— Жалко. Кажется, мы никогда уже не проведем вечер вместе. Ну, сынок, — повернулся он к Лукашу, — шагай в детский сад: нам пора.
— Пока, пока! — сказал Лукаш.
И, размахивая сумкой с туфлями, понесся по Рынку.
На углу Совьей, под мозаичными часами, Лукаша догнала лучшая его подруга по детскому саду и ровесница Эмилька, дочь токаря с фабрики из Жерани. У нее было круглое румяное личико, голубые глаза и очень светлые волосы, гладко зачесанные, с пробором посредине и двумя малюсенькими косичками, спадающими на плечи.
— Знаешь, Лукаш, — сообщила она сразу, не успев подойти, — мой папа едет в Москву на Октябрьские торжества.
— Мой уже был в Москве, — ответил Лукаш. — Теперь он поедет в Париж на один съезд.
Эмилька задумалась.
— А далеко это — Париж?
— Страшно далеко.
— Дальше, чем Москва?
— На поезде дальше.
— А на самолете?
— А на самолете ближе. Папа полетит на самолете.
— Мой тоже. Но Париж ведь меньше Москвы, правда? Москва — самая большая и самая красивая.
Лукаш взмахнул сумкой.
— Нет, самый большой и самый красивый город называется Колорадо.
— Это где?
— О, это на краю света. Ужасно далеко. На таком, понимаешь, огромном острове. И там горы — до самых туч. И озера. И леса — страшно высокие. А дома — все из мрамора, белые-белые…
— Такие, как у нас в новом районе?
— Еще огромней!
— Ну да!
— Ей-богу, правда.
— Уж не огромней Дворца культуры?…
— Да, да, гораздо огромней. До самых туч.
— Ты ведь сказал, что там горы — до туч.
— И горы тоже. Но дома еще огромней. Ты хотела бы жить в таком доме? Вокруг тучи, тучи. А ночью звезды — рукой подать. Хотела бы?
Эмилька тряхнула головой.
— Нет.
— Почему? Какая ты глупая!
— Не хотела бы. А вдруг лифт испортится. Как тогда маме ходить за покупками так высоко?
— Там лифты не портятся.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
Эмилька, по своему обычаю, выпятила нижнюю губу.
— Ты не веришь? — встревожился Лукаш.
— Потому что ты все выдумываешь.
— Я не выдумываю.
— Нету таких домов и такого города. Самый большой город — Москва.
Лукаш с удвоенной энергией взмахнул сумкой.
— Ладно. Раз не веришь, не скажу тебе одной тайны.
— И не говори. Москва — самая большая.
— Не хочешь, чтоб я сказал?
Поглощенные беседой, они даже не заметили, что давно уже прошли свой детский сад и повернули на Беднарскую. Но тут им пришлось остановиться на краю тротуара, так как по Доброй в этот момент проходили с характерным шумом два «Урзуса»— один с одним, другой с тремя прицепами.
— Какие замечательные! — воскликнула Эмилька.
Лукаш не разделил ее восторга.
— Воняют страшно… Значит, не хочешь?
Эмилька пожала плечами,
— Говори.
— А никому не разболтаешь?