Елизавета молчала.
- Не спрашивай меня больше ни о чем.
Слезы покатились по ее щекам.
Она сидела и думала: что такое с ней? Куда уж делась прежняя горячая любовь к Софрону? Такой он чужой теперь! И почему он простил, если любит ее по-прежнему? Он не должен бы прощать. Разве бы простил епископ, если бы с ним так поступили? Он бы убил. И может ли быть счастливая жизнь с разбойником? Что есть позорнее сего?
И сказала Софрону:
- А не буду ли я тебе в тягость? Не свяжу ли я тебя, не помешаю ли твоим товарищам?
- Нет.
И опять задумалась Елизавета: епископ прямо сказал ей, что она мешает ему, что ему надо вести государственные дела, а ей - молиться. Софрон другой... И, вероятно, он много лучше, много добрее и честнее епископа, даже наверное так, но...
- Весной я наберу людей на низовьях Волги, храбрых, сильных... И с этим подкреплением подниму народ на Сергаче, в Арзамасе, на Ветлуге, на Керженце... Кругом обложим Нижний. Борьба будет великая. Берегись тогда Питирим! Сожжем его на площади... перед кремлем... при всем народе...
В это время в землянку вбежал старичок-рыбак и испуганно прошептал:
- Бегите! Спасайтесь! Гвардейцы!
Софрон выбежал из землянки, держа в руке пистолет. Елизавета хотела было за ним, но не смогла - опустилась на скамью бледная, дрожащая.
В углу трясся от страха старичок-рыбак.
- Что такое?! Господи! - бормотал он. - Милые мои!
Рявкнули мушкеты.
Елизавета, собравшись с силами, высунулась из землянки. Она увидела спускавшихся вниз по сугробам гвардейцев. На самом верху, недалеко от землянки, на холме, хищно сгорбившись, словно коршун, озабоченно вглядывался вниз человек с серьгой.
Елизавета окликнула его. Он не шелохнулся, хотя не мог не слышать ее оклика.
Там, куда был устремлен его взгляд, Елизавета увидела на снегу высокую фигуру Софрона. Он отступал к реке, прячась за попадавшимися по дороге кустарниками и деревьями. Гвардейцы, увязая в сугробах, палили без толку. Но вот Софрон укрылся за стволом громадного дерева. Гвардейцы замерли на месте.
Человек с серьгой, оглянувшись на Елизавету, вполголоса произнес:
- Гляди!
Солдаты рассыпались в обход Софрону. В чем дело? Неужели он не видит обхода? Чего он медлит?
Рванулся навстречу своим преследователям, выстрелил. Со всех сторон, словно пауки, карабкаясь по сугробам, полезли к нему гвардейцы. Началась схватка одного со многими. Елизавета видела, как Софрон вырвал ружье у приблизившегося к нему гвардейца и прикладом уложил его.
Человек с серьгой подскочил к ней.
- Пойдем отсюда... Скорее! Скорее!
- Куда? - удивилась она.
- Бежим! Я спасу тебя!
- Куда?!
- Место есть... Там не найдут.
- А Софрон?!
- Пропал. Забудь о нем.
Человек с серьгой взял ее за руку.
- Не теряй времени!
- Я хочу в кремль. Веди туда! - прошептала она, крепко сжав его руку, упираясь.
- Зачем?
- К епископу!
- Он в Питере. В Нижнем его нет.
- Нет?!
Елизавета побледнела. Выстрелы вывели ее из оцепенения. Софрона уже не было. Все люди слились в один громадный комок, застывший на снегу.
- Бежим! - рванул Елизавету за руку человек с серьгой. - Все кончено. Погиб.
- Ты кто? - спросила она его удивленно, оттолкнув от себя.
- Из ватаги я. Софрон приказал беречь тебя... Отвести к нам...
- Нет, - сказала Елизавета решительно. - К разбойникам - не хочу... Уйди от меня!
- Солдаты сейчас схватят и нас.
- Пускай! - вспыхнув от негодования, крикнула Елизавета. - Не трогай меня.
- Запрут в Духовный приказ к Питириму...
- Я буду рада тому. Лучше, нежели с ворами...
Внизу стихло. Гвардейцы волокли по снегу громадного недвижимого Софрона.
- Видишь? - указал вниз человек с серьгой.
Елизавета уловила торжествующую улыбку на его лице.