Кто-то спросил:
— А как мы перейдем границу?
— По моим сведениям, властям сегодня будет не до того, чтобы охранять ее, — сказал усатый.
***
Председатель колхоза Худайберды-батрак и колхозный счетовод Веллек были целиком поглощены подсчетом работы, выполненной колхозниками за истекшие сутки.
Веллек, хотя и умел кое-как писать, уже через полчаса не мог прочесть собственноручно написанное.
Они находились в маленькой узкой комнате, громко называвшейся колхозной конторой.
На кошме, облокотившись на несколько подушек, полулежал Худайберды. Он с досадой рассматривал непонятные каракули Веллека.
— Если все грамотные похожи на тебя, то я не буду пытаться учиться, — произнес сердито Худайберды, вертя так и этак клочек бумаги.
— Что ты, Худайберды-ага! Другие еще чуже чем я.
- Да?
— Конечно. Я ведь всю азбуку изучил. Между прочим, мулла, который обучал меня грамоте, еще хуже знал азбуку, чем я. Между прочим, я в течение всей учебы ни разу не отведал плетки, — похвастался Веллек.
— А что ты называешь азбукой? Это такая толстая-претолстая книга?
— Еще толще чем эта, — с серьезным видом проговорил Веллек, указывая на подушку, на которую облокотился Худайберды.
— Ну, ладно, Веллек-мулла, — оборвал председатель. — Поболтали и довольно. А теперь давай-ка подведем итог, подсчитаем, сколько зерна, взятого взаймы у государства, мы роздали дехканам. На этом наши сегодняшние дела будут закончены, и можем спокойно идти спать.
—Зерно, зерно... — пробормотал Веллек, разглаживая складки потемневшей бумаги, и поправил фитилек сильно чадившей керосиновой лампы: в комнате не было ни одного окошка.
— Я слушаю.
— Вот тут, на этой бумаге, написано: тысяча килограммов, а мы получили всего четыре мешка,
— А дехканам сколько мы раздали?
— Сто ведер зерна.
— Что же тебя смущает?
— Я не понимаю, Худайберды-ага, что это за килограммы, — пожаловался Веллек.
— В следующий раз, когда будем получать зерно, попроси, чтобы его нам давали ведрами и подсчитывали ведрами. Тогда не собьешься, — посоветовал Худайберды.
Внезапно со двора донесся конский топот. Председатель и счетовод уставились друг на друга. Худай-берды на всякий случай бросил взгляд на прислоненную к стене однозарядную двухстволку. Подождав несколько мгновений, сказал Веллеку:
— Ну-ка, выгляни. Может, колхозная скотина сбежала?
Когда-то в детстве Веллек сильно упал и повредил себе ногу, из-за этого он и сейчас немного прихрамывал. Припадая на ногу, он выглянул в дверь и тут же отпрянул назад, позабыв притворить ее:
— Худайберды-ага!
— Что там?
— Нас окружают вооруженные всадники.
— Много их?
— Пожалуй, больше сотни. Что будем делать, Худайберды-ага?
— Иди сюда. Вот пустые гильзы, набивай их порохом. Только быстрее, быстрее, — торопил председатель.
Сам он вскочил, схватил ружье и, не теряя времени, направил его на дверь. Как только в проеме мелькнула тень, он нажал на курок.
Выстрел взметнул пыль у порога. Тень, появившаяся в дверях, исчезла, сместилась куда-то в сторону.
Трусливые бандиты, не решаясь ворваться в комнату, начали стрелять в проем двери.
Дом был заранее взят в кольцо, бежать окруженным было некуда.
Худайберды несколько раз прицельно выстрелил. В зубах он держал патрон и ловко заряжал ружье, не отводя взгляда от двери. Он готов был выстрелить в каждого, кто, набравшись храбрости, покажется в двери, с тем, чтобы тут же зарядить ружье.
— В гильзы клади побольше пороха, — сказал в короткую минуту затишья Худайберды, — а затыкай их послабее. Если так будешь делать — все будет в порядке. Прежде чем зайти сюда, им придется оставить голову во дворе.
— Трудно управляться?
— В умелых руках двухстволка лучше маузера, — сказал Худайберды.
Время от времени они обменивались для поднятия духа короткими фразами, продолжая оборонять вход в комнату.
Зять Бабакули стоял снаружи недалеко от двери, раздумывая, как лучше завершить затянувшийся штурм окруженного дома, в котором находились председатель со счетоводом.
Тем временем другие бандиты продолжали усиленно обстреливать дверь дома.
Приняв решение, зять Бабакули помчался куда-то и вскоре притащил охапку сухого камыша. Затем разжег его и забросил на крышу, где находилась копна верблюжьей колючки. Высохшая под солнцем, колючка быстро разгорелась. Повалил густой дым, сквозь который показалось густое пламя. Вокруг стало светло, как днем.
От жара пылающей копны начала разгораться плоская крыша дома. Из дверей показался дым. Поначалу слабый, еле заметный, он постепенно начал густеть.
— Если им жизнь дорога, они сейчас выскочат, —. крикнул какой-то бандит.
— Как только появятся, пригвоздим их к стене, — подхватил другой.
— Эй, председатель, ты уж извини нас, если мы причинили тебе неприятность, — воскликнул один из нападавших, вызвав общее веселье.
Один из бандитов выстрелил два раза подряд в проем двери, из которого клубами валил жирный дым, В ответ оттуда прогремел одиночный выстрел.