- Судя по всему, этого показалось ему мало. Аппетит, как известно, приходит во время еды, и он, наверное, решил усыпить нас. А когда уснем, подговорить гребцов на бунт и сделать «Тень молнии» пиратским кораблем. Поистине это был блестящий план. «Тень молнии» может догнать любое судно и наоборот уйти от погони. Горе было бы тогда всем кораблям, встретившимся ему на пути!
Марцелл знаком подозвал лекаря и сказал:
- Кстати, проверь, все ли снадобья у тебя на месте?
Тот, быстро кивнув, стал рыться в своем ящичке.
- Этот Плутий был не так уж и прост, – продолжил Марцелл. - Не сумев попасть на несколько императорских курьерских кораблей, он, наконец, добился этого с нами и принялся осуществлять свой коварный план. Сначала через тебя, что почти ему удалось, когда я застал вас в каюте...
- Прости отец... – виновато вздохнул Крисп.
- За что? – улыбнулся ему Марцелл. - Он и меня обвел вокруг пальца! Потом решил действовать через питьевую воду и, наконец, уговорил беднягу Максима поднять ложную тревогу о пиратах. Конечно, - обращаясь к охранникам, сказал он, - и вам не делает чести, что вы бросились спасать меня, а не важные императорские эдикты. – Тут Марцелл поморщился, вспомнив о том, что было в этих эдиктах, и махнул рукой. - Главное, что справедливость восторжествовала…
Он вдруг заметил подавшегося к нему бледного лекаря и вопросительно посмотрел на него:
- Что, нет сонного порошка?
- Нет, господин! – с трудом ворочая языком, ответил тот. - Исчез мой амфориск с ядом!..
- Да, – покачал головой Марцелл. – Он оказался еще большим мерзавцем, чем я предполагал! Эй, Млад! – подозвал он. – А как тебе удалось обнаружить тайник Плутия, куда он спрятал печать?
- А я, даже когда все думали только про пиратов, следил за ним! - с радостью отозвался мальчик. – И когда увидел, что он спрятал что-то в щель, тихонько подменил печать другой вещью.
- Интересно, и что же унес с собой Плутий вместо печати? – с любопытством взглянул на него Марцелл.
- Как что - мою монету!
- Что?!
- Представляю, как вытянется его лицо, когда он увидит вместо императорской печати самую никчемную вещь на земле! – засмеялся Крисп.
И совсем не никчемную! – обиделся Млад. - Она помогла освободить нашу маму!
- Ну ладно, ладно, - обнял его Марцелл. – Конечно же, это – самая бесценная монета во всем мире! Но для Плутия, которого, я уверен, в конце жизни ждёт… – он не успел сказать, что именно ждёт в конце жизни Плутия, потому что среди пассажиров, беседовавших с отцом Нектарием, началось какое-то движение, и послышался крик:
- Ты в этом уверен? Тогда крести, крести меня поскорей!
- В чем дело? – спросил Марцелл сидевшего ближе к пресвитеру Сувора.
- Да вот, – объяснил тот, показывая на неказистого мужчину, наседавшего на отца Нектария. – Этот римлянин всегда и во всем завидовал всем. Недавно его соседа, простого безродного плебея, принял в свою семью и дал свое имя сенатор. Он даже из своего города сбежал, чтобы не видеть больше его. И тут вдруг узнал, что, если покрестится, то будет усыновлен не то что сенатором или даже императором, а самим Богом!
- И что же отец Нектарий?
- Вроде бы, согласился, – кивая на поднявшегося пресвитера, улыбнулся Сувор. – Сейчас начнет.
2
И тогда Крисп понял всё…
Матросы снова принесли ведро с водой, отец Нектарий с молитвами трижды отпустил в нее свой крест, и началось таинство святого крещения.
Крисп видел его далеко не первый раз, но всё таки подошел, желая на самом деле быть поближе к девушке. Римлянин снял хитон, оставшись в одной набедренной повязке, и отец Нектарий трижды облил его освященной водой.
- Я бы тоже крестился – вздохнул глядевший на все это пассажир болезненного вида, - но не знаю, выдержу ли те мучения, которые предстоят вам….
- Истинно хочешь? - внимательно посмотрев на него, уточнил отец Нектарий.
- Да. Очень…
- И - веруешь?
- Да, да! Но… боюсь! И не хочу отступиться от Господа Бога и предать Его.
Отец Нектарий велел принести еще одно ведро и, снова освятив воду, сказал:
- Господь никому не дает испытаний выше его сил. Если хочешь, я крещу тебя, а дальше предайся воле Господа Бога, и Он не оставит тебя. Он спасет твою душу и устроит все так, как может сделать только самый любящий и заботливый отец.
Бледный пассажир снял с себя хитон и склонился перед отцом Нектарием, который подняв над собой крест, снова начал читать молитвы.
Девушка подалась к Криспу и шепнула ему на ухо:
- А что написано у него на кресте? Я не понимаю по-гречески.
- «Святая – святым!» - перевел Крисп.
- И что это значит?
- То, что царство небесное - для святых.
- Но люди так грешны! Разве это возможно?
- Конечно! Да! Вот посмотри на него, – показывая на трижды облитого с головы до ног святой водой пассажира, сказал Крисп. – Он крестился и Господь отпустил ему все грехи. Он теперь свят и, если сейчас вдруг умрёт, сразу пойдет к Богу, в рай.
- А если останется жить и опять нагрешит?
- Тогда покается, и Бог снова очистит его. Ведь Иисус Христос, когда его распинали, взял на крест все наши грехи и омыл их Своею кровью! Нам остается только припасть к этому кресту, получить прощение и – спастись!
- Какой удивительный Бог! И как Он любит людей! Еще немного и я, пожалуй… – девушка взглянула на свою куклу, нахмурилась и снова с надеждой посмотрела на Криспа. – Пойдем туда, где мы были раньше – попросила она. – И ты расскажешь мне все-все о Христе. Нет, – кивнула она на отца Нектария, – мне нравится, как он говорит, но я не всё понимаю. Ведь он говорит для взрослых и, почему-то, я хочу узнать о Нём именно от тебя.
Они посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, медленно пошли по палубе.
- Даже не верится, что скоро нам расставаться! – вздохнул с сожалением Крисп.
- Да, - эхом отозвалась Злата, - И если честно, то я уже начинаю жалеть, что ты освободил меня!
- Почему?