- Откуда?
- Брат сказал.
Крисп бросил благодарный взгляд на пытавшегося привлечь их внимание жестами Млада и удивился:
- Как он мог сказать, если не может разговаривать?
- Знаками. Я уже научилась понимать его. Это совсем не трудно.
- А что он говорит сейчас?
- Что, когда вырастет, тоже будет большим и сильным и станет гребцом, как отец! Глупый еще. Маленький. А отец у нас, правда, очень сильный. Когда рушился наш дом, он держал крышу до тех пор, пока мы все выбежали.
Они замолчали и стали глядеть на скамьи гребцов, между которыми ходил келевст, поторапливая ленивых, по его мнению, рабов ударами сыромятного бича.
Взятого в аренду раба он словно не замечал, но когда тот решил вытереть пот с лица, вдруг подскочил к нему и стегнул бичом, оставившим длинную красную полосу на его спине…
Девушка вскрикнула, точно это ударили ее саму, и невольно ухватила Криспа за руку.
Тот мгновенно вскочил и бросился к скамьям гребцов.
- Что ты делаешь? – с негодованием закричал он на келевста. – Как ты посмел ударить его?
- А что тут такого? – принялся оправдываться тот. - Капитан сказал, что ты продал его нам на время!
- Не надо мне ваших денег! Я забираю его!
- Ничего страшного, господин! – примирительно подал голос Сувор. - Я готов работать и дальше…
- А тебе… - повернулся к нему Крисп, - я первый и последний раз приказываю как своему рабу – немедленно оставь весло и иди отдыхать.
При этих словах юноши могучий рослый мужчина послушно встал и зашагал на нос корабля.
Келевст, раздосадованно пожав плечами, направился жаловаться к Гилару.
Крисп, в свою очередь, бросился к отцу.
Марцелл встретил его с недовольным лицом.
- Я же сказал тебе не ходить сюда! – напомнил он, но было видно, что он недоволен не столько тем, что сын опять осмелился приблизиться к отцу Нектарию, сколько тем, что ему мешают слушать.
- А что же тогда они… он… - путаясь в словах, показал рукой на келевста с бичом в руке Крисп.
Марцелл внимательно посмотрел на сына и пообещал:
- Ладно, я сам разберусь с ним. А теперь – иди!
4
Они, что - тоже христиане?! – насторожился Марцелл.
Вечером, как было заведено, Марцелл с Криспом полулежали на своих койках при свете канделябра и разговаривали.
Марцелл проверял содержимое сумки.
Крисп, щурясь на огоньки пламени, вспоминал минувший день.
- Ну, как разговор отца Нектария с философом? – как бы между прочим, поинтересовался он.
- Увы! - развел руками Марцелл. - Тут и Сократу, пожалуй, нечего было бы делать… Но ничего! Среди пассажиров есть жрец храма Аполлона. Я поговорил с ним, пообещал не высаживать в ближайшем порту, если завтра он поставит этого Нектария на место. И поставит! Религия – ведь это не только ум, но и… - Марцелл постучал себя пальцем по груди. – сердце!
Несколько минут они молчали, и, наконец, Крисп спросил:
- Отец, вчера ты сказал, что я могу делать со своими рабами все, что захочу?
- Да, я и сегодня могу повторить это! - подтвердил Марцелл.
- Так вот, я хочу… освободить их!
- Странное решение! Они, что - тоже христиане?! – насторожился Марцелл.
- Нет, ты сам можешь у них спросить! У девушки даже есть статуэтка – богиня их домашнего очага…
- - Да-да, я видел… - сразу смягчился отец и усмехнулся: - Надеюсь, ты не всю Дакию собираешься освобождать? Ну-ну, что надулся? Формально ведь я хозяин рабов и вправе знать, хотя бы причину!
- Да нет никакой причины! Просто хочу и всё! Ну, пожалуйста, я тебя очень прошу!
- Ладно! Делай, что хочешь… - махнул рукой Марцелл. – Хотя я лично не понимаю этого…
И принялся, как никогда долго, пересчитывать эдикты, бормоча:
- Один… два… три… пять…
Впрочем, последних слов Крисп уже почти не слышал.
Стояние в карауле у дверей каюты, волнения этого дня быстро сморили его, и он стал быстро проваливаться в приятную головокружительную пропасть легкого и радостного сна.
Крисп пытался задержаться на гребне этой пропасти, и представить, как завтра утром сообщит своим рабам… своим бывшим рабам, что они свободны, но – не мог. Он только слышал: «семь… восемь…».
А когда Марцелл произнес слово «десять», он уже спал…
5
- Что? – в один голос воскликнули Сувор и Злата.
- Крисп, вставай!