В послании епископа Никанора к Святославу от 1121 г. мы находим следующий упрек еретикам-латинянам: «Давленину ядяще и звероядину, и мертвечину и кров, медвежину и веверин, и бобровину и вся гнуснейшая сего».
В Западной Европе мясо бобра не только использовалось в пищу, но и высоко ценилось: будучи животным водным, бобр признавался постной пищей и употреблялся у католиков во время постов.
В новгородском чиновнике XIV века встречается пункт, ставившийся как особый вопрос исповеднику: «Не ядал ли векшину или бобровину или конину в поганий?»
Невзирая на церковное обличение, предки наши всегда ели разнообразное мясо, и в списке их кушаний дичь занимала не последнее место. Не пропадали даром и перья добываемых на охоте птиц. Джон Мильтон повествует, «что русские продавали перья водившихся на Печоре птиц и мясо их солили впрок на зиму».
В «Слове о богатом и убогом», относящемся к XII веку, есть описание обеда богача, из которого ясно, что в то время употреблялось в пищу мясо зайцев, оленей, кабанов, из птиц – тетеревов, рябчиков, журавлей и куропаток. Над приготовлением кушаний трудились «множество сакачии (поваров) работающее и делающее с потем».
Описывая обеды Василия III Иоанновича, Герберштейн говорит, что жареные журавли в мясоед подаются гостям первым блюдом. Трех из поставленных перед ним князь резал ножиком, пробуя, который из них лучше и предпочтительнее других. «Сюда подливали уксусу, прибавляли соли и перцу, ибо употребляли это вместо соусу или похлебки».
В 1597 г. к столу австрийского посла из кормового дворца отпускали: восемь блюд лебедей, восемь блюд журавлей с пряным зельем, несколько петушков рассольных с имбирем, куриц бескостных, тетеревов с шафраном, рябчиков со сливами, уток с огурцами, гусей с пшеном сарацинским, зайцев в лапше и в репе, мозги лосиные и пр.