В некоторых рассказах ужасов пишут: «Ничто не предвещало беды». У меня было не так. Все, определенно все в ту ночь предвещало беду.
— Так что за рыцари? — решила я завести беседу, пока мы разливали отвар по углам дома с помощью половника. — На белом коне?
Элина скорчила немного раздраженную гримасу, но я догадывалась, что обращена она была не ко мне:
— И конь в этом тандеме явно будет умнее всадника. Но без них обойтись нельзя. Тебя надо зарегистрировать, а только у них есть прибор для определения твоего заряда.
Я нервно усмехнулась. Ведуньи, рыцари, регистрация… Лор невообразимой вселенной продолжал пополняться.
— А ты из них кто? Специалистка в идиотизме? Или лингвоведунья?
— Ведуньями могут быть только женщины, — Элина зажмурила глаза и сложила руки в молитвенном жесте, — В рыцари годятся мужчины — все равно толку от них меньше чем никакого. Хвала Благодетелю, женщинам разрешили обучаться два года назад, может хоть они наведут там порядок. А я из них никто. Я звездная чародейка.
Чародейка. У меня перехватило дух от этого слова. Оно звучало словно нежная сказка.
— Ты накладываешь чары? — изобразила я махи руками.
— Кто-то говорил, что выступает за этичность науки, — фыркнула та, сдувая прядку, налипшую на потный лоб, — я не накладываю чары. Я видоизменяю материю, используя различные виды звездного света. И могу управлять ими же в диапазоне нескольких тысяч люксов. Но сейчас послала простой сигнал о бедствии. Уже третий раз подряд. Они даже простую частоту поймать не могут.
— Звезды зажигать можешь?
— Если очень постараюсь.
— А чтоб они прямо падали-падали?
— Не одна. Понадобится два десятка помощников.
— А мужчины могут быть чародеями?
— Да, к сожалению, — скривилась Элина, — если честно, от них одни проблемы.
Она отвечала на мои дурацкие вопросы абсолютно спокойно, искренне и широко улыбаясь. Когда Элина лукавила или пыталась состроить хорошую мину при плохой игре, то уголки ее губ поднимались на выверенный угол наклона, как у равнобедренного треугольника. Но когда она была искренней, то улыбалась широко-широко.
— Сотвори магию! — потребовала я как маленький ребенок. — Или без звезд не можешь? Сегодня темно что-то.
Элина усмехнулась, щелкнула пальцами, и меня окружили маленькие огоньки, словно тысячи светлячков.
— Ты накопила энергию? — догадалась я. — Как батарейка!
Она рассмеялась, запрокинув голову кверху.
— Ты мне очень нравишься, Маге… Марге…
— Просто Рири, — махнула я рукой, — или Ри. Или Рита. Мало кто может сказать с первого раза правильно.
Элина мягко погладила меня по волосам, словно старшая сестра, и ответила:
— Что ж, тогда и меня можно звать просто Элла. Рири, я беру энергию из Мироздания. А звездочки просто помогают мне лучше ими управлять.
— А рыцари откуда ее берут?
— Что ты все об этих полудурках? — шутливо рассердилась она. — Не берут они ничего. Они могут только гоняться за нами на посылках. Если не внушить им чувство важности, то не получится ими управлять.
Последняя фраза немножко передернула меня. Хоть я и считала себя феминисткой, но не думала, что идея подчинения сильного слабому как-то нам сможет помочь.
— А ведуньи?
Элина замолчала буквально на мгновение, но мне показалось, что оно продлилось целую вечность. То был один из видов неловкого молчания, когда на похоронах играет забавный рингтон, или, когда за семейным ужином вспоминают фрика, изгнанного из дома еще лет десять назад. Она посмотрела в дальний угол потолка, подбирая верное слово, и улыбнулась «тридцатиградусной улыбкой»:
— Источник магии ведуний до сих пор не исследован. Они загадка для нас.
— Хорошая или плохая?
— Прости?
Я запустила руки в волосы и осведомилась:
— Тайна, которую можно раскрыть без вреда, или тайна, которую лучше вообще не трогать?
Элла снова закусила губу и нервно рассмеялась:
— Ты умудряешься бить вопросами в самые больные места. Нет, это полухорошая тайна. Понимаешь, ведуньи… Другие. Иногда у них в головах прорезается корешок зла, который трудно выкорчевать. Конечно, не все они одинаковые, но… Лучше тебе их опасаться.
Тебе лучше их опасаться…
Все мерзкие разговоры начинаются именно так. Они говорят, что не все одинаковые, но потом сводят разговор к тому, что все. Пытаются быть милыми и политкорректными. Пытаются держаться рамок. Но вот только правда в том, что рамок нет. И их показная вежливость лишь уловка. Дай волю — они устроят полное аутодафе.
— Я не из опасливых. Так думаешь, что я не ведунья?
Элина вылила остаток отвара на землю, стряхнула с себя мерзкие болотного цвета капли и уверенно произнесла:
— Не думаю, а знаю, Рири. Видишь ли, когда я лежала оглушенная ударом, то призвала на помощь любое магическое существо, что только услышит мой зов. И пришла ты. Ведуньи же всегда убегают, сверкая пятками, когда дело пахнет жареным, свалив всю работу на нас. К тому же твой заряд… Он велик. У ведуний в жизни такого нет.
— Почему так вышло?
— Потому что мы борцы, — гордо ответила та. — Сражаемся, когда остальные отступают, поджав хвосты. Рыцари, конечно, думают, что спасают нас от шторма. Но мы и есть шторм.
Мой поэтичный дух запел от возбуждения. Элла говорила именно теми словами, что я всегда жаждала про себя услышать. Не просто малявка, которой от земли не видно, но настоящий воин! Борец со штормом!
— А мой заряд не опасен? — вспомнила я дым от рук и жар во всем теле.
И снова я увидела ту дежурную улыбку. Элина потрепала меня по голове и успокаивающе сказала:
— Не думаю. Это же твоя манифестация. Ты копила в себе заряд целых пятнадцать…
— Семнадцать.