Для коронованія Государыни Императрицы ЕКАТЕРИНЫ АЛЕКСѢЕВНЫ отложено отправленіе Генерала Матюшкина, потому что Государь Императоръ изволилъ, чтобъ онъ прежде былъ при сей церемоніи. Какъ оное торжество совершилось въ Москвѣ 7 Маія 1724 года, и Государь поѣхалъ назадъ съ Санктепетербургъ: то Генералъ Матюшкинъ, и съ нимъ Капитанъ Лейтенантъ Соймоновъ, отправились на двухъ легкихъ стругахъ въ Астрахань, куда прибыли они въ четыре нѣдели, 15 Августа.
По прибытіи въ Астрахань получили они извѣстіе о приключившемся Подполковнику Зимбулатову и всѣмъ Офицерамъ ею команды несчастіи у Княгини Салліанской. Генералъ Лейтенантъ послалъ Капитана Лейтенанта къ Ярконскому устью, чтобъ онъ выбралъ лучшія изъ находящихся тамъ судовъ, и привелъ въ состояніе къ ѣздѣ въ Гилань. А въ крѣпости Святаго Креста, въ которой тогда командовалъ Генералъ Маіоръ Кропотовъ, послалъ онъ ордеръ, о присылкѣ нѣкоторой части солдатъ, которыхъ онъ намѣренъ былъ взять съ собою въ Гилань. Въ Ярконскомъ устьѣ выбралъ господинъ Соймоновъ три судна и приказалъ приготовить, а Кропотовъ репортовалъ, что по тогдашнимъ нуждамъ за невозможное ему показалось, изъ гарнизона крѣпости Святаго Креста отустить солдатъ. Между тѣмъ прошла уже половина Октября мѣсяца; чего ради думалъ Генералъ Матюшкинъ, что за поздымъ осеннимъ времененъ можетъ онъ отложить ѣзду до будущей весны, и для того послалъ куріера къ Государю съ репортомъ, представляя, "что изъ команды Генерала Маіора Кропотова солдатъ взять не можно, и требовалъ на то указу." Посланной курьеръ пріѣхавъ въ Новгородъ услышалъ, что Его Императорское Величество тогда быть изволилъ въ Старой Руссѣ, для осматриванія тамошнихъ соляныхъ заводовъ. Онъ поохалъ къ Императору, и чрезъ нѣсколько часовъ отправленъ былъ назадъ въ Астрахань, съ симъ толъ краткимъ, коль важнымъ къ Генералу Матюшкину отъ Его Величества отвѣтнымъ указомъ: "Какова ты требуешь указа, я не знаю, потому что при отправленіи твоемъ изъ Москвы дано тебѣ о всѣхъ предпріятіяхъ, полное наставленіе, а есть ли упустишь нынѣшней осени время и не поѣдешъ: то ходататйствовать будешъ предъ судомъ." Съ симъ пріѣхалъ курьеръ 8 Ноября въ Астрахань, употребивъ ни всю поѣздку не больше какъ 19 дней.
По полученіи сего указа немедлѣнно селъ Генералъ Матюшкинъ въ шлюпку, и слѣдующаго дня, 9 Ноября, прибылъ къ господину Соймонову въ Ярконское устье. Той же ночи хотѣлъ онъ итти въ море, но хотя всѣ суда были въ готовности, однако не можно было ночью итти чрезъ находящіяся при устьѣ рѣки Волги мели. Ноября 10 числа поутру рано поѣхали на трехъ гекботахъ. Какъ только они вышли въ море, то возсталъ противной вѣтръ, за которымъ они два дни стоять принуждены были. 13 дня дошли они до острова Чечня. Естьлибъ Генералъ Лейтенанть Матюшкинъ былъ толъ смѣлой мореходецъ, какъ храброй Генералъ на сухомъ пути, то бы господинъ Соймоновъ держалъ курсъ прямой къ Апшеронскому проливу, гдѣ онъ и назначилъ собираться прочимъ судамъ, есть ли они отстанутъ. Но страхъ отъ морской ѣзды былъ у сего предостойнаго Генерала, никакихъ другихъ опасностей небоящагося, непреодолимой: того ради господинъ Соймоновъ и принужденъ былъ потому поступать, и по большой части ѣхать подлѣ береговъ.
Отъ 24 до 30 Ноября прибылъ Генералъ въ Дербентъ. Тамъ еще командовалъ Полковникъ Юнгеръ, который показывалъ нѣсколько жестяныхъ ящиковъ съ шафраномъ, уродившемся того года въ тамошнихъ старыхъ и новозаведенныхъ Шафранныхъ садахъ. Генералъ приказалъ послать сей шафранъ къ Государю Императору въ Санктъпетербургъ. Тогда уже въ Дербентѣ пили новое вино, которое дѣлали присланные отъ Его Императорскаго Величества изъ Астраханскихъ виноградныхъ садовъ Венгерцы винныя мастера. Хотя оно не было такъ хорошо какъ Венгерское; однако гораздо лучше тамошняго чихиря. А называютъ чихиремъ то вино, которое Персіяне выдавивши изъ винограду не запускаютъ, чтобъ оно ходило, но еще при давленіи изъ кистей мѣшаютъ съ водою. Отъ того произходитъ, что оно не имѣетъ ни крѣпкаго вкусу, ниже прочности. Венгерскіе винные мастера сказали: "Что не можно изъ Дербентскаго винограду здѣлать вино противъ Венгерскаго, потому что сколь Дербента земля селитряная, почему виноградъ бываетъ нѣсколько солонъ."
Въ ту бытность ихъ въ Дербентѣ, были они съ гостяхъ у Дербентскаго Наила, которой имъ сказалъ: "что хотя городъ Дербентъ построенъ во время Персидскаго ихъ Шаха Кубата и сына его Ноуширвана, но прежде того Александръ Великій строилъ тамъ большую каменную стѣну, которой остатки еще видны; "и во увѣреніе того объявилъ книгу на старинномъ Аранскомъ языкѣ писанную на пергаментѣ. Сей случай побудилъ въ господинѣ Соймоновѣ немалое желаніе знать ту древнюю Исторію. И по прозьбѣ Генерала Матюшкина, получилъ онъ ту книгу у Наила, которую взялъ съ собою въ Гилань, гдѣ ученой Татарской духовной изъ Казани, которой былъ при Генералѣ главнымъ Переводчикомъ, перевелъ оную на Россійской языкъ.
Декабря 3 дня пришли они въ Апшеронской проливъ, въ которомъ стояли три дни, к между тѣмъ на Святомъ острову Козаки Донскіе съ Генераломъ бывшіе, стрѣляли нѣсколько козъ дикихъ. Оттуда пошли они въ Баку, гдѣ опять нѣсколько дней пробыли. Полковникъ Остафьевъ былъ тамъ тамъ Коммендантомъ. Будучи тамъ слышали они обстоятельно, что случилось съ Подполковникомъ Зимбулатовымъ и съ бывшимъ съ нимъ Офицерами. Зимбулатовъ по прибытіи своемъ къ рѣкѣ Куру выбралъ удобное мѣсто гдѣ стоять лагеремъ со своимъ баталіономъ напротивъ жилища Салліанской Княгини Канумы, и учинилъ порядочное приготовленіе для укрѣпленія того мѣста, о чемъ хитрая Княгиня великое оказывала удовольствіе. Когда она думала., что довольно возбудила къ себѣ довѣренія, то позвала она Подполковника со всѣми его Офицерами къ себѣ обѣдать. Зимбулатовъ не опасаясь никакого коварства, пошелъ къ ней съ Офицерами, не взявши съ собою солдатъ для прикрытія. Ибо нѣкоторые Унтеръ-Офицеры и денщики тольже мало къ прикрытію здѣсь служили, какъ и гребцы находящіяся на шлюпкахъ. Изъ Офицеровъ остался въ лагерѣ одинъ больной Прапорщикъ. Но какъ они за столомъ сидя развеселились, то приказала Княгиня войти не малому числу сильнѣйшихъ своихъ людей съ обнаженными саблями и кинжалами, которые напали на офицеровъ, и всѣхъ до одного умертвили безчеловѣчно многими ранами; да и Унтеръ-Офицеры, денщики, гребцы, словомъ: всѣ на оной сторонѣ рѣки бывшіе, равное несчастіе претерпѣли. Убійцы гнались за нѣкоторыми до шлюпокъ, и тамъ жалостно смерти ихъ предавали. Сіе видя оставшіеся въ лагерѣ солдаты, и опасаясь равномѣрнаго непріятельскаго нападенія, которому безъ предводительства Офицеровъ противиться не надѣялись, признали за лучшее, чтобъ съ больнымъ Прапорщикомъ возвращаться на судахъ, на которыхъ пришли, чрезъ море въ Баку, куда и прибыли благополучно.
Потомъ поѣхалъ Генералъ Иатюшкинъ къ устью рѣки Кура, и оттуда въ Гилань все вдоль береговъ. При рѣкѣ Курѣ ничего больше не учинилсь, какъ что Генералъ посмотрѣлъ тамошніе мѣста. Приготовленія къ строенію города отложены до другаго удобнаго времени.
Генералъ Матюшкинъ прибылъ въ Зинзилинскую гавань 22, а въ Ряще 24 Декабря 1724 года. Россіяне находились тогда въ Ряще въ сумнительномъ состояніи отъ близъ стоящаго Персидскаго войска изъ 20000 человѣкъ, подъ предводительствомъ Кескерскаго Везиря, такъ что ежедневно опасались непріятельскаго нападенія. А у Бригадира Лепашева, которой тогда получилъ извѣстіе, что Государь Императоръ пожаловалъ его Генералъ-Маіоромъ, находилось токмо шесть баталіоновъ пѣхоты, 500 человѣкъ драгунъ, и нѣсколько ротъ легкаго войска изъ Армянъ, Грузинцовъ и Донскихъ Козаковъ. Матюшкинъ хотя и привезъ съ собою прибавочное войско, но онаго, разсуждая по числу судовъ, не больше быть могло какъ 300 человѣкъ. Въ журналѣ господина Соймонова о подлинномъ числѣ сего сикурса не упоминается.
Но помогало Россіянамъ военное искусство, благоразуміе и неусыпное стараніе ихъ Генераловъ. Необходимая нужда возбуждала и во всякомъ рядовомъ солдатѣ особливую храбрость. Артиллерія, хотя изъ немногихъ токмо полевыхъ пушекъ состояла, но весьма была полезна, потому что россійскіе Артилеристы знали употребленіе оныя гораздо искусное, нежели Персіяне. Наконецъ имѣли Россіяне для защищенія своего двѣ крѣпости, изъ которыхъ одна уже нами описана подъ именемъ Укрѣпленнаго караваннаго двора, а другая въ прошедшемъ 1723 году вновь заложена была.
Государь Императоръ, навѣдавшись въ Астрахани у прикащика Еврейновыхъ о положеніи и о всѣхъ обстоятельствахъ страны около Ряща, опредѣлилъ, чтобъ на выѣздѣ изъ города по Казбинской дорогѣ, откуда съ Персидекой стороны надлежало опасаться нападенія, заложена была регулярная крѣпость, о чемъ написано было особливымъ пунктомъ въ инструкціи данныя Полковнику Шипову. Посему Шиповъ точно исполняли. 3алженная имъ на опредѣленномъ мѣстѣ, а Лепашевымъ совершенная новая крѣпость [ибо ей другаго имени не было] состояла изъ земленаго вала о пяти бастіонахъ, и служила яко бы цитадель, защищая городъ съ западной стороны, такъ какъ съ восточной стороны старой караванъ-сарай ктому же способствовалъ.
Слѣдуя журналу господина Соймонова, надлежитъ намъ здѣсь объявить еще нѣсколько о городѣ Рящѣ, о жителяхъ онаго, о ихъ торгахъ и промыслахъ, и вообще о состояніи земли Гиланской. Но притомъ помогутъ намъ и другія не меньше достовѣрныя извѣстія отъ бывшихъ же въ Гилани людей произшедшія. Впрочемъ можетъ читатель также найти о семъ нѣкоторыя извѣстія у господина Ганвая въ I. Части его описанія стр. 204 нѣмецкаго изданія.
Городъ Ряще лежитъ подъ 36°40′ высоты полюса, къ срединѣ Гилани, на 10 или на 12 верстъ отъ Каспійскаго моря, при рѣчкѣ, которая бы текла въ рѣку Перибазарѣ, естьлибъ она во многихъ мѣстахъ не высыхала. Для сего пользуются жители по большой части копаными колодезями, кирпичемъ очень чисто выкладенными; какъ то находятся такіе во всѣхъ деревняхъ, да и тамъ, гдѣ рѣчной воды довольно, потому что Персіяне колодезьную воду для чистоты ея рѣчной предпочитаютъ. Домы всѣ каменные и порядочно построенные по большой части крыты черепицею. Хотя городъ занимаетъ мѣсто на 5 верстъ квадратныхъ, однако есть и иного пустыхъ мѣстъ, садовъ и рынковъ, а особливо больше 50 караванныхъ дворовъ много мѣста занимающихъ. Сіи доказываютъ о преждебывшихъ тамъ великихъ торгахъ; а торги состояли наибольше въ шелку сырцѣ, которой до Россійскаго завоеванія, или лучше сказать до Персидскихъ мятежей, нигдѣ не родился такъ изобильно, какъ въ Гилани. Торги привлекли великое богатство, почему купцы были въ чести, и состояли въ равномъ почтеніи съ дворянствомъ. Купцы и все мѣщанство великое имѣли участіе въ правленіи. Ибо хотя Шахъ обыкновенно посылалъ туда Везиря, которой его именемъ управлялъ городомъ и уѣздомъ: однако онъ не могъ безъ согласія мѣщанъ ничего учинить важнаго. Визирство было въ Рящѣ прибыточной чинъ. Потому Везири часто смѣнялись. Ибо всегда довольно было такихъ кои искали себѣ сего мѣста. Ктому же и благоразуміе требовало, чтобъ Губернатору не давать времени въ отдаленной провинціи много познакомиться, и усилившись отложиться отъ государства.
По частымъ и великимъ караванамъ, изъ Турціи, Персіи, Бухаріи, и изъ самой Индіи въ Ряще приходившимъ, здѣлалось сіе мѣсто зборищемъ всѣхъ Европейскихъ и Азіатскихъ товаровъ. Развозили шелкъ до гаваней Средиземнаго моря и Персидскаго залива; а особливо Армяне отправляли сей торгъ до помянутыхъ гаваней. Хотя на Европейскіе товары, особливо на сукна и другіи шерстяныя матеріи, довольной былъ росходъ въ Рящѣ, или мѣняли оныя на Персидскія, Бухарскія, Индійскія, бумажныя и шелковыя матеріи: но на покупку шелку сырцу требовалось наличное серебро, изъ котораго въ Рящѣ, по желанію каждаго, чеканили Абаси и другіе сорты монетъ; не для прибытку отъ чеканки, но для одной токмо удобности, дабы при покупкѣ другихъ товаровъ избѣгать труда отдавать серебро на вѣсъ. Сія есть причина, для чего не примѣшиваютъ мѣди въ сей родъ монетъ, и для чего у насъ продаются оныя на вѣсъ за чистое серебро? Главное основаніе къ споспѣшествованію сихъ торговъ состояло въ вольности и въ весьма умѣренной пошлинѣ, для Шаха збираемой. Однако доходы были знатные, потому что ниской тарифъ множествомъ товаровъ награждался. Что Индѣйской купецъ Амбуранъ, свидѣтельствовалъ предъ Государемъ ПЕТРОМЪ Великимъ о тогдашнемъ сильномъ вывозѣ Гиланскаго шелку въ Турцію. О томъ уже выше объявлено.
Но сіе цвѣтущее купечество чрезъ нѣсколько лѣтъ, когда отъ Персидскихъ мятежей караванамъ ходить стало опасно, со всѣмъ пришло въ упадокъ. Правда, что было еще тогда довольно денегъ вездѣ и въ самыхъ деревняхъ, въ коихъ многіе простые мужики по шелковымъ своимъ заводамъ представляли купцовъ, или фабрикантовъ; какъ то и Офицеры, иногда посыланные, для укрощенія несмирныхъ, никогда не возвращались безъ богатой добычи: но только и было, и не прибавилось новаго богатства, потому что на запасенной шелкъ купцовъ не находилось. Изъ того послѣдовало натуральнымъ образомъ, что и дѣланіе шелку остановилось. Частопомянутой разбойникъ Даудъ Бегъ разграбилъ въ Ширванѣ нѣкоторые изъ Турціи приходящіе караваны, а еще больше хищность Авганцовъ здѣлала всѣ дороги въ Персію опасными, а особливо ту, по которой изъ Индіи пріѣжжаютъ. По сей причинѣ караванные сараи въ Рящѣ уже нѣсколько лѣтъ стояли пусты. Ктому же насталъ страхъ отъ Россійскаго войска при его вступленіи и ежегодномъ умноженіи въ Гилани, также отъ манифеста, публикованнаго Бригадиромъ Левашевымъ, что оная провинція Россіи уступлена. Знатнѣйшіе купцы, въ Рящѣ домами жившіе, выѣхали тогда оттуда; а изрядной купеческой городъ превратился въ военной, и земля тамошняя здѣлалась театромъ войны, потому что Персидскія начальники, при Шахѣ Тахмасѣ бывшіе, не хотѣли согласиться на обѣщанное Измаиломъ Бегомъ уступлѣніе. Въ Гилани, пока оная земля была въ Россійскомъ владѣніи, считалось вдоль морскаго берега 50 верстъ длины, а отъ моря до горъ, которыми сія провинція отдѣлялась отъ Персіи, 30 верстъ ширины.
Извѣстіе, господиномъ Соймоновымъ о дѣланіи шелку въ Гилани сообщенное, внесемъ мы при концѣ морскихъ его путешествій, и токмо здѣсь объявимъ еще нѣсколько о прочемъ состояніи сей провинціи. Оная изобилуетъ лошадьми, быками и овцами. Для того ли верблюды не плодятся въ Гилани, что, какъ господинъ Ганвай пишеть, буксовое дерево имъ вредно, о томъ не подтверждаютъ наши извѣстія. Кромѣ пшеницы, изъ которой хлѣбъ пекутъ, и ячменя, коимъ кормятъ лошадей, родится тамъ такое множество сарачинскаго пшена, что еще многія сосѣдственныя провинціи могутъ онымъ довольствоваться. Сія польза произходитъ отъ того, что земля къ морю ниска и болотна, также иногда во время сильныхъ сѣверныхъ вѣтровъ морскою водою заливается. Сверьхъ того текутъ многія цѣлыя рѣки и рѣчки изъ горъ въ морѣ, изъ которыхъ жители проводятъ на свой поля каналы и тѣмъ напаяютъ жадную землю. Гдѣ сіе учиниться не можетъ, тамъ ростутъ цитроны, помаранцы, финики, смоквы, гранатные яблоки, сливы, пигвы, оливы, дыни, арбузы и виноградъ, превеликими хотя не весьма сладкими кистѣми отягченной, которой вьется въ верьхъ по другимъ деревьямъ, и всякой овощъ ростетъ въ такомъ изобиліи, что вся земля уподобляется пріятнѣйшему и полезнѣйшему саду. Вино изъ тамошняго винограду запускали ходить, которое здѣлалось гораздо лучше Дербентскаго, потому что въ Гилани земля не селитреная, и походило на хорошее красное вино Французское. Но одобрять виноградъ, Персіяне не умѣютъ, такъ какъ во всемъ полагаются они на одну натуру; ни къ какимъ деревамъ они не прививаютъ, лѣсу не подчищаютъ, жеребцовъ не кладутъ, и проч. До прибытія Россійскаго войска была земля мостами сильнымъ лѣсомъ покрыта. Самыя лучшія деревья орѣховыя безъ разбору употреблялись на дрова, чего для нѣкоторой Офицеръ {Господинъ Боданъ въ представленіи, которое поднесъ онъ въ 1731 году Его Сіятельству господину Генералу Фельдмаршалу Графу Фонъ Миниху.} учинилъ предложеніе, чтобъ беречь самыя здоровыя деревья, и употребить на приклады къ ружьямъ, ко торыми вся Россійская армія весьма удобно снабдена быть можетъ. Но одинъ изъ сихъ лѣсовъ, почти до Ряща простирающейся, вырубленъ былъ для безопасности города. Чрезъ то открылся видъ до самыхъ горъ, которые для ихъ вышины безпрестанно снѣгомъ покрыты.
Напротивъ того одно обстоятельство сей земли вредъ причиняющее состоитъ въ влажности тамошняго воздуха, многіе болѣзни производящій, чему причиною суть мнногочисленныя болота и каналы, также и Каспійское море съ изходящими отъ него парами. Особливо сіе примѣчено въ осеннее время, когда обыкновенно дуютъ сѣверные вѣтры. Лежащіе въ югѣ высокіе горы иногда препятствуютъ въ томъ, что морскіе пары далѣе вѣтромъ проноситься немогутъ, но остаются въ Гилани. Все желѣзо, да и карманные часы ржавѣютъ отъ сего влажнаго воздуха. Нигдѣ такъ много не находится комаровъ и другихъ инсектовъ, какъ въ Гилани. Такожде нѣкоторые плоды, напримѣръ смоквы, финки, дыни, почитали за нездоровые Россійскимъ солдатамъ, но то лучше приписать можно излишнему употребленію оныхъ, къ которымъ простые люди мѣры не имѣютъ. Напослѣдокъ сказываютъ, что скорое премѣненіе погоды, когда днемъ было чрезмѣрно жарко, а ночью настала нечаянная стужа, повредило здравіе тѣхъ, кои въ томъ не предостереглися, да и отъ того иные живота лишились, что тѣмъ вѣроятнѣе, понеже сіе обстоятельство также въ Венгріи и въ Италіи иностранному войску обыкновенно смерть наноситъ. Сіе безспорно, что владѣніе Гиланью, въ разсужденіи великаго числа солдатъ, тамъ помершихъ, весьма неприбыточно было Россійскому государству. Но въ то время, о коемъ мы здѣсь говоримъ, надѣялись еще оное преодолѣть. Для того защищали свое право, сколько было можно и имѣли счастіе, утверждати оное съ малымъ числомъ народа.
Сначала думалъ Генералъ Лейтенантъ Матюшкинъ отвратить непріятельскія нападенія Персіянъ чрезъ то, что послалъ нарочнаго къ Шаху Тахмасу, съ письменнымъ преставленіемъ: "колъ то мало сходствуетъ съ заключеннымъ между обоими дворами трактатомъ, что когда Россіяне ничего больше не учинили, какъ токмо взяли во владѣніе уступленную имъ провинцію, не дѣлая Персіянамъ нималѣйшія обиды, сіи толь непріятельски съ ними поступаютъ, что нѣтъ ни единаго дня, въ которой бы они жить могли безъ страху; онъ просилъ, чтобъ Шахъ послалъ къ своимъ Везирямъ другіе указы, дабы онъ принужденъ не былъ, прогонять силу силою, что Шаху конечно не принесетъ пользы; напротивъ того обѣщалъ онъ поступать точно по заключенному съ Измаиломъ Бегомъ трактату, и защищать Шаха противъ его непріятелей, есть ли онъ самъ похочетъ къ тому способствовать, исполнить по своему обѣщанію, трактатъ ратификовать, и здѣлать приготовленіе къ содержанію Россійскаго войска." Но на то никакого отвѣту не воспослѣдовало. Толь слабой Государь, какъ Шахъ Тахмазъ, зависилъ со всѣмъ отъ своихъ Министровъ, а Измаила Бега, жившаго тогда въ Рящѣ подъ Россійскимъ покровительствомъ, почитали они за измѣнника.
Въ тоже время случилось, что вышеобъявленной Россійской Консулъ, когда онъ находился при Шахѣ въ Ардевилеѣ впалъ съ сумнительныя обстоятельства, отъ нѣкоторыхъ служителей Шаха, кои хотѣли его ограбить. Онъ заперся, они разламали двери. Принужденъ онъ въ нихъ стрѣлять. Нѣкоторые были застрѣлены. Отъ того Консулъ былъ въ превеликомъ страхѣ, чтобъ смерть сихъ людей ему неотомстили. Однако замѣчательныя обстоятельства двора его защитили. За одну большую бутылку чихиря, которую онъ подчивалъ Шаховыхъ Министровъ, не токмо помирился, но и дружбу здѣлалъ. Изъ сего можно понять тогдашнее состояніе дѣлъ Шаха Тахмаса.
Между тѣмъ съ начала 1725 года совершенно показались непріятельскія дѣйствія. За день предъ тѣмъ получено извѣстіе чрезъ Армянскихъ и Персидскихъ купцовъ, что слѣдующаго утра учиненъ будетъ сильной приступъ; но съ которой стороны, того сказать не могли. Всѣхъ сторонъ, съ малымъ числомъ войска обнять не возможно было: однако готовились по своей силѣ, и разставили караулы съ такимъ распоряженіемъ, чтобъ всякой по даннымъ сигналамъ туды обратился, гдѣ покажется непріятель. По вѣроятности заключали, что приступъ учиненъ будетъ къ одной изъ двухъ крѣпостей. Но можетъ быть, что новая крѣпость показалась непріятелямъ важнѣе, нежели чтобъ съ самаго начала отвѣдать у оной своего счастія, или что уская дорога, оттуда къ горамъ лежащія, не обѣщала имъ довольной безопасности, чтобъ по оной спасшись съ случаѣ пораженія. И такъ они пришли по другой дорогѣ отъ рѣкъ Фузы и Себдуры, и маршируя разными колоннами, на разсвѣтѣ соединились всѣ на большомъ лугу предъ укрѣпленнымъ караваннымъ дворомъ. Сего ради собралось туда все россійское войско, оставя токмо нужное число людей на прочихъ постахъ, и стало предъ караваннымъ дворомъ въ порядокъ сраженія.
Воперьвыхъ выскакала непріятельская конница на оной лугъ съ великою борзостію и и крикомъ, и разъѣжжала во всѣ стороны, но прилѣжно наблюдали, чтобъ не очень приближаться Россіянамъ. Потомъ пришло пѣшее ихъ войско, и заняло мѣсто межъ дорогъ и около конныхъ по опушкѣ лѣсу. Да и тѣ не осмѣлились подойти блиско. Они производили стрѣльбу чрезъмѣрную, но на такомъ разстояніи, что не токмо однимъ выстрѣломъ, но и тремя пули ихъ долѣтѣть не могли. Напротивъ того, какъ Россіяне стали мѣтать изъ малыхъ мортиръ гранаты въ непріятельскую конницу: то тотчасъ всѣ разбѣжались, которые однакожъ вскорѣ возвратившись, показывали прежнее свое храброваніе. Россіяне ждали еще нѣсколько времени, не учинятъ ли непріятели формальнаго приступа. Но ничего больше не происходило, какъ прежде. Пустая ихъ стрѣльба раздражила наконецъ Генерала, что онъ приказалъ согнать ихъ съ поля, что и учинилось однимъ баталіономъ пѣхоты, за которымъ три роты драгунъ слѣдовали. Но напередъ приказалъ онъ изъ полковыхъ пушекъ скорою стрѣльбою помять ихъ конницу, которая немедлѣнно въ бѣгъ обратилась, такъ что Россіяне въ своемъ движеніи никакого не имѣли препятствія.
По срединѣ того лугу была малая рѣка по колѣно глубиною. Какъ Россійскіе солдатіфи подходили къ оной, то отъ Персіянъ превеликая стрѣльба произошла, и тогда уже ихъ и пули нашихъ доставали. Но чрезь то Россіяне тѣмъ больше разъярились, и вскорѣ перешедши рѣчку, передніе нѣсколько ротъ тотчасъ построились. Великое множество конницы паки прискакало съ удивительнымъ крикомъ, но съ такою же поспѣшностію, какъ только Россіяне одинъ по нихъ залпъ дали, назадъ обратились. Видя сіе пѣхота, также въ бѣгъ ударилась, за коими Россійскихъ драгунъ три роты пять верстъ гнались и побили оныхъ невѣроятное множество.
По прошествіи трехъ дней вторично учиненъ такой же отъ нихъ приступъ, а потомъ ни одной недѣли не прохаживало, въ которой бы непріятели не дѣлали подобныхъ опытовъ, и завсегда прежнимъ образомъ были назадъ прогнаны. Каждой разъ предъ тѣмъ приходили извѣстія, или по ихъ намѣренію угрозы, колъ ужасно слѣдующаго дня поступлено будетъ. Сіе продолжалось два мѣсяца. Наконецъ пустую ихъ тревогу почитали такъ мало, что больше одной или двухъ ротъ противъ ихъ не посылали. И то токмо яко бы для одной забавы. Малая рѣчка была всегда рубежемъ между обѣими и воюющими партіями, и Персіяне точно наблюдали, чтобъ не переходить чрезъ оную. Напротивъ того когда переходили Россіяне, то имъ думалось, что время спасать животъ свой. Одно токмо несчастіе приключилось Грузинскому ротмистру, коему ухо и со всей щеки кожу срубили. Сіе здѣлалось отъ того, что онъ далеко напередъ выѣхалъ, не дождався слѣдующей за нимъ пехотной роты, которыхъ непріятели весьма боялись. А коль ни малая была опасность отъ такихъ непріятелей; однако Персѣдской Посолъ Измаилъ Бегъ, находящейся тогда въ Рящѣ, былъ всегда въ превеликомъ страхѣ и въ отчаяніи. Каждый приступъ приводилъ его внѣ себя. Но и съ нимъ очень бы худо поступлено было, естьлибы онъ попался въ руки своимъ землякамъ. Послѣ отвезли его назадъ въ Астрахань, гдѣ еще больше 20 лѣтъ онъ прожилъ.
Какъ опять все утишилось, то услышали причину сихъ безполезныхъ и толь часто повторенныхъ нападеній. Везирь имѣлъ отъ того себѣ прибытокъ; потому что по учиненіи каждаго приступа, збиралъ онъ къ новымъ вооруженіямъ во всей земли новыя подати, которые по большой части шли въ собственную его казну. Должно было думать, да и опасались, чтобъ Персіяне въ тоже время не нападали на стоящія въ Зинзилинскомъ проливѣ суда. Но сіи не токмо никакого нападенія, но и никакого знаку непріятельскаго, не видали. Напротивъ того они и съ тѣми, которые приносили къ нимъ съѣстные припасы, скотъ и дичину на продажу, обходились по дружески.
Въ Мартѣ мѣсяцъ хотя Персіяне ничего уже больше не предпринимали противъ стоящаго въ Рящѣ гарнизона, однакожъ они иногда еще обеспокоивали чинимыя изъ Перибазара транспорты. Есть тамъ не широкая, но глубокая и быстрая рѣка, а дорога лежала подлѣ самой той рѣки. За оной въ нѣкоторыхъ мѣстахъ имѣли непріятели въ лѣсу, и стрѣляли по мимоидущимъ Россіянамъ, изъ которыхъ иные и вредъ отъ того получили. Другого способа не было, какъ что надлежало писалось партію, для прогнанія оттуда Персіянъ. По учиненіи сего оной лѣсъ вырубленъ.
Потомъ пришелъ къ Рящѣ Везирь изъ Астары съ прибавочнымъ войскомъ, о которомъ говорили: что онъ поступитъ гораздо храбряе прежняго Везиря. Онъ сталъ лагеремъ при оной быстрой рѣкѣ, о которой мы теперь говорили, и хотѣлъ переправиться чрезъ оную. Но какъ ему послали на встрѣчу три баталіона пѣхоты и нѣсколько конницы: то и онъ ни мало оказалъ охоты, дать бой съ россіянами. Нѣсколько его людей рѣку уже перешли было, которые по большой части побиты, а другіе разогнаны, и которые чрезъ рѣку возвратиться хотѣли, тѣ потонули.
Еще случилось, что Офицеръ съ малою силою посланной въ близъ лежащую деревню для приведенія жителей въ послушаніе, былъ атакованъ великимъ множествомъ непріятелей, и принужденъ терпѣть нѣкоторую осаду въ своей деревнѣ. Другая команда пошла ему на вспоможеніе. Какъ сіи шли по уской дорогѣ, на которой едва шесть человѣкъ въ рядъ стать могли, то напало ка нихъ великое же множество непріятелей. Но при немъ была малая пушка, изъ которой какъ только стрѣлять начали, то всѣ Персіяне вдругъ разбѣжались. Симъ способомъ спаслись и находящіяся въ деревнѣ Россіяне, которые услышимъ стрѣльбу, могли безъ препятствія соединиться со своими, и возвратиться въ Ряще. При всемъ томъ почти никакого не произошло урону. Одинъ токмо Стикъ-юнкеръ Львовъ, которой звалъ толь искусно употреблять пушку, въ грудь былъ прострѣленъ.
Симъ кончились всѣ непріятельскія дѣйствія, по крайней мѣрѣ такъ долго, пока Генералъ Лейтенантъ Матюшкинъ находился въ Гилани. Кажется, что перемѣна правленія въ Испагани, когда Султанъ Эшревъ 22 Апрѣля возведенъ былъ на престолъ вмѣсто кончающагося Миръ-Махмуда, понудила принять другіе мѣры. Матюшкинъ хотѣлъ слѣдующаго лѣта строить названной Государемъ Императоромъ городъ при устьи рѣки Кура, на которой конецъ 5000 человѣкъ Казанскихъ Татаръ, Черемисъ и Чувашъ, отчасти въ Рящѣ, отчасти въ Баку были въ готовности и суда уже были оснащены; но на Святой недѣле пришло печальное извѣстіе о кончинъ Государя Императора ПЕТРА Великаго, и побудило отложить сіе намѣреніе до полученія подтвердительнаго указа.
Другіе причины требовали, чтобъ Генералъ Лейтенантъ поѣхалъ въ крѣпость святаго Креста. Чего ради въ Іюнь отправился онъ съ господиномъ Соймоновымъ изъ Ряща. Зашедъ въ Баку пробыли тамъ семъ дней, а въ Дербентѣ четыре дни; въ Аграханской заливъ прибывши, поѣхалъ Матюшкинъ на шлюпкѣ на Сулакъ въ помянутую крѣпость, а Соймоновъ продолжалъ свой путь въ Астрахань.
Въ Астрахани лежалъ провіантъ, для Гарнизону въ Крѣпость святаго Креста назначенной, которой еще той же осени перевесть туда надлежало. Господинъ Соймоновъ переправилъ оной въ Октябрѣ мѣсяцѣ въ Аграханской ретранжементъ. Между тѣмъ Генералъ Лейтенантъ Матюшкинъ окончавъ свои дѣла въ крѣпости святаго Креста, употребилъ сей случай на возвратную ѣзду въ Астрахань. Ноября шестаго прибыли они въ Астрахань, и тѣмъ заключили морскую ѣзду 1725 года.