— Ты знал, что процедура у специалиста демона для меня будет такой болючей и сложной?
— Честно? — приподнял он одну бровь.
Я скрестила руки на груди и насупилась. Ну что за глупый вопрос?!
— Не знал. Я никогда этого не видел и в процессе не участвовал. Поэтому… Не знал, — он пожал плечами и по его лицу было видно, что он искренен, да говорил беспечно, но честно.
Вот даже зло берет, что не могу все на него свалить и сделать из него плохого Джинна, что отправил меня на пытки, точнее их устроил.
Я совершенно забыла о нашей сделке пока была у демона и даже, когда Вал отправил меня в сонно состояние и мысль не мелькнула об этом. Но по Дину было видно, что мое уставшее состояние не помеха и даже гневные взгляды в его сторону не помогали. Он прав: уговор, есть уговор.
Он торопил меня все время. То одеваюсь я медленно, и он мне может в этом помочь, то прическа не такая ему. А что? Обычный хвост, еле у него выпросила резинку. Видите ли, ему нравиться распущенные. Мало что там ему нравиться. Это ужасно не удобно красться, бегать и искать его книжонку. Тем более волосы у меня успели отрасти с последней нашей ссоры с Данилом. Ревела в три ручья, когда он мне их на сильно отстриг в очередном приступе ревности. Правда, тут скорее было за что ревновать.
Это был день рождение мамы Смирновых. Мы приехали к ним в загородный дом и устроили семейный пикник. Приглашены были еще близкие друзья и коллеги. Ну и как понимаете дом получился полон гостей. Учесть, что Татьяна Семеновна бухгалтер, пришла вся администрация. Было весело. Мне понравилось. Тепло, уютно, немного шумно, но все равно.
В тот день я увидела новых для меня братьев. Виктор был более расслаблен и раскрепощен. Я бы даже назвала его проказником, ввел себя немного по-детски смешно. Данил, был настоящим младшим сыном, которого все любят и балуют, а он и рад, готов всех обнимать и целовать. Все тогда немного выпили, но мой любимый, нахрюкался в стельку. Я решила ему помочь добраться до спальни и уложить, мне вызвался помочь его брат.
— Даня, да ты оказывается тяжёлый, как свинья, — сетовал его брат, поддерживая его с правой стороны.
— Сам… Ик… Т-ты с-сви-и-и…
— Да, да я понял, не трудись, — посмеялся Виктор и обхватил его покрепче за талию наваливая на себя полностью, чем освободил меня от его веса.
— Давай я лучше сам. Ты вперед проходи, дверь открой.
Я обрадовалась, что Данила больше не нужно тащить на своем плече и побежала вперед.
— Вот… Так, братец.
— Сы… Ты сы…
— Ты не забудь, что сказать хотел, завтра выговоришь.
— Вряд ли он вообще что-то вспомнит, — посмеивалась я в попытках укрыть эту тушку его старым одеялом. Похоже оно ему маловато.
— Да не парься, Зефирка, этому кабану и так норм. Пойдем лучше в низ, там сейчас все танцевать начнут. Чур, первый танец мой, — уводил меня за плечи Виктор.
— Но я уже тоже думала спать лечь, устала. Еще завтра на работу, — я пыталась освободиться из медвежьих лап и поняла, что Виктор слишком близко.
— Зефирка, какая работа? Завтра у тебя выходной и вообще почему Даня разрешает тебе работать. Он что тебе денег не дает? — теперь Виктор был зол, не заметил, как стал давить на плече сильнее. От его давки мне стало больно и все мое внимание притянули его руки.
— Нет, дело не в этом, я хочу…
Договорить мне не дали. Виктор впился в мои губы и стал насильно вдавливать в стену, сжимая меня все сильнее.
Я не ожидала такого порыва и чуть не споткнулась, пока не уперлась в эту самую стену. А сам поцелуй был слишком грубым, властным и… Жадным. Мне казалось, что вулкан проснулся и теперь все пылает и бурлит. Я никогда не видела Виктора таким страстным и нетерпеливым. Даже когда на его коленях очередная девица, он умел себя держать, а тут как с катушек слетел. В начале я списала все на алкоголь, но вспомнила наш разговор в квартире. И поняла, что недостаточно серьезно отнеслась к его словам тогда. Я забыла, что Виктор победитель и он не привык отступать, а я теперь трофей, за которым он будет гнаться и рано или поздно заполучит ту долгожданную награду. Но я не вещь, и не игра на Олимпиаде, и даже не само соревнование. Я живой человек, у которого тоже есть желания, мечты, чувства и душа. Да и с кем соревноваться? Со своим братом? Он все равно опоздал, Данил уже выиграл. Я вышла за него, я его жена. И я люблю его, даже после нашей той первой ссоры.
Я пыталась оттолкнуть Виктора, но это как стену пытаться пробить руками — вроде и звук есть, а больно. Он наконец перестал терзать мои губы и дал глотнуть воздуха. Сам дышал учащенно и надрывисто.
— Теперь я понимаю за что Даня зовет тебя "Сладкой"… Ты и правда приторно сладкая…, и я хочу еще… ЧЕРТ! — Он ударил в стену справа от моей головы, я напугалась и дернулась, закрывая лицо руками.
— Прости, Зефирка, прости пожалуйста. Не хотел тебя напугать, — он начал убирать мои руки и поймав лицо за подбородок заставил посмотреть ему в лицо.
А мне хотелось плакать: от бессилия, что я сейчас испытывала. Ведь убежать я не могу, он слишком крепко держит, закричать, мне будет стыдно. Да, он меня поцеловал насильно, но не думаю, что его родные так подумают или мне поверят. Мать их считает ангелочками. Как, наверное, любая любящая мама — моя бы тоже поверила лишь мне или сестре.
Я пыталась сдерживать слезы, прикусывая губу, кажется, что уже до крови ее истерзала.
Виктор заметил это и нежно провел по губе большим пальцем собирая капли крови и пробуя ее на вкус. Не знаю почему, но меня это заворожило — было в этом что-то безумное, но смешанное со страстью и предвкушением. Виктор умел владеть и большее часть девушек это нравилось, ведь так ты ощущаешь себя как за каменной стеной — безопасно и надежно. Наверно тогда меня это и привлекло. С Данилом я никогда себя не ощущала уверенно. С ним всегда были эмоциональные качели, бури и много неопределенности. Но его я не боялась, а вот его брат, совсем другое дело. Как бы там ни было, в тот момент я тоже все списала на алкоголь у себя в крови. Все же пила я редко и в голову мне било быстро.
— Меги, пи-и-и-ить…, - голос Данила сбросил с меня наваждение. Виктор убрал руки и выпрямился — смотря на брата скривил губы и стукнув еще раз об косяк двери вышел.
А я наконец дала себе слабину и заплакала, руки тряслись, ноги были ватными и непослушными. Что это было? Почему я вообще ответила на поцелуй? И все это в комнате мужа, так еще и при нем. Пусть и пьяным в стельку.
— Мэг, я сейчас с жажды подохну тут.
— Да, сейчас… Минутку. — вставая с пола и вытирая слезы ответила своему любимому.
Я подошла к тумбочке при кровати, где поставила бутылку с водой, что взяла собой, когда несли Данила. Знала, что, проснувшись он точно захочет пить. Пока открывала бутылку, Данил сел на кровати и должна сказать его почти не качало.
— Ну что? Понравилось целоваться с моим братом? — хмыкнул он, беря у меня воду.
По позвоночнику пробежался холодок, а ладошки в миг вспотели. Он не был пьян? Или по крайней мере не на столько чтоб не проснуться.
— Возможно тогда ты с ним не спала, Сладкая моя, но вот сейчас искрило от Вас хоть отбавляй.
Начала оправдываться, что я этого не хотела, как Данил выкинув бутылку, резко встал и закрыл дверь в комнату. Перебивая меня на ходу.
— Ах ты маленькая потаскушка! Решила мне изменить! Так еще и с моим братом!
Схватив меня за волосы, грубо потянул на себя, а потом бросил на кровать. Я начала кричать и вырываться. Но понимала, что на первом этаже нас не услышат. Там начались танцы, музыка слишком громкая. И большинство на улице еще. Надежда была на Виктора, вдруг вернется. Но через несколько минут поняла, что нет.
— Значит, «приторно сладкая» ты! Значит, хотите еще! Ну я тебе покажу, как мужу изменять!
Данил бушевал, крушил, пытался снова схватить меня. Он был пьян, но на ногах держался уверено и крепко.
Я пыталась пробраться к двери, понимала, что в таком состоянии он слушать меня не будет. Слишком зол, да, я бы тоже была в бешенстве — увидь, как он целует другую. Поэтому чувство вины прижимали, как огромная плита, меня еще сильней с каждым его словом. Он был прав! Он имеет права так злиться на меня.
— Ну-ка иди сюда! Виктору нравятся твои волосы. Видите ли они гладкие и мягкие, как плюшевая игрушка. Когда, черт тебя побрал, ты дала себя трогать! Откуда он знает какие они на ощупь?! — орал во все горло Даня. Его бешенные гневом глаза, вздымающаяся грудь и налитые кровью вены — выдавали не только его ужасный гнев и ревность. Было в его глазах что-то безумное и ненормальное. Я-то думала это Виктор со странностями, как оказалось в этой семейке все со своей "изюминкой". Мне становилось все страшнее, что я уже даже не могла кричать, лишь молчаливые слезы катились по шекам.
Данил настиг меня.
Не знаю с чего он так быстро переключился от поцелуя к моим волосам, может сам Виктор что-то ему сказал, а может кто из компании, но факт оставался в том, что он решил выпустить свою злость именно на них.
Он отстриг мне волосы почти под самое короткое каре. Мои длинные, волнистые каштановые волосы были раскиданы по всей комнате, и большая часть лежала у моих ног.
Так со мной никто никогда не обращался. Но я винила себя так сильно, что где-то даже считала, что заслужила это. Заслужила такой гнев, оскорбления, его действия.