Ты не имеешь права меня подвести. Он никогда не оставлял права на ошибку. Максимализм по-королевски.
Воздуха в комнате как будто стало меньше. На шее затянули невидимую петлю, и я почувствовал удушье и холод в ладонях. Я привык к отцовской строгости, но страх никогда меня не оставлял. Стоило допустить малейший провал и…
Лучше было даже об этом не думать.
— Я сделаю все возможное, чтобы оправдать ваши ожидания, мой Король, — прошептал я, стискивая бокал.
— Ты сделаешь даже невозможное, — сурово посмотрел на меня отец. — Ты Алан Нилионский. Ты не имеешь права проиграть.
***
Страх не отпускал меня всю ночь. Я принял невозможность заснуть и просто разлегся поперек кровати, смотря горевшими от бессонницы глазами в потолок.
Нельзя проиграть. Три простые задачи. Ни одного провала.
Ногти впивались в ладони. Еще с раннего детства мне стригли их коротко, чтоб я не ранил себя. Но чем сильнее я становился, тем больнее мог врезаться ими в ладони. Не было крови, но лунки оставались надолго.
Небо за окном медленно начинало сереть. Нужно было вставать.
Три простые задачи, и ты не должен их завалить.
Я медленно встал с кровати и так же медленно начал приводить себя в порядок: холодная ванная, чтоб даже кости оледенели; вытереться докрасна, растирая себя полотенцем.
Затем костюм. Жесткое накрахмаленное белье, врезавшееся в кожу. Одеяние из такой же жесткой белой рубашки, застегнутой под горло, и черных брюк с мундиром. Обязательно галстук, затянутый под самый кадык. Ни одного выбивающегося волоска из прически. Выбритость до синевы. Ногти подстрижены под мясо.
Протокол, заученный с самого детства. Принц идеален во всем, или его не должно существовать.
Ленард уже ждал меня у выхода из анфилады. Я придирчиво осмотрел его форму и внешний вид, сказав:
— Манжеты проглажены неровно. Стрелка на брюках под кривым углом. Ты вообще куда собрался? На рынок?
Свенн все с таким же безразличным видом отвечал мне:
— В следующий раз обязательно учту все ваши замечания, мой принц.
— Следующего раза у тебя может не быть, — рыкнул я.
Отец не одобрил бы столь быструю смену сквайра, узнав, что принц не может управиться с одним туповатым слугой. Нужно было потерпеть его хоть полгода.
Мы вышли в главный двор, где уже собрались все приглашенные журналисты, жаждавшие последнего комментария короля перед отправкой сына в «новый этап его жизни». Отец уже стоял там, под прицелами стереокамер. Он подозвал меня выученным ласковым кивком головы.
Я гордо выпрямился и подошел к нему. Мы встали в знаменитую позу дома Нилиона: его рука на плече, выправка, легкая улыбка и прицельный жесткий взгляд в объектив стереокамеры.
— Разумеется, все мы не сомневаемся в том, что принц Алан пройдет все испытания, ниспосланные Благодетелем, — величавым тоном вещал отец на камеру. — Он преисполнен уверенности и готов с честью выдержать все испытания. Верно, мой принц?
Его рука сжала мое плечо до боли. Стоял недостаточно прямо.
Никакой жалости к себе. Ты преисполнен уверенности и готов вынести все испытания, что ниспослал Благодетель.
Почему ты родил меня таким? Я не спал и почти не ел. Моя плоть слабее духа.
— Верно, мой принц? — повторил вопрос Эйл.
— Верно, мой король, — с холодной гордостью ответил я.
Трудности и неожиданности первого учебного дня
Когда мы вышли из межпространственного портала и оказались прямо у главных ворот Тинтагеля, то с огромным трудом смогли протолкнуться между толпами таких же поступающих, сновавшими в разные стороны.
— Они правда хотят опозориться! — ворчал я на Высшем наречии, языке нашего королевского двора, чтоб нас никто не мог подслушать. — Благодетель, зачем устраивать конкурс для студентов со всех миров Измерения! Еще и женщин решили принимать! Как они собираются обучить эту ораву?
Ленард закатил глаза. И я уже готов был высказать ему все, что о нем думаю, но он успел принять достойный вид и спросил:
— Мой принц, когда мне идти готовить вашу комнату?
— А распределение ты проходить не собираешься? — приподнял я бровь.
— Но я не подавал документы.
— Мы за тебя подали. Ты будешь учиться вместе со мной.
Сквайр остолбенел. Я щелкнул пальцами у его носа и объяснил:
— В мотивационном письме ты написал, что мечтаешь стать Целителем. Мы решили дать тебе шанс, когда истечет мой срок обучения. В конце концов, долг обществу должен отдавать не я один.
— Но ведь… Это мечта! Не было шанса… — Свен разом растерял всю свою бесстрастность. — Мой принц, я…
Эмоции меня раздражали. Я считал, что сдержанность должна стоять во главе. Даже улыбался я по стандарту, указанному в протоколе: уголки губ подняты ровно на этот угол, легкая россыпь складок на лбу, небольшие морщинки в уголках глаз. Искренно, но не слишком. А придыхания и слезы действовали мне на нервы.
— Теперь есть. Мне нужен образованный сквайр. И, пожалуйста, не реагируй на все как девица.
Мы оба были одеты в форменные мундиры нилионских высших чиновников, потому привлекали взгляды окружающих. Трудно было не узнать парня, чье фото мелькает чуть ли не на каждой обложке журнала «Королевская кровь». Я делал вид, что не происходит ровным счетом ничего особенного, взял карту кампуса и расписание распределения и даже спросил у распорядителя, где находится главная аудитория.
Однако, не обошлось без инцидента. Стоило мне приняться за изучение бумаг, как раздался громкий щелчок. Я заморгал, ослепленный яркой вспышкой. Разумеется, писаки прибыли и сюда. Я ко всему этому давно привык. Как и к вопросам, сыпавшимся на меня со всех сторон.
Я мысленно построил между собой и ними толстейшую стену. Их пошлость ударялась о стену моей невозмутимости. Когда мне уже почти удалось прорвать эту стену, Ленард выскочил вперед, загораживая меня, и заорал:
— Господа журналисты, за каждый вопрос его Высочество берет пару тысяч маджикпоинтов! А за ответ — пять тысяч! Вся вырученная сумма, само собой, пойдет на благотворительность! Есть желающие? Нет? Тогда покиньте площадку перед школой!
Писаки испарились, как Лефарийские запасы достоинства. Ленард гордо подбоченился:
— Как я их?
— Провокационно, бездумно, эпатажно, — показал я ему три пальца, — поздравляю, ты только что создал по меньшей мере два скандальных заголовка: «Отмывание денег на благотворительность: неужели Нилион способен на вымогательство?» Или как тебе: «Скандальный сквайр: серый кардинал принца Алана или просто его пешка?»
Ленард посмотрел на меня исподлобья и вдруг изрек: