Стул внезапно стал легким в моих руках и выпорхнул из них изящнее бабочки.
Позади меня стояла высокая и худощавая женщина средних лет, похожая на всех злобных преподавательниц из фильмов ужасов о загородных элитных пансионах. Она была одета в бордовое платье, словно бы сделанное из плотного кружева. Черные как вороново крыло волосы были собраны в тугой гладкий пучок на самой макушке. Острые черты лица вместе с худобой придавали ей сходство с хищной птицей. Я закрыла себя руками в попытке спрятаться от нее.
Но вдруг я ощутила странное тепло на спине. Кто-то гладил меня по спине, утешая и защищая.
— Я хотела бы спросить, что произошло во время процесса регистрации сущности, но сам вид девочки уже говорит за себя, — продолжала женщина. — Каждый раз, когда манифестантки появляются тут, они или не могут связать пары слов, потому что вы травите их, или запуганы до смерти.
— Госпожа Кларисса, — я не видела лица Капитана, но голос у того дрожал, — я признаю вину за собой и своей командой, но позвольте…
— Я позволяю вам и принцессе Элине покинуть пределы моей школы в течение пяти минут, — все так же спокойно оборвала его на полуслове та. — Меня не интересуют ваши оправдания. Возвращение душевного спокойствия для новой ученицы — вот мой приоритет. Надеюсь у вас не хватит совести, чтоб спать сегодня спокойно.
— Вы забываетесь, старшая сестра! — гордо вскинула голову Элла. — директрисе Пембрак не понравится то, как вы со мной говорите.
— Правда? — спросила она. — Сегодня вечером госпожа Макрая просила меня ассистировать на процедуре дознания с попоищем, случившемся на одной из вечеринок в Централе. Теперь я в раздумьях: что же нового там узнаю?
Снова воцарилась неловкая гнетущая тишина. Женщина смерила грозным взглядом всю толпу и почти прошептала:
— Всем вон.
Народ как ветром сдуло. Только Элина опять решила оставить последнее слово за собой:
— Маргарита, мы теперь в боевой дружбе. Я тебя не обманываю. Все, что было мной сказано…
— Вы повторите в другой раз. Можете идти, Ваше Высочество.
Элина вышла из приемной, громко хлопнув дверью. Хозяйка офиса поджала губы и задумчиво произнесла:
— Удивительно. Королевский дом Лефарии заключает боевые союзы. Интересно, что Бивис на это скажет?
Я передернула плечами, всеми силами показывая, как мне это безразлично. Женщина потрепала меня по голове и неожиданно нежно и ласково произнесла:
— Тебе холодно, Маргарита? Хочешь травяной настой? Всегда предлагаю его при проблемных манифестациях.
Мне было не очень холодно, но одно лишь упоминание о злосчастной магии бросило меня в дрожь, аж зубы застучали.
— Бедняжка. Идем за мной.
Женщина повернула по часовой стрелке кольцо на своей правой руке. Повсюду тысячами огоньков засияли свечи в огромных старинных медных канделябрах.
— Знаю, как это выглядит, — горьким тоном ответила на мой немой вопрос она, — деньги на оплату счетов задерживаются, экономим энергию как можем. Ненавижу этот воск.
Но мне свечи неожиданно понравились. Они выглядели так знакомо и привычно. Да и сама приемная выглядела куда приветливее при их свете. Я смогла разглядеть огромный книжный стеллаж из черного дерева, картины в старинных позолоченных рамах и кучу разных странных символов, висевших на стенах. Я не видела никаких нитей, за которые бы они были подвешены. Эти предметы словно бы левитировали.
Но как же много красного. Все оттенки. Словно других цветов для директрисы не существовало.
Кабинет тоже выглядел одновременно очень знакомо, но странно. В центре стоял огромный письменный стол, на котором были аккуратно разложены папки и множество документов. Над ними парило странное устройство, похожее на стилус для планшета, но никто им не управлял. «Стилус» сам подписывал бумаги. На стенах висели картины, но мне показалось, что люди, изображенные на них, двигались как гифки. Или как портреты в Хогвартсе. Мне сложно было понять, что правда, а что нет. Свечи давали не так уж много света, глаза очень устали от линз, а еще меня потихоньку начинало клонить в сон не то от запоздавшего прихода от немеренной дозы успокоительных, не то от усталости.
— Присаживайся, — женщина села за стол как настоящая королева.
Я только обернулась в поисках сидения для себя, как меня что-то сбило с ног. Тут же подлетел поднос с чайным сервизом. И чайник сам принялся разливать настой очень быстро, ловко и аккуратно.
— Мамочки! — только и смогла сказать я.
Женщина рассмеялась. Но это была не издевка, а скорее умиление, как родители смеются над первыми неловкими шагами своего ребенка.
— Это отработанный протокол гостеприимства в нашей школе, — объяснила она. — Все относятся к нему как к должному. Впервые за много лет вижу столь искреннее удивление.
Я покраснела от смущения, почувствовав себя деревенщиной. Собеседница же прокашлялась и протянула мне руку:
— Прошу прощения, юная сестра, что до сих пор не представилась тебе. Госпожа Кларисса Сагх, твоя старшая наставница и директриса школы, что основала Ронетт для своих сестер из рода ведуний.
— Маргарита Карлотта Прикер из… Не понять откуда, — я осторожно коснулась ее длинных теплых пальцев в ответ. — Простите, не знаю даже, что о себе рассказать.
— И не нужно. Дай мне немного времени, — она прищурилась. От ее тела тоже пошел свет, но он был не ослепляющим, а приглушенным и едва заметным.
Первое впечатление о госпоже Клариссе оказалось явно обманчивым. Она улыбалась мягко и искренне, совсем не как Элина. Пальцы были испачканы чернилами, как от тяжелой работы в библиотеке. И чернильные пятна словно медузы растекались по всей ее руке до самого локтя.
— У тебя тоже будут подобные, мы не приветствуем современные технологии при изучении столь тонких наук, — снова опередила мой вопрос своим ответом директриса. — Ну, вот я и закончила свое знакомство с тобой.
— Вы мне ни одного вопроса не задали, — недоверчиво нахмурилась я. — Что вы обо мне узнали?
Она улыбнулась мне и заговорила быстро, но в то же время четко, проговаривая каждое слово так, словно оно было прописной истиной:
— Ты занимаешься танцами больше половины своей жизни. Твоя самая любимая книга — «Убить пересмешника», ты как раз привезла ее с собой, надеясь утешиться при чтении. Ты любишь сладости, забавные земные мультики про животных и песни весьма симпатичной и подающей надежды молодой женщины по имени Тейлор Свифт. Ты никогда прежде не имела отношений с магией и потому не понимаешь, что именно произошло этим днем в парке и во дворе дома. А еще… Пекло, девочка моя, ты не виновата в том, что с тобой случилось. Ты защищала свою семью; поступала так, как повела бы себя на твоем месте каждая из нас. Ты не отмечена злом и ни в чем не виновата.
Внутри меня как будто лопнула невидимая струна. Я разрыдалась, сжавшись в комочек. То были не слезы горечи, страха или отчаяния. Это были слезы облегчения. Мне чертовски нужны были эти мягкие и добрые слова.
— Как вы это узнали? — шмыгнула я носом. — Прочитали мои мысли?
— В каком-то смысле, — кивнула госпожа Кларисса, — мой Путь ведуньи — работа с разумом.
— Какой путь?
Директриса что-то тихонько прошептала под нос — судя по интонации — ругательство, но мне ответила:
— Думаю, сейчас не время для запутанных объяснений, потому объясню все кратко и без деталей. Твоя Проводница и наши преподавательницы помогут мне ввести тебя в наш мир наименее безболезненно. Пей, не стесняйся. Это не лекарства рыцарей-лекарей, оно не задурманит тебе голову. Только лишь внесет порядок в тот сумбур, что творится в твоем разуме.
Мои силы на какое-либо сопротивление жизненному хаосу потихоньку иссякали, потому я устало откинулась на спинку стула с кружкой в руках. Сделав глоток, мне показалось, что по вкусу это нечто очень похожее на ромашковый чай с медом, который заваривала мне мама.
— Особенная трава, — снова ответила мне госпожа Кларисса раньше момента, когда вопрос только начала созревать в моей голове, — добавь ее в настой — и ощутишь вкус того напитка, что любимей всего для тебя. А теперь слушай историю, что древнее всех в этом мире.
Мне стало невероятно тепло и уютно, как только горячий напиток оказался в моем желудке. Я подавила зевок, но медленно начала сползать по спинке стула.
— В начале не было ничего. Ни тьмы, ни света. Ни солнца, ни воды, ни неба. А уж меня и вас, дети мои, вообще не существовало даже в замыслах, — голос директрисы звучал успокаивающе и на удивление мелодично, словно колыбельная. — Но появился Он. Благодетель и Отец наш. По Его воле появились Вода и Суша, Пекло и Долина сна, Деревья и Травы. А последними Он сотворил нас, своих любимых детей.
Веки становились все тяжелее и тяжелее. Я поставила кружку на стол и хотела сказать госпоже Клариссе, что устала, но слова замерли комком в горле.