Между тем старшая Диана пальцем поманила к себе Чарли, а когда он нагнулся к ней, она взяла его голову обеими своими руками и прошептала в самое его ухо:
— Красота моей дочери обжигает крылышки куда более опытных орлов, чем ты… Признайся, сынок, обожгла?
— Сожгла! Дотла… Помогите, матушка!
— О боже правый! Так все сразу… Возьми себя в руки, сынок, ведь ты такой сильный… Дай мне подумать немного — ведь в нашем роду чувства
никогда не были на переднем плане… Ну, ступай к ней… сядь рядом… но береги слова…
В это время двери гостиной распахнулись и на пороге появился дородный слуга с серебряным подносом в руках.
Поклонившись Диане-младшей, он сказал:
— Только что доставлена депеша вашему сиятельству.
— Благодарю вас. Ступайте.
Диана, волнуясь и торопясь, сломала большие ярко-красные печати, быстро прочитала про себя текст и радостно засмеялась.
— О господи! Вы только послушайте, что она пишет!
— Но кто это, дорогая моя? — недоуменно спросил Ричард.
— Ах, право, милый, как ты недогадлив! — Диана легонько стукнула его бумажной трубкой по лбу. — Она же, она же это — королева Франции Екатерина Медичи!
— О, так читай же поскорее, проказница! Но я скажу наперед, что и на этот раз все сошло тебе с рук! Ах, читай же скорее… Старики так
любопытны…
И Диана начала читать:
— «Милая моя подруга и сестра! Я и Франция в неоплатном долгу перед Вами. Представление нашей пьесы счастливо затянулось на три дня и три ночи. Он и я прекрасно поняли друг друга. Теперь-то я точно знаю, где
и как делается большая Политика, и нахожу эту работу восхитительной. В знак преклонения перед Вашим умом и Вашей гениальной изобретательностью Он оставил Вам свой подарок стоимостью в целое государство. Ах, как Он Вас обожает! Надеюсь, мою благодарность Вы оцените не ниже. Но главное ждет Вас в Париже. До встречи, дорогая моя сестра. До скорой встречи в Париже. Да благословит Вас Господь».
— Ну, что вы на это скажете? — победоносно подбоченясь, спросила Диана. — Какова моя новая подруга? Ах, просто прелесть!
— Разумеется, ты сделала большое дело, — заметила ее мать, — но все-таки шутить с императором Карлом подобным образом ужасно опасно. Уж мы-то с тобою знаем об этом из первых рук… Я страшно боюсь за тебя, моя бесстрашная девочка.
— Ах, — вздохнула Диана-бабушка, — подобные шутки нам и в голову никогда не приходили в мое время… Вероятно, Господь Бог стал немного попроще смотреть на такие проделки… Однако я бы очень хотела знать, что это за подарки оставила для тебя эта необыкновенная влюбленная парочка.
— Стоимостью в целых два государства! — смеялась Диана. — И все-таки я преклоняюсь перед умом и смелостью королевы Франции! Она — истинная королева, государыня!
— С этим нельзя не согласиться, — усмехнулся Ричард, — но при этом
я все-таки хотел бы знать, сколько пар рогов сможет принять на себя голова бедолаги короля Франции?
— О, не больше головы королевы! — засмеялась Диана-бабушка. — Я думаю, в этом деле они ревниво следят за соблюдением почетного равенства. По этому поводу ходит немало озорных и забавных стишков, знаю кое-что на эту тему и я. Вот, например:
Носить рога не стыд тебе:
Они давно в твоем гербе.
Носил их прадед с дедом,
Отец за ними следом…
Могучий рог, здоровый рог
Смешон и жалок быть не мог!*
— Надеюсь, дорогая моя, ты не слишком спешишь отправиться в Париж? — с нескрываемой тревогой спросила Диана-мать. — Я полагаю, твоя новоявленная сестра могла бы набраться терпения.
— Увы, матушка… Но я бы так этого хотела! Я почти не помню Парижа… О, быть в Париже гостьей самой королевы Франции! Ах, это всего лишь сладостный сон…
— У тебя все еще впереди, дорогая моя девочка.
— А у меня? — неожиданно для всех и прежде всего для себя самого спросил Ричард. — Что будет со мною? Что будет у нас с Дианой?
— Ответы на все эти вопросы, дорогой Ричард, вы получите после ее родов. Так решил наш семейный совет. Вы умный, добрый и сильный человек, вы истинный джентльмен, и мы все уверены, что вы не будете настаивать сейчас на каком-либо ином решении. Вы хорошо знаете законы нашей семьи, теснейшим образом связанные с нашим фамильным делом вы знаете о всех нас почти столько же, сколько и мы сами, — так будьте же снисходительны к нам и наберитесь терпения. — И мать его Дианы протянула ему руку. Он с благоговением прижал ее к своим губам.
— Я буду с душевным трепетом ждать приговора, — почти шепотом проговорил он. — Но дайте же мне хоть какую-нибудь надежду.
— Я думаю, дорогой Ричард, это не будет приговором.
— И на этом давайте пока закончим обсуждение этих наших трудных проблем, — решительно заявила Диана-бабушка, — ибо все они очень похожи на тесто: даже самое готовое и сдобное требует горячей печи. По-моему, дорогие мои, сегодня мы провели прекрасный вечер, но, мне кажется, и ему наступил конец, а следовательно, пришла и нам пора пожелать друг другу доброй ночи. Ричард, дитя мое, ты можешь проводить свою Диану до дверей ее спальни. Увы, так нужно еще две-три ночи… Чарли, мой мальчик, тебя не слишком бы затруднило проводить мою дочь до ее покоев?
Ричард, обняв свою Диану за талию, медленно повел ее к дверям гостиной.
Сияющий от счастья Чарли предложил свою руку ее матери, и они на-
правились к другим дверям.
Диана-бабушка с ласковой грустью посмотрела вслед обеим парам. Глаза ее немного увлажнились, она невольно вздохнула, улыбнулась своим мыслям и последней покинула гостиную.
— И ты действительно не пустишь меня к себе? — спросил Ричард.
— Увы, дорогой мой… — ответила Диана. — Это действительно так
нужно.
Чарли со своей спутницей довольно долго шел по узким и широким, длинным и коротким переходам замка, пока наконец они не остановились перед высокими резными дверями. Всю дорогу Чарли молчал и чувствовал, что ноги его почти перестали сгибаться в коленях. К тому же отчаянно
не хватало воздуха…
— Мы пришли, дорогой Чарли, — с очаровательной улыбкой проговорила Диана.