- Черт возьми! Это очень важно: ежели в Адрианополе большой военный congressus* соберется, быть войне. Надо немедля уведомить пана гетмана. Он и без того полагает, что войны не избежать, но это, почитай, верный знак.
_______________
* Съезд, собрание (лат.).
- Халим мне сказал, там у них поговаривают, будто и сам султан прибудет в Адрианополь.
- Боже правый! А у нас здесь войска - по пальцам перечесть. Вся надежда на каменецкую твердыню. А что Крычинский, неужто новые условия ставит?
- Не то чтоб условия - они там все претензии перечисляют. Всеобщая амнистия, возврат шляхетских прав и привилегий, каковые у них в прежние времена имелись, сохранение за ротмистрами званий - вот что им нужно. Но от султана они уже больше получили, оттого и колеблются.
- Ты что городишь? Как это султан может дать больше, нежели Речь Посполитая? В Турции absolutum dominium: что султану взбредет в голову, такие и будут законы. Да хоть бы и ныне здравствующий правитель все свои обещания сдержал, преемник его их нарушит, а захочет, и вовсе откажется выполнять. У нас же привилегия - вещь святая: кто однажды шляхтичем стал, того сам король ни в чем ущемить не может.
- Они говорят, что были шляхтичами и потому равными драгунам почитались, но старосты сплошь да рядом налагали на них разные повинности, от которых не только шляхта освобождена, но и путные бояре(*).
- Коли им гетман обещает...
- Никто из них в великодушии гетмана не сомневается и все его в душе втайне любят, но при этом так рассуждают: гетмана самого шляхта объявила изменником(*); при королевском дворе его ненавидят; конфедерация судом грозит - сумеет ли он чего добиться?
Пан Богуш почесал в затылке.
- Ну так что?
- А то, что они сами не знают, как быть.
- Неужто останутся у султана?
- Нет.
- Ба! Кто ж им прикажет возвращаться в Речь Посполитую?
- Я!
- Это как же?
- Я - сын Тугай-бея!
- Азья, милый друг! - сказал, помолчав, Богуш. - Не спорю, они могут тебя любить за то, что в твоих жилах славная Тугай-беева кровь течет, хоть они - наши татары, а Тугай-бей был нашим врагом. Это мне понятно: и у нас среди шляхты кое-кто не без гордости рассказывает, что Хмельницкий был шляхтич, притом не казацкого, а нашего, мазурского, рода... Великий был шельма, второго такого в аду не сыщешь, но воин превосходный, вот они и рады его своим считать. Такова уж человеческая натура! Однако чтоб твоя кровь давала тебе право всеми татарами командовать... нет, не вижу оснований.
Азья несколько времени сидел молча, а потом, упершись руками в колени, промолвил:
- Хорошо, пан подстолий, я скажу, почему Крычинский и другие меня слушают. Во-первых, это все простые татары, а я - князь, но еще они силу во мне чувствуют и мудрость... Вот! Ни вам, ни пану гетману того не понять..
- Какую еще силу, какую мудрость?
- Я того сказати не умiю, - ответил Азья. - Почему я к таким делам готов, за какие никто другой не посмеет взяться? Почему я о том подумал, о чем другие не задумываются?
- Что за чепуха! Ну, и о чем же ты подумал?
- О том подумал, что, дай мне пан гетман волю и право, я б не только этих ротмистров воротил, но и половину орды под его начало привел. Мало разве пустует земель на Украине и в Диком Поле? Пусть только гетман объявит, что всякий татарин, который придет в Речь Посполитую, получит шляхетство, не будет преследуем за свою веру и в собственных хоругвях сможет служить, что будет у татар свой гетман, как у казаков, - голову даю, на Украине вскоре свободного клочка земли не останется. Липеки придут и черемисы, из Добруджи придут и Белгорода, из Крыма - и стада пригонят, и жен с детьми на арбах привезут. Напрасно качаете головой, ваша милость, придут! Как пришли в былые времена те, что потом веками верно служили Речи Посполитой. В Крыму, да и везде, их хан и мурзы утесняют, а здесь они шляхтою станут, сабли прицепят, собственный гетман будет их в походы водить. Клянусь, придут - они там от голода умрут. А когда по улусам слух полетит, что я от имени пана гетмана их зову, что Тугай-беев сын их зовет, - тысячами повалят.
Богуш схватился за голову:
- О господи, Азья! Откуда у тебя такие мысли? Что тогда будет?!
- Будет на Украине татарский народ, как сейчас казацкий! Казакам вы позволили гетмана иметь - почему бы и нам не позволить? Твоя милость спрашивает, что будет? Второго Хмельницкого не будет, потому что мы тотчас казакам наступим на глотку; бунтов крестьянских не будет, резни, погромов; и Дорошенко головы не посмеет поднять: пусть только попробует, я первый его на аркане гетману под ноги приволоку. А вздумает турецкая рать на нас пойти, мы и султана побьем; хан затеет набег - и хана. Не так разве поступали в прежние времена липеки и черемисы, хотя оставались верными Магомету? Отчего нам поступать иначе, нам, татарам Речи Посполитой; нам, шляхте!.. А теперь посчитайте, ваша милость: на Украине спокойно, казаки в крепкой узде, от турка - заслон, войска на несколько десятков тысяч больше... Вот о чем я подумал! Вот что мне в голову пришло, вот почему меня Крычинский, Адурович, Моравский, Творовский слушают, вот почему, когда я кликну клич, половина Крыма ринется в эти степи!
Пан Богуш речами Азьи был так поражен и подавлен, как если бы стены комнаты, в которой они сидели, внезапно раздвинулись и глазам представились новые, неведомые края.
Долгое время он слова не мог вымолвить и только глядел на молодого татарина, а тот расхаживал большими шагами по горнице и наконец произнес:
- Без меня такому не бывать: я сын Тугай-бея, а от Днепра до Дуная нет среди татар имени громче. - И, помолчав минуту, добавил: - Что мне Крычинский, Творовский и прочие! Не о них речь и не о нескольких тысячах липеков и черемисов, а обо всей Речи Посполитой. Говорят, весной начнется большая война с могучей султанской ратью, но вы только дайте мне волю: я такого варева с татарами наварю - сам султан обожжется.
- Господи! Да кто ты, Азья?
Тот поднял голову:
- Будущий татарский гетман!
Отблеск огня, упавший в эту минуту на говорившего, осветил его лицо жестокое, но прекрасное, и Богушу почудилось, перед ним стоит иной человек, - такую величественность и гордость излучал весь облик молодого татарина. И почувствовал пан Богуш, что Азья говорит правду. Если б подобный гетманский призыв был обнародован, липеки и черемисы несомненно бы все возвратились, да и многие из диких татар потянулись бы за ними. Старый шляхтич превосходно знал Крым, где дважды побывал невольником и куда потом, будучи выкуплен, ездил посланником гетмана; ему знаком был бахчисарайский двор, известны нравы ордынцев, стоящих в степях между Доном и Добруджей; он знал, что зимой множество улусов вымирает от голода, знал, что мурзам надоело сносить деспотизм и лихоимство ханских баскаков, что в самом Крыму часто вспыхивают смуты, - и ему сразу стало ясно: плодородные земли и шляхетские привилегии не могут не прельстить тех, кому в нынешних обиталищах плохо, тесно или неспокойно.
И прельстят тем скорее, если призовет их Тугай-беев сын. Он один может это сделать - никто больше. Он, овеянный славой своего отца, может взбунтовать улусы, настроить одну половину Крыма против другой, подчинить себе дикие белгородские орды и подорвать мощь хана; мало того - мощь самого султана!
Гетман вправе считать Тугай-беева сына посланцем самого провидения другой такой случай вряд ли еще представится.
Пан Богуш совсем другими глазами стал смотреть на Азью и все сильней изумлялся, как подобные мысли могли созреть в голове молодого татарина? Даже чело пана подстолия оросилось потом - так потряс его размах задуманного. Но в душе осталось еще множество сомнений, и потому, помолчав с минуту, он спросил:
- А ты понимаешь, что это приведет к войне с турками?
- Войны так и так не избежать! Зачем, думаете, приказано ордам идти в Адрианополь? Скорей уж войны не будет, когда в султановых владениях подымется смута, но даже ежели придется воевать, половина орды на нашу сторону станет.
<На каждое слово у шельмы ответ готов!> - подумал Богуш, а вслух сказал:
- Голова кругом идет! Пойми, Азья, в любом случае это дело непростое. Что скажет король, канцлер? А сословия(*)? А вся шляхта, в большинстве своем к гетману не расположенная?
- Мне нужно только письменное разрешение гетмана; когда мы здесь осядем, пусть попробуют нас выгнать! Кто гнать будет и чем? Вы бы рады запорожцев из Сечи выкурить, да руки коротки.
- Пан гетман испугается ответственности.
- За пана гетмана пятьдесят тысяч ордынских сабель подымется, а еще у него свое войско есть.
- А казаки? О казаках забыл? Эти тотчас всколыхнутся.
- На то мы и нужны, чтобы над казацкой шеей меч висел. В чем сила Дороша? В татарах! Будет моя над татарами власть - Дорош к гетману с повинной придет.
При этих словах Азья протянул вперед руки и растопырил пальцы наподобие орлиных когтей, а потом схватился за эфес сабли.