— Тогда совсем маленький дымок был. Едва курился. Я хотел сказать, что надо вернуться. Да зачем, думаю… — И Дзолодо вздохнул.
— Так оно и бывает, — нахмурившись, проговорил Косых. — К берегу.
Антон вышел па отмель и, опираясь на рогатку, заковылял к опушке.
— Не туда, — бросил Тимофей.
— Я сам найду, — ответил Косых, не оборачиваясь.
У него под сапогом трещали полуобгоревшие сучья, словно пыль взлетал пепел. И это были единственные звуки, которые нарушали тишину.
— Холодно… Прохладно… Теплее… Тепло… Совсем мороз, — приговаривал Петр, следя за тем, как Косых бродит по берегу в поисках остатков костра.
Остальные молча наблюдали.
Косых без труда нашел старый костер. Его разводили по всем правилам. Место было очищено от хвои в диаметре метра на полтора. Потом окружено канавкой, глубиной на штык. Когда костер гасили, его не только залили водой, но и засыпали землей. Пожарник тщательно осмотрел засыпку. Нагнувшись, он сдул налет пепла, покрывший землю. Он увидел одну оплошность — дернины, которыми перед уходом был покрыт жар, брошены небрежно. Сильный ветер мог выдуть искру. Косых понимал: он чересчур придирчив. Но ведь дело-то какое!
— Жарко! Огонь! — продолжал командор.
— Петр, брось! — не выдержала Марина.
— Я не мешаю. Наоборот. Чего он отказался от моей помощи? Я предлагал показать ему, где мы разводили костер. Что он строит из себя Шерлока Холмса!
Дзолодо сказал:
— Не стоит шутить. Дело очень серьезное. Если он убедится, что виноваты в поджоге мы, отвечать придется всем.
— Зубоскальство ни к чему… — заметил Тим.
— Ну… Раз большинство против — молчу.
Косых продолжал бродить по берегу. Он то отходил к самой опушке тайги, вернее, к бывшей опушке бывшей тайги, словно ему надо было найти очень маленькую вещь — кольцо, оброненное случайно, или ключ.
Прошло примерно с полчаса, а Косых и не думал возвращаться к лодке, в которой сидели притихшие туристы. Чем больше проходило времени в поисках, тем меньше они понимали, что, собственно, делает Косых. Он уже исходил место их ночевки вдоль и поперек. Останавливался у их бывшего костра, который совсем не трудно было найти. Но Тимофей, не раз ходивший в походы, знал, что любые меры предосторожности значат весьма мало. Даже очень опытные таежники, которые по праву могли считать тайгу своим родным домом, более родным, чем тот, где живет их семья и где они прописаны, и то попадали впросак. Не только хорошо окопанный, но и залитый костер, но залитый небрежно, мог стать и бывал не раз причиной грандиозного пала.
Тимофея не удивлял метод “ведения следствия”, которым пользовался Косых. Тимофей понимал, как трудно теперь разобраться в том, с какой стороны подошел пал к реке, если он подошел — на что Тимофей в глубине души все-таки надеялся, — а не двинулся в тайгу от реки.
— Конечно, — произнес Дзолодо, — они еще сверху, когда патрулировали, засекли место, где пожар начался. Теперь он смотрит на наш костер так, для очистки совести…
Тимофей искоса посмотрел на говорившего:
— А ты только что догадался? С чего бы тогда ему сразу кричать, что мы едва ли не арестованные!
Тряхнув головой, Марина зло стукнула сжатыми кулаками по коленям:
— Как глупо все!
— А ты считала, что люди могут поступать только умно? Или ты убедилась на собственном опыте? — усмехнулся Петр и договорил сквозь зубы: — Возвращается наш Сильвер… Хмурый… Ну, держись!
И все замолчали, ожидая, когда Косых приковыляет па своем импровизированном костыле. Он подошел, сел на нос лодки и закурил. Потом обвел взглядом сидящих, ухмыльнулся:
— Перетрусили…
— Чего уж дипломатию разводить, — махнул рукой Тимофей.
Косых сказал:
— Пошли…
Ребята посмотрели на него с удивлением.
— Понятно. — Тимофей снова махнул рукой. — Садитесь в лодку. Нам не стоит здесь задерживаться.
— Остановимся здесь, — приказал Косых.
Тайга огненными стенами поднималась по обеим берегам. Здесь, в гирле, на выходе из широкой долины, по которой двигались туристы, верховой и низовой палы свивались в один.
— А я думала, что мы уже вышли из огня, — протянула Марина, оторопело осматриваясь. — Ведь эти дни пожар все время был далеко по сторонам.
— То, что вы видели, — была присказка… Нам придется пройти сквозь огонь. Пламя движется нам навстречу, — сказал Косых.
С низовьев тянуло ветром. Он был очень горяч. Пришлось прикрыть ладонями лица.
— Зачем же мы так близко подошли? — спросил Тимофей.
— А что? — бросил Косых через плечо.
— Глупо. Зачем обжигаться? Или вы нашу стойкость испытываете?
— Да пошли бы вы… Ты вот скажи, что теперь делать? Посмотрев на Косых долгим взглядом, Тимофей неторопливо и уверенно ответил:
— Намочим брезент, покроемся им и проскочим сквозь огонь. За лодку-то бояться нечего-она дюралевая. Не сгорит.
— Неплохо придумано. Только на ту сторону пала мы приплывем, как запеченная в собственном соку дичь.
Марина сказала:
— Но здесь-то мы тоже не можем оставаться!
— Выгружайте лодку, — приказал Косых.
“Ну и упрям этот пожарник, — подумал Тимофей. — Но теперь совсем не время для споров. Пусть командует”.
Пройдя к лодке, Тимофей и Марина стали выгружать имущество, но Петр и Дзолодо не шевельнулись. Они сидели у самого уреза воды и смотрели куда-то вдаль, вернее, делали вид, что смотрели.
— Вы что, не слышали? — бросил Тимофей.