„Кто стучится в дверь ко мне… Не то. Вставай, проклятьем заклеймённый… не накаркать бы. Утро красит нежным светом… Так она ещё крепче уснуть может. Всё. Не могу больше молчать. Вставай, будильник звонит! Слышишь! Звонит!“
„Передай ему, что я перезвоню, когда проснусь.“
„Я не могу передать — у меня рук нет.“
„Д-а-а — беда, однако. Хотя, какая это беда, так печалька. Настоящая беда, в том, что у меня нет возможности выключить радио в моей голове.“
„Василиса, а ты вообще в курсе, что умные люди говорят: „Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро.“
„Не люди, а медведи с опилками, вместо мозгов. А теперь отгадай загадку: „Кто рано встает, зараза, и жутко бесит?“
„Сосед с перфоратором? — почти шёпотом спросил Лиховода. “
„Слава богам, до него ты ещё не дорос. Но звание первого петуха на деревне явно заслужил. И теперь я, как любой городской житель, разбуженный петухами, мечтаю о курином супе.“
„Мечтать не вредно — вредно не мечтать. А тебе нужно адекватно подходить к своим возможностям и соотносить их со своими потребностями и мечтами. А теперь — встала, умылась, оделась и пошла на кухню, варить суп!“
„Уговорил. Встаю, но на кухню не пойду — я там ничего не забыла. Это же такой кайф знать, что голодные мужики есть, кухня есть, продукты на кухне есть, а меня на кухне в обнимку со сковородками с головой, залезшей в гору из грязной посуды нет. В наших детских садах кормят примерно так же, а больничную еду от этой вообще не отличишь. Так, что у меня пост, какой там самый длинный пост в году? В прочем не интересно. Зато интересно, почему ты такой бурный? Я тебя четыре дня только мельком видела, то есть слышала, а сегодня от тебя спасу нет.“
„Да, я такое узнал, ели до утра дотерпел! Ты знаешь, почему у них на кухне ничего кроме каши-размазни, отварных овощей и вареного или жареного мяса ничего никогда и никому не готовят?“
„Я спрашивала Лёлина и Болиана, почему такая скудная еда. Они сказали, что в этом мире все так питаются. Похоже здесь существует культ здорового раздельного питания. Продукты никогда не смешиваются, подаются в сыром или отварном виде, по праздникам — жареные.“
„Даже во лжи их не обвинить. В этом мире действительно все так питаются. Только теперь я знаю почему. Давай поспорим с тобой, что ты никогда не догадаешься почему!“
„А давай поспорим, что я узнаю ответ раньше, чем закончу умываться.“
„Ты сумела заинтриговать меня. Давай! А на что спорим? Лично я в случае победы хочу — ой, я как-то не подумал, чего хочу.“
„Почему тогда так рвался спорить?“
„Для интриги, но похоже мне ещё рано. Стоп! Придумал! Когда я выиграю, а я выиграю, можешь даже не сомневаться, мы с тобой ночью наденем простыни на голову и пойдём пугать народ. А то непорядок тут творится — старинные дома есть, а приведенья нет.“
„Если я выиграю, ты будешь разговаривать вполголоса, — немного подумав, добавила, — повышать голос только если это вопрос жизни и смерти.“
Можно сказать, что мы заключили пари: руки друг-другу не жали, но клятвенно обещали вынести мозг или то, что его заменяет оппоненту, если проигравший не выполнит условия пари.
Я подошла к окну, чтобы полюбоваться рассветом. Так рано за всё время нахождения в этом мире я ни разу не вставала. Из-за горизонта начали появляться первые лучи местного солнца. Мои руки сами распахнули окно, в лицо ударила утренняя свежесть, лёгкий ветерок заиграл с моими волосами, и я запела:
Вижу вдалеке — солнца первый луч.
Утренний туман — устилает путь.
Ласковый рассвет, ты приди ко мне.
Ты меня согрей — рядом со мной будь.
Первые лучи — люди ещё спят.
Только петух — на весь мир кричат.
Я тебя зову. Ты приди ко мне.
Ласковый рассвет — я дарю тебе.
Припев:
Шелестит листва. И блестит роса.
Ты так нужен мне. Я бегу к тебе.
Только не гони. Лучше обними.
Меня.
Только не гони. Лучше обними.
Меня.
Просыпался мир —
Занимался алою зарёй.
Скоро ты придёшь,
Скоро мы увидимся с тобой.
Ветерок в лицо
И рассвет уже в пути.
Знаю ты спешишь ко мне.
Будем скоро вместе мы.
Припев.
Вижу вдалеке — солнца первый луч.
Ты меня согрей — рядом со мной будь.
Мне всегда говорили, что я хорошо пою, в детстве я даже в хоре пела, правда не долго. Но в этот раз я не просто пела, я отдавала пению всю себя. Мне казалось, что мой голос растворился в потоках воздуха, а потом был подхвачен ветром и разнёсся эхом по всей округе. Я пела, а мир подпевал.
Песня закончилась, а я продолжала стоять у окна. Наблюдала за тем ка медленно и величественно выплывает на небосвод Напалм. Напалм, в моём мире — это вязкая зажигательная смесь, несущая смерть. В этом мире так зовётся небесное тело — источник света, тепла и жизни.
Лёгкий ветерок ласкал моё лицо и тут я услышала приближающие к двери шаги. Не придумав ничего лучшего, я закрыла окно и забралась в кровать, накрывшись с головой одеялом. В дверь тихонько постучали — я не ответила. Стук стал громче, и тогда я, постаравшись придать своему голосу охриплость, разрешила войти.
Выглядывать из-под одеяла не хотелось от слова совсем.
— Хран, прошу меня понять и простить. Отметины на моём лице, оставленные подушкой, красоты мне не добавят, скорее наоборот. Думаю, в день своего прибытия, я и так произвела не лучшее впечатление. Не хочется испортить его ещё больше.
— Не беспокойся, я останусь твоим первым хранителем, даже если ты вся покроешься пятнами и шрамами. Можешь вылезать, сомневаюсь, что твоё мятое лицо будет сильно отличаться от повседневного.
Не выдержав такого издевательства со стороны Адэра, а это был именно он, я вскочила на кровати и упёрла руки в бока.
— Да, что вы себе позволяете! Хам! Извращенец! Я думала, что вы мужик, поклявшийся меня защищать и охранять, а вы малолетний пацан! Пацан сказал — пацан сделал, точно не про вас! Вам больше подходит: „Пацан сказал и пацан сделал — это два разных пацана!“
— Похоже, я всё же ошибся. Не могла охра с таким визгливым голосом, так красиво петь. Наверно, голос раздавался из-за стены, а ветер принёс его сюда. Он был усилен стенами храмов, поэтому казалось, что поют из храмового комплекса. Я пришёл сюда, так как в данный момент, на сколько мне известно, ты единственная охра здесь. Извини, что разбудил. И пожалуйста, постарайся никому не показывать, как ты выглядишь в пеньюаре. Боюсь, что это могут принять за приглашение к активным действиям. Уважающие себя жохры позволяют такое видеть только мужьям.
Похоже, от стыда я всё-таки покрылась красными пятнами, ведь на мне был мой единственный чёрный полупрозрачный пеньюар, трусики „танга“ и больше ничего. Слава богу, он этого не увидел, так как закончив монолог, сразу развернулся и быстро вышел. Я слушала шум уходящих шагов и думала: „Как можно быть таким красивым и таким противным хамом одновременно. За что высшие силы решили меня наказать, связав с таким хранителем. Формально, я сама его выбрала. А был ли у меня выбор — вот в чём вопрос?“
Утро было окончательно испорчено.
— На дураков не обижаются. На дурака обижаться — себя не уважать. Так что вперёд и с песней умываться! Хотя, лучше без песни, а тихо, чтоб никто и не подумал, что я петь умею. Ведь где в квартире лучше всего поётся? Правильно — в ванной комнате. Куда собственно я и направляюсь.
Но до ванны я так и не дошла, так как решила сперва сделать зарядку. Дома я редко могла себе её позволить. Для начала неторопливые потягушки, лёгкие движения для разогрева мышц. Совсем недавно узнала, что потягушки не просто приятное действие, а врожденный защитный рефлекс, выработанный в ходе эволюции. Потягиваются и люди, и животные, соседский кот, это заявление неоднократно подтверждал. Сделала мои любимые дыхательные движения для похудения. В течении дня я стараюсь держать живот подтянуты, поэтому, как и большинство женщин дышу неправильно. А ведь правильное дыхание не только лучше насыщает лёгкие кислородом, но и помогает худеть.
Немного пройдясь по комнате, сделала растяжки. Моё молодое тело оказалось очень гибким, таким оно у меня точно никогда не было. Затем, постепенно наращивая темп и интенсивность движений занялась приседаниями, наклонами, рывками рук, махами ног и так далее и тому подобными движениями. Моё тело от лёгкой физической нагрузки получало не с чем не сравнимое удовольствие. Я почти успокоилась, и тут раздалось, как гром среди ясного неба.
„Всё — ты победила! Я больше не могу молчать! Да я лопну, как мыльный пузырь, если сейчас не расскажу, что узнал! А ты оказывается — коварная женщина. Так искусно устроила ловушку, а я дитя неразумное попался, как последний идиот. Хотя, стоп! Я не идиот, и уж точно не последний в очереди за мозгами. Я добытчик ценной информации. И сейчас, исключительно по доброте душевной, такое расскажу…“
„Я вся во внимании. Но в ванную всё-таки пойду. Слушать тебя и умываться я могу одновременно.“
Как показали дальнейшие события, это было не правильное решение.