Человек, которого Остин называл Иваном, удивленно разглядывал святилище семьи Романовых. Курт показал ему музыкальный стул.
— И правда удивительно, — заметил русский, окинув взглядом комнату. — Интересная находка.
Остин криво усмехнулся в ответ.
— Так значит, ты не обижаешься, что ковбои немного постреляли тут из револьверов?
— Ничуть. Этого я и хотел.
— Странный ты человек, Иван, — покачал головой Курт.
— Может, и странный, но в данном случае сработала чистая логика. Не забывай, у меня на тебя вот такое досье, — он показал пальцами толщину, — и я хорошо знаю твои методы. Самый надежный способ куда-то тебя заманить — это запретить тебе туда соваться.
— К чему строить из себя Макиавелли? Просто пригласил бы, и все. Я сговорчивый малый.
— Но ты вовсе не прост. Попроси я у тебя помощи там, в Стамбуле, что бы ты ответил, учитывая всю непростую историю наших отношений?
— Не знаю, — пожал плечами Остин.
— А я знаю. Ты посчитал бы, что это ловушка. Что я хочу хитроумно отомстить тебе за этот вот подарочек, — Петров провел рукой по шраму.
— Вы, русские, сильны в шахматах, а месть — довольно мощный мотив.
— Свои порывы я научился сдерживать, а чужие — использовать для пользы дела. Впрочем, есть и другая причина. Попроси я помощи, ты мог бы обратиться к своему начальству. Ваше правительство не одобрило бы эту затею.
— Почему ты так думаешь?
— Кое-кто из ваших соотечественников поддерживает силы зла, что рвутся к власти в России.
Остин нахмурился.
— Там есть знакомые мне имена?
— Ты не поверишь, так что я пока не буду раскрывать карты.
— А почему ты уверен, что я все же не обратился к начальству?
— Вряд ли ваше правительство одобрило бы незаконное вторжение на территорию суверенного государства.
— Если мне не изменяет память, НУПИ — тоже правительство.
— Я ведь не только за тобой слежу, мистер Остин. У меня есть досье на всех сколь-нибудь значимых сотрудников НУПИ: от напарника — Джо Завалы до самого адмирала Сандекера. Мы оба отлично знаем, что адмирал ни за что не одобрил бы незаконную операцию. — Русский улыбнулся. — Если, конечно, он не сам ее задумал.
— А ты неплохо подготовился, — признал Остин.
— Чтобы вовлечь тебя в это дело, мне пришлось детально изучить устройство НУПИ.
— Ничего не понимаю. Зачем тебе НУПИ?
— Разведывательные службы в наших странах кишат предателями. Видел сегодня бойцов? Они служат под моим началом уже много лет. Но даже самую спаянную группу легко развалит всего один изменник. У вашего агентства безупречная репутация. Нельзя забывать и о практичности: мне нужна глобальная коммуникационная и транспортная инфраструктура НУПИ, а также ее информационные и исследовательские возможности.
— Спасибо за комплименты, но едва ли я смогу чем-то помочь. Я лишь один из тысяч сотрудников агентства.
— Прошу, не надо лицемерить. Ты ни за что не решился бы на такую операцию без молчаливого одобрения адмирала Сандекера и Руди Ганна.
Остина поразило, как здорово Иван разбирается в работе НУПИ.
— Как бы то ни было, у меня нет полномочий обещать тебе поддержку.
— Когда Америка будет в опасности — изменишь решение. Мы нужны друг другу.
— Тут тоже все непросто. Ты ведь так и не сказал мне, в чем именно заключается опасность.
— Я этого не знаю.
— Однако не сомневаешься, что угроза реальна?
— Именно так. Я знаю, кто за этим стоит. Угроза — реальнее некуда.
Остин все не мог разобраться, насколько можно доверять русскому. Говорил он, во всяком случае, искренне.
— Может, казаки что-то расскажут.
Петров улыбнулся.
— Об этом стоило подумать раньше. Ими командовал тот рыжебородый великан, а мертвецы, к несчастью, неразговорчивы.
— Прости, положение было безвыходное. Интересно, давно вы прятались в лесу?
— С рассвета. Высадились на побережье чуть в стороне и ночью подошли ближе. Мы не знали, что ты уже здесь, и страшно удивились, когда кто-то выскочил перед казаком как чертик из табакерки. Поздравляю, на базу вы проникли ловко.
Остин пропустил похвалу мимо ушей.
— А потом ты понял, что экипаж подлодки попал в беду?
— Мы увидели, что людей повели на поле. Предвижу следующий вопрос. Да, мы бы вмешались. Мои люди как раз готовились атаковать. Но тут появились вы с приятелем и прекрасно справились сами. Впрочем, казаки вряд ли что-то знают. Это ведь простые головорезы, их задача — охранять базу. — Петров подошел к алтарю и провел пальцами по фотографии. — Последний русский царь…
— Ничего себе шапка, — хмыкнул Курт, указывая на корону.
— Россией будет править тот, на ком корона Ивана Грозного, — объявил Петров и, видя замешательство Остина, улыбнулся. — Старое русское поверье. Не надо искать тут никаких прорицаний, смысл прямой: кому хватит силы носить на голове такую тяжесть, кто достаточно суров и безжалостен, чтобы заполучить корону, — тот и будет владыкой России. В нашей стране правителю нужны именно эти качества.
— А где сейчас корона?
— После революции она пропала, как и большая часть царских сокровищ. Когда белогвардейцы заняли Екатеринбург, где, вероятно, и был убит Николай Второй, они обнаружили перечень имущества императорской семьи. Кое-что удалось обнаружить, однако считается, что в том списке лишь часть вещей, которые Романовы увезли с собой в ссылку. Главные драгоценности, в том числе корону, так и не нашли.
— А есть список пропавших сокровищ?
— Его составили после революции, а потом он исчез. Предположительно, во время распада СССР список хранился в КГБ. Я интересовался его судьбой и пришел к выводу, что он не уничтожен, но где этот список сейчас, для меня загадка.
— Если списка нет, то откуда тебе известно о короне?
— Я видел ее на этом снимке, да и на других тоже. Два полушария символизируют восток и запад Российской империи. Двуглавый орел — с герба Романовых. Шар, на котором восседает орел, — символ земной власти.
— Наверное, стоит целое состояние.
— Корону нельзя оценить в рублях или долларах. Как и прочие императорские сокровища, она пропитана потом и кровью русских крестьян, которые обожествляли царя. Царь был самым состоятельным человеком в мире. Он получал доход со своих земель — а это целый миллион квадратных миль, в том числе золотые и серебряные шахты — и владел несметными богатствами. Наши правители, как настоящие варвары, обожали блеск золота и драгоценных камней. «Царь» происходит от слова «цезарь». Шахи и эмиры клали к его ногам бесценные дары.
— Семейка на фото не слишком рада своему богатству.
— Они знали, что корона не дар, а проклятье. Ее должны были возложить на хрупкую голову этого юноши — Александра. Впрочем, он вряд ли дожил бы до коронации. У мальчика была гемофилия — это когда кровь не свертывается. Королевские семьи Европы сильно страдали от нее из-за близкородственных браков. Впрочем, на трон просто взошел бы кто-то из родственников.
— А кто мог построить это святилище?
— Сначала я думал, что Разов. Могу представить: вот он сидит здесь и мечтает, как будет править Россией. Но меня смущает роскошная обстановка, ведь Разов склонен чуть ли не к аскетизму. Правда, этот его монах, говорят, настоящий развратник. Испорченностью он поразительно напоминает Распутина. Думаю, Борис проводил здесь куда больше времени, чем Разов. Разов хочет вернуть прошлое, а Борис — безумец, он живет этим прошлым.
— Занятная смена ролей.
— Так или иначе, остановить надо их обоих, — заявил Петров, буравя глазами собеседника. — И ты должен мне помочь.
Остина его слова не слишком убедили.
— Я подумаю, Иван. А сейчас мне бы на воздух.
Петров схватил американца за руку.
— Возможно, тебя убедит соотечественник. Американский философ и патриот Томас Пейн говорил, что сражаться нужно не за землю, а за идею.
Остин понимал, что в досье Петрова наверняка упоминается о его книжных полках, уставленных философскими трудами.
— И какую идею защищаешь ты, Иван?
— Быть может, ту же самую, что и ты.
— Вряд ли ты станешь размахивать звездно-полосатым флагом и умирать за яблочный пирог и американские ценности.
— Я еще пионером вдоволь наразмахивался серпом и молотом на первомайских демонстрациях. Все гораздо глубже, и прошлое не должно нам мешать. Давай думать о настоящем, и тогда у наших стран будет будущее.
Остину показалось, что суровый взгляд русского чуть смягчился. Может, в нем и правда есть что-то человеческое.
— Похоже, нам друг от друга никак не отделаться.
— Так ты поможешь?
— Не могу говорить за НУПИ, но я сделаю все, что в моих силах. — Остин протянул руку. — Пойдем, партнер, тут есть еще одна интересная штука.
Он провел русского лабиринтом коридоров в док под скалой. Петров сразу узнал субмарину.
— Подводная лодка класса «Индия». Спроектирована для транспортировки мини-подлодок, которые используются в миссиях специального назначения.
— И как она сюда попала?
— На мировом рынке полно советского оружия.
— Но это же не какой-то там ящик «калашниковых»!
— У нас все делается с размахом. Если есть деньги, можно купить хоть линкор. Как известно, в годы холодной войны Советский Союз настроил массу подводных лодок. Большей частью они законсервированы и списаны, но с учетом плачевного положения нашей армии возможно все. Это важный след. Такую штуку не купишь совсем уж тайно. Кто-то знал. Я аккуратно проверю. А что рассказала команда NR-1?
— Я говорил только с одним членом экипажа. Некто угнал подлодку, выдавая себя за ученого. Потом ее погрузили на эту большую субмарину, перевезли и заставили их достать что-то с давным-давно затонувшего сухогруза. Поскольку капитана со штурманом все еще держат в плену, можно заключить, что у похитителей еще есть какие-то планы на NR-1. — Остин топнул по бетонному полу. — А ты не можешь проверить, кому принадлежит эта база?
— Уже проверил. База до сих пор принадлежит государству. Года два назад ее арендовала одна корпорация. Хотела построить рыбоконсервный завод.
— Мне показалось, что арендаторов больше интересовала подземная часть, чем наземная. Удалось выяснить, что за корпорация?
— Да, разобрались. За ней стоял «Атаман».
— Что-то я не слишком удивлен, — кивнул Остин. — Нужно возвращаться наверх. Джо, наверное, волнуется.
Хитросплетение лестниц и коридоров вывело их на поверхность, к яркому солнцу и свежему воздуху. Остина поразило, что на футбольном поле не осталось никаких следов сражения. Петров, предвосхищая его вопрос, объяснил:
— Прежде чем спускаться, я велел своим оттащить тела в лес и сжечь.
— Благородный поступок.
— При чем тут благородство? Мне не хотелось, чтобы следы было видно с воздуха. — Они направились к сбитому вертолету. — О мертвых я позаботился, а вы уж разбирайтесь с живыми.
Каким-то чудом пилот сумел избежать серьезных повреждений при посадке. Казаки целились слишком высоко — их пули изрешетили верхнюю часть кабины и двигатель. Кэлла сидела рядышком на земле, скрестив ноги, и что-то писала в блокноте. Остин приготовил свою самую сердечную улыбку. Его тень легла на девушку, и та подняла голову.
— Мир тесен, — объявил Курт, демонстрируя безупречные зубы.
Кэлла смерила его сердитым взглядом, но Остин, ничуть не обескураженный, уселся рядом.
— Вы взяли на себя столько хлопот, чтобы снова договориться вместе поужинать?
— Это ведь вы куда-то пропали тогда, в Стамбуле.
— Так и есть. Поэтому я так рад, что могу извиниться и объяснить вам все за коктейлем.
Кэлла нахмурилась.
— Извиниться? Вы бросили меня, да еще и забрали Кемаля!
Очаровать девушку не получилось, и Остин понял, что придется потрудиться.
— Давайте не сваливать все в одну кучу. Во-первых, я прошу прощения, что подвел вас с ужином. Возникло срочное дело, и я не успел освободиться. А что касается Кемаля, вы зря не дали ему аванс, когда улетели в Париж.
— Только не надо нотаций. Я и подумать не могла, что вы уведете Кемаля. Вы же предупредили: сюда не соваться — это, мол, слишком опасно, да еще и нарушение границ России.
— Заметьте, насчет опасности я оказался прав. — Остин кивнул в сторону останков вертолета.
Кэлла тяжело вздохнула.
— Не буду спорить. Но ведь и вас с вашим дружком из НУПИ сюда на чай не звали.
— Вас это не оправдывает.
— Вы прямо как моя мама, — с притворным раздражением бросила девушка. — Извинения насчет ужина принимаются. К счастью, продюсеры выделили достаточно денег, чтобы взять вертолет, и Кемаль мне не понадобился. Но за вами все равно должок.
В янтарных глазах Кэллы сверкнули озорные искорки. Остин понял, что девушка дразнит его, уповая на чувство вины.
— Да вы просто играете со мной, как кот с мышью!
Кэлла откинула голову назад и расхохоталась.
— Конечно! А что с вами делать? Явились с улыбкой как у проповедника. «Мир тесен»! Тоже мне, обольститель. Спросили бы еще, кто я по знаку зодиака. Если что — Козерог.
— Простите, я и не думал подкатывать как в баре. Кстати, я — Рыбы.
— Рыбы? Для НУПИ — в самый раз. — Она отложила блокнот. — Мой вам совет: держитесь от баров подальше. С таким дремучим подходом вам ничего не светит.
Остин понял: эта девушка ему по-настоящему нравится. Сильная и одновременно женственная, при этом очень умная и с превосходным чувством юмора. Все качества, что он ценит, — да еще и в такой прелестной упаковке.
— Ладно. Предположим, я заглотил наживку и уже трепыхаюсь в вашем сачке. Только предположим!.. Чего вы от меня хотите, коварное создание?
— Для начала — услышать правду. К примеру, зачем вы здесь? Кто эти супермены в черном? И почему тут все такие злющие?
— Это для программы?
— Не исключено. Но вообще-то, я просто интересуюсь. Хорошему репортеру положено быть любопытным.
Остин не любил врать, однако ему не хотелось подвергать Кэллу и ее ребят опасности. В третий раз удача может от них и отвернуться.
— Не вы одна отличаетесь любопытством. После встречи со здешними всадниками я решил разузнать о них побольше. Кроме того, нельзя было махнуть рукой на смерть Мехмета.
— Здесь есть база подлодок?
— Да, причем огромная.
— Так я и знала. Я хочу посмотреть.
— Я-то не против, но, боюсь, вон тот джентльмен будет возражать.
Петров ходил в лес посмотреть, как поработали его ребята, и теперь как раз возвращался оттуда через поле.
— Кто это?
— Его зовут Иван. Он тут главный.
— Военный?
— Лучше спросите у него.
Девушка вскочила на ноги, прихватив блокнот.
— А вот и спрошу.
Кэлла зашагала наперерез русскому. Остин с интересом наблюдал, как она пускает в ход весь арсенал женских уловок. Русский безучастно стоял, скрестив руки на груди, словно гранитная статуя. Дождавшись, пока собеседница договорит, он ответил совсем коротко. Кэлла вдруг расправила плечи, подалась вперед и что-то бросила ему прямо в лицо, потом развернулась и зашагала прямиком к Остину.
— Вот упрямый коротышка! — возмутилась она. — Говорит, что база принадлежит правительству России и вход туда запрещен. Нам с вами, мол, стоит покинуть это место как можно быстрее, иначе он за последствия не отвечает. — Девушка усмехнулась. — Ну и ладно, сюжет все равно можно сделать. Есть же пленка.
Она с решительным видом направилась к вертолету и заговорила с Ломбардо и Данди, которые рылись среди обломков. Беседа протекала оживленно, особенно после того, как ей продемонстрировали груду металла и битой пластмассы — все, что осталось от камеры. Кэлла побрела обратно к Остину.
— Похоже, мы снова напросимся вам в попутчики.
Со стороны берега к ним шагал Завала. Он ходил убедиться, что спасенный экипаж добрался до «Тургута», и подтвердить это, связавшись с Кемалем по рации. Остин извинился и отвел Джо в сторонку.
— Рыбаки подобрали всех, — сообщил Завала.
— Есть проблемка. Нужно захватить с собой Кэллу и ее группу, но их нельзя подпускать к людям с NR-1.
Джо восхищенно уставился на телеведущую.
— Тогда у меня хорошие новости. «Арго» не спускал с нас глаз и постоянно слушал радиоэфир. Я только что говорил с капитаном Этвудом. Он выслал катер, который заберет спасенную команду. У Кемаля никого не останется.
Остин мрачно усмехнулся.
— Свяжись с «Арго» и попроси, чтобы нас тоже захватили, ладно? Потом сообщи об этом Кемалю и узнай, не согласится ли он взять вместо нас других пассажиров.
— Слушаюсь, — лихо отсалютовал Завала.
Пока Джо говорил по рации с капитаном, Остин сообщил Кэлле и ее товарищам, что первоклассное судно капитана Кемаля теперь в их распоряжении.