду. Техник и Лида молча следили за мной.
Мне казалось, что вода стала холоднее. Несмотря на это, плыть было легко. Доплыв до телефонной будки, я увидел, что телефонный аппарат уже затоплен. Это меня сильно встревожило. Но нащупав под водой трубку, я снял ее и вытащил на поверхность. На ноги стать было невозможно — вода доходила до глаз. Плавая и упираясь одной ногой в стенку будки, я попытался вызвать диспетчера. К счастью, телефон еще работал.
— Диспетчер! — кричал я в трубку. — Алло… Алло… Кто у телефона?
Я узнал голос Макаренко.
— Ярослав Васильевич, я из Северной штольни. Нас заливает. Организуйте помощь.
— Вас до сих пор не вывезли?
— Нет.
— Сколько вас? Где Догадов?
— Четверо: Лида, техник, бригадир и я. Догадова нет. Они должны были за нами вернуться…
— Сохраняйте спокойствие, держите с нами связь. Сейчас посылаю помощь.
— У нас заливает телефон.
— Все будет хорошо, — сурово сказал инженер. — Я сам спускаюсь в шахту.
— Что случилось?
Но телефон уже молчал. Я что было силы дул в трубку. Вскоре я услышал другой голос:
— Северная штольня? Как дела?
— Я говорю плавая.
— Из телефонной будки?
— Да. Скажите, что случилось в шахте? Что это за новый взрыв.
Мой неизвестный собеседник замялся, словно не желая сказать правду. Наконец он проговорил:
— Товарищ Макаренко уже спустился в шахту.
— Скажите, что случилось?
— Сильно пошла вода.
— А взрыв?
— Прорвало изоляционную перемычку, — после паузы сказал наконец мой собеседник.
В то же мгновение я услышал в трубке какой-то шепот. Это шептал мой собеседник, а может быть, кто-нибудь другой говорил с ним. Мне показалось, что я разобрал слова «безнадежное положение» и одновременно словно уловил сдержанное всхлипывание.
Меня вдруг пронизал внутренний холод. Я хотел говорить, но не смог. Но вот в трубке послышался знакомый мужественный голос Кротова.
— Северная! — кричал он.
— Слушаю, — ослабевшим голосом ответил я.
— Кто это?
— Я, Кайдаш.
— Макаренко послал рабочих проверить электроустановку, которая передает ток в Северную штольню. Может быть, удастся дать вам ток. Скажите бригадиру, пусть попробует двинуть литостат и пробиваться к выемке.
— Слушаю. Разговаривать больше не могу, — теряя силы, ответил я. — Прощайте!
Когда я произносил это, мой голос задрожал. Мне показалось, что кто-то в ответ мне чуть слышно прошептал: «Прощайте!» Но сердитый голос Кротова перебил:
— До свиданья!
Я оставил телефонную будку и, выбиваясь из сил, поплыл к литостату. Меня там нетерпеливо ждали. Бригадир Набокин уже не спал и стоял между техником и девушкой. Он поражал своим спокойствием.
— Как поживаете? — спросил он меня.
Вопрос, естественно, вызвал у меня раздражение. Однако я почувствовал, что бригадир из тех людей, которые способны и серьезно оценить обстановку и пошутить в минуту смертельной опасности.
— Послали помощь, — сказал я, взбираясь на литостат.
Теперь это было нетрудно сделать, так как вода стояла только сантиметра на два ниже площадки, на которой мы находились.
— Что случилось? — спросила Лида.