Ночь костров и сказок
Сядьте кружочком, невидимые читатели. Я расскажу вам историю, что стара как этот мир.
Жила-была девочка, верившая в то, что можно знать все на свете. День и ночь сидела она за умными книжками, учась и учась. Детство сменила юность, юность сменила зрелость.
А девочка ничего не знала. И однажды темной ночью она призвала Учителя, что должен был ей помочь. Явился Он в черных одеждах и с венком в виде рогов на голове. И молвил он ей ласково:
— Милая девочка, я расскажу тебе Истину. Я покажу тебе явь и ложь. Но отдай мне то, что я попрошу. Все, что я попрошу.
***
Последние дни октября ждали все обитатели школы Ронетт. Домашки задавали немного, учителя смотрели на наши перешептывания и пересмешки сквозь пальцы. Девчонки ели, когда и что попало и ложились спать, когда хотели. Настоящий праздник непослушания.
А дело было в том, что ту неделю ведуньи готовились к ночи Костров, которая выпадала аккурат на Самайн. И все, кого бы я ни спрашивала, рассказывали о ней с неподдельным восторгом:
— Старшие девочки будут рассказывать истории, — шептала Неттл, заполняя стандартную схему распределения заряда на хранилище, — а в конце нас посвятят в сестры и наденут на головы венки…
— Мы ведь уже сестры, — грызла я кончик стилуса, — и нас уже посвящали.
— Эта церемония священна, Маргарита, — вездесущая старшая сестра Талита бесшумно подобралась к нам сзади, — мы представляем вас нашим праматерям: Афине, Весте, Артемиде, Маат и Бендзайтэн.
Сказать, что я обалдела, значит вообще ничего не сказать, именно потому с неподдельным изумлением сказала:
— Простите, но это земные боги. А Арахна так вообще просто чувиха, которая решила, что может выпендриваться перед Афиной без всякого вреда своей шкуре.
Неожиданно девочки повернулись ко мне и сочувственно покачали головами, словно я только что сказала самую несусветную глупость.
— Нам столько предстоит вам поведать, юная сестра, — закрыла учебник сестра Талита.
Сразу же после окончания занятий я поплелась в комнату, погребенная под грузом новых знаний, которыми срочно нужно было с кем-то поделиться. На мое счастье, Дора тоже вернулась с занятий и лежала на кровати, задумчиво смотря в потолок.
— Ты не поверишь, что мне рассказали! — прохрипела я, бросив сумку на пол.
— Наконец-то сказали, что носки с котятами отнимают у тебя десять лет? — голос подруги прозвучал странно, словно она молчала все утро.
— Во-первых, это мой плюс: выгляжу моложе, — сострила я, — во-вторых, нет. Короче, ты знала, что еще когда Благодетель был с нами, то послал своих самых крутых учеников на Землю, потому что ему вдруг в голову ударило, что нам срочно нужно Просвещение?
Долорес притворно ахнула, но я пропустила мимо ушей ее иронию и продолжила рассказ уже больше для самой себя:
— От Чародеек он послал Тиамат, Остару, Морену, Палладу, Кали и Гекату. Они так офигенно дрались, что все приспешники Зверя бегали от них, сверкая пятками. От Ведуний пошли Артемида, Афина, Веста, Маат и Бендзайтэн. Они были очень умные, гордость Ронетт. Вот с рыцарями непонятно…
— Кронос, Один, Локи, Артур, Перун и Зевс, — ухмыльнулась Дора. — Трутни, если честно. Родились ущербными и испортили весь план Благодетеля.
Последнее слово она словно с силой выплюнула, словно оно засело в ее горле, точно ком.
— Они позавидовали тому, как все хорошо получается у девчонок? — спросила я, подперев щеку локтем.
— А кто ж теперь разберет, — развела та руками. — Возможно, они хотели заграбастать больше похвалы от папочки…
— Столкнув Афину и Палладу, а потом подстроив ее гибель? — фыркнула я. — Как по-взрослому. И как по-мудрому.
— Что ты ждешь от мужиков? — вздохнула Долорес. — Ущербные по сути существа.
Мне рассказывали эту историю полтора часа, хотя можно было уместить и в пять минут. Странно было осознавать, что миф о высшей цивилизации оказался правдой. Еще страннее было осознавать, что мы все это время шли буквально рука об руку.
Просто не замечали очевидных вещей, предпочитая находить рациональные объяснения, отказав вере в чудеса и сказки.
Я легла на свою кровать и вскинула руки вверх с кличем:
— Нет мужикам! Да академическим свершениям!
Дора грустно рассмеялась, проверила свою смарт-панель, а затем отбросила ее с отвращением и едва слышно проговорила:
— Как бы мне хотелось взять у тебя хоть крупинку этой щенячьей радости!
Дору не затронуло всеобщая предпраздничная кутерьма. В те дни она стала в сто крат мрачнее, постоянно проверяя смарт-панель и нося ее с собой даже в душ. Изредка ее лицо освещалось радостной улыбкой, и тогда не было милее и обаятельнее девушки, не было веселее шутницы и талантливее ведуньи.
Вот только эти проблески можно было сосчитать на пальцах одной руки.
Панель Доры зазвонила резким тревожным сигналом. Подруга кратко посмотрела на экран и сбросила вызов.
— Звонят по поводу дома, — объяснила она, заметив мой любопытный взгляд, — эти куски звериного дерьма в очередной раз просрочили платеж.
Дядя и тетя Доры «любезно» разрешили ей жить в доме бабушки, не забывая каждый раз напоминать, что ее права на хоть что-то материальное чирикают и летают на крылышках. Уж не знаю, какие аферы они провернули, но вот только меня невероятно бесил факт, что во всех договорах на кредиты и займы поручителем выступала именно Дора, студентка, перебивавшаяся подработками. Сказать «нет» она не могла. Замкнутый круг: потеряй право жить в своем родном доме, но при этом постоянно будь в шаге от того, чтоб его отобрали.
— Мне предлагают одно дело, — вдруг сказала Долорес, — обещания сдержат, заплатят прилично. И еще могут помочь в моем, кхм, проекте.
— В чем подвох? — спросила я.
— Дурная компания. Так про них говорят. Но… Вроде бы славные ребята.
— Не соглашайся! — взмолилась я. — А вдруг надо будет сделать что-то страшное?
Долорес молчала. Ее взгляд то и дело падал на стереографию, стоявшую на прикроватной тумбочке.
Отец, мать, бабушка и дочь стоят на крыльце маленького аккуратного двухэтажного побеленного домика. Все улыбаются и машут невидимому фотографу.
— Все будет хорошо, — мое утешение прозвучало так по-детски, так глупо и инфантильно. — скоро ночь Костров… Будешь рассказывать свою историю?
Смарт-панель завибрировала в очередной раз. Дора мельком взглянула на экран: ее лицо просияло нежностью на мгновение, но затем стало еще мрачнее, чем было. Она посмотрела на стереографию, на гору бумаг по учебе, по которой заметно отстала в последнее время, снова на смарт-панель, а потом вздохнула:
— Если честно, Пирожок, единственный костер, о котором я мечтаю — тот на котором сгорю сама.
***
Мне даже было неловко от того, что у меня дела незаметно пошли на лад. Да, из школы выходить было больше нельзя (не очень-то и хотелось), но так у меня появилось больше времени для работы над собой.