Все сказал Джалил-муаллим в своем крике, все, что накипело у него на душе. Потом почувствовал себя плохо. Он прошел в дом, умылся холодной водой и прилег на кровать. Он трогал лицо и чувствовал кончиками пальцев, как оно отекает, потом он почувствовал, что ему не хватает воздуха. Джалил-муаллим подошел к окну и отворил его. Возвращаясь к кровати, он заглянул в зеркало и увидел, что лицо у него покрылось неровными багровыми пятнами. Он снова лег, попросил жену, чтобы она принесла ему мокрое полотенце на лоб, и перерывающимся голосом, но твердо приказал ей оставить его в покое и никакого врача к нему не вызывать. Потом все поплыло у него в глазах, и он зажмурился. Спустя какое-то время он увидел склонившегося над собой Симурга. Джалил-муаллим, качаясь, поднялся с кровати и показал Симургу на дверь.
- Убирайся, - сиплым шепотом сказал он. - Немедленно убирайся! Я же запретил тебе приходить сюда!
- Хватит! Слушай, хватит наконец! - в отчаянии закричал Симург. - Ты же умираешь!
Джалил-муаллим с любопытством посмотрел на брата и увидел, что он плачет. Потом задумался и неожиданно для себя сказал так, как будто говорит не он, а за него кто-то посторонний.
- Да. Я умираю, - он хотел сказать еще что-то, но вдруг увидел, что у Симурга седые виски, и это его очень удивило и огорчило.
Он стал думать, отчего это у Симурга могла бы поседеть голова, и не увидел, как брат побежал за врачом. Он не чувствовал, как врач, тот самый, который ушел от них два часа назад, трясущимися руками за неимением специальной сыворотки от яда делал ему укол кофеина, и не чувствовал, как Симург, обливаясь слезами, старался влить ему в рот хотя бы один глоток кофе. Он ничего этого не чувствовал, потому что говорил брату о том, как он его любит, и попросил его подойти поближе, чтобы он мог его обнять.
- Он что-то хочет сказать, по-моему, - прошептал врач, изо всех сил массируя ему сердце.
У Джалил-муаллима несколько раз еле заметно дрогнули губы. Ему было удивительно спокойно и хорошо так лежать в окружении всех своих родных и он продолжал говорить. Он говорил, что ему очень жаль, что из-за каких-то нестоящих пустяков они столько времени не виделись, не, в общем, все это поправимо, лишь бы все были живы и здоровы и любили бы друг друга, как подобает родным людям. Он с изумлением спрашивал у Симурга: во имя чего столько времени они безжалостно мучили друг друга?
Он ощущал в голове необыкновенную ясность, и все чувства его были чрезвычайно обострены, но он не услышал, что ему ответил брат, потому что все звуки перекрывал с каждым мгновением все усиливающийся громоподобный рокот котлов.