Антона продолжали крепко держать клоны Максимилиана. Из своих глубоких карманов плащей они достали одинаковые кинжалы и одной рукой прижали их острые лезвия к горлу парня. Второй рукой продолжали крепко сдавливать руки.
В комнате утопал полумрак, и единственный источник света — лампа, излучающая желтое сияние, иногда мерцала. Мертвый лаборант, утопающий в луже своей крови, никого не интересовал в столь напряженном моменте. Настоящий Максимилиан крепко держал Аню и поглядывал на нее хитро, задумчиво, будто обдумывал нечто коварное. От Антона не ускользнуло ощущение нечто опасного, витающего в воздухе.
Как долго ждать им Эрамгедона? Где Солярия? Удалось ли ей спрятать то, чего хочет тиран? Эти мысли давили на парня. Но больше его пугало то, что задумал Максимилиан. Он хитро поглядывал на парня и девушку, и с каждой секундой его улыбка расширялась и обнажала все ту жажду возмездия, мучавшую его темную душу.
«Принц…я тебе отомщу еще, слышишь?! Я тебя потом найду и убью голыми руками! Мы еще встретимся!..»
И вот он стоял возле него, живой, выздоровевший, с яркими ликующими горящими глазами, с нетерпением ожидающий прихода своего господина. Вероника, стоя рядом с Максимилианом, лукаво рассмеялась. Антон мрачно посмотрел на подругу своей девушки. Он вспомнил взгляд своего друга Бори. Он был затуманенным, обращенным в пустоту, со стеклянными, будто не живыми, глазами. Внутри него не было души — внутри он казался мертв. Он был загипнотизирован…
Но Вероника выглядела иначе. Она счастливо сияла. И ее восторженный взор никак не хотел отрываться от бледной испуганной Ани.
«Не знаю, под гипнозом ты, или нет…но дело плохо…» — хмуро думал парень, быстро соображая, как избавиться от двух злобных клонов и сбежать отсюда вместе с Аней. Но двойники еще сильней скрутили ему руки, и парень мучительно застонал.
Настоящий Максимилиан довольно улыбнулся. Его металлические пальцы крепко сомкнулись вокруг горла Ани. Антон вздрогнул от увиденного.
— Пожалуйста, отпусти ее. — стараясь сохранить холодность, но голос все равно дрожал, произнес Антон.
— Нет, принц, ты будешь наблюдать за этим и страдать. — сладко промурлыкал Максимилиан, ближе прижимая к себе дрожащую Аню. Его пальцы отпустили ее шею и плотно прижались к ключице.
— Прошу, не надо. Тронь лучше меня, но не ее. — умолял Антон. Он хотел сделать шаг вперед, но клоны вице-короля ближе надавили лезвия к его горлу.
Максимилиан блаженно улыбнулся:
— А с чего ты взял, что я ее трону? Вероника. Прошу.
Вероника довольно подошла к ним и сжала Аню за трясущийся кулак. Она пыталась разжать ее пальцы, но Аня крепче сжала кулак и не позволяла.
— Нет! Нет!
— Успокойся. Молчи. — тут же внушил ей Максимилиан. Его темные глаза внезапно вспыхнули синим огнем.
Аня перестала трястись, обмякла и позволила Веронике прикоснуться к своим пальцам. Та разжала ее кулак, обвела пальцы задумчивым и одновременно восхищенным взглядом. Антон напрягся. Он хотел оттолкнуть клонов от себя, но те грубо ударили его спине и резко сжали за локти и вновь скрутили их за спиной. Новый стон боли застрял в горле и начал щипать.
Вероника медленно разглаживала Ане пальцы и проговорила, широко улыбнувшись и обратившись к Антону. Антон задрожал от злости, когда увидел эту ликующую жабью улыбку:
— Какие красивые пальцы. Жаль, у меня не такие…
— Меньше жрать надо! — зло выплюнул Антон. — Отойди от нее!
Вероника огорченно цокнула языком:
— Как думаешь, ей будет лучше без пальцев?
— Что…
Девушка резко схватила из своего пояса кинжал и вонзила лезвие в палец Ани. Аня оглушительно заорала, ее крик душераздирающе промчался по комнате и ударил по стенам. Кровь брызнула фонтаном Веронике на грудь. Антон дернулся. Крик Ани мучительно завибрировал по всему его телу, сводя с ума напряженные нервы. Он не мог стоять на месте от увиденного. В ладонях вспыхнул жар, готовящийся обрушиться на Веронику. Клоны еще свирепей скрутили ему сзади руки.
— Нет! Вы что творите?! — заорал Антон. Клоны стукнули коленками ему по животу. Двойной удар прошиб его горячим градусом, и парень, яростно стиснув зубы, с трудом смог устоять на ногах. Клинки кинжалов болезненно впились ему в кожу и тоже были готовы рассечь ее длинными полосами.
Максимилиан блаженно сиял.
— Терпи-терпи. — довольно улыбаясь, Максимилиан сжал Аню за щеки и проговорил. Вероника радостно оглядела на своей ладони отрезанный палец. — Ощущай эту боль, страдай. Но не теряй сознание. — его глаза ослепительно сияли, а голос действовал гипнотически не только на разум, но и на тело, еще стремительнее усиливая градус боли.
Аня с мучением проглотила крик муки, но слезы лились из ее глаз. А Вероника в это время резко отрезала второй палец. Крик боли страшным ударом сорвался с мокрых губ Ани и заставил Антона задрожать еще сильней.
— Терпи, терпи, ощущай эту боль… — внушал ей на ухо Максимилиан.
— Уроды! — завопил Антон, дергаясь всем телом. — Отойдите от нее, мрази!
Вероника звонко рассмеялась, поглаживая окровавленную руку Ани.
— Зачем вы это делаете?! — вопил он, пытаясь в надежде оттолкнуть с себя клонов, но они одновременно зарядили ему по лицу. Теперь не только живот горел от боли, но и все тело истязала мука. Ему было невыносимо видеть, что эти двое вытворяли с его возлюбленной, но больше всего его тошнило от того, что он просто стоял и смотрел.
Он хотел направить на них свой дар, но клоны словно ощущали в воздухе пробуждение силы и еще болезненнее скручивали ему руки, заставляя его живьем ощущать эту пульсирующую пытку.
— Больно это видеть, да? — спокойно произнес Максимилиан, размазывая пальцем слезы на лице Ани. — А теперь представь, какого было мне, когда ты натравил на меня армию ивенгов, и те начали живьем поедать мое тело. Мучайся, принц, пока можешь дышать. — ласково проговорил он, зачесывая упавшую прядь волос Ане за ухо, и внутри его глаз опять вспыхнул синий огонь. — Терпи, красавица, но не кричи. Молча глотай эту боль. Понимай, что ее тебе наносит твоя подруга. Она сама перешла на сторону твоего врага. Потому что она тебя презирает.
Аня молчала. Но слезы тонкими ручьями стекали по ее щекам. Антона продолжало трясти. Лучший друг Боря оказался под гипнозом, но Вероника нет…он сама перешла на сторону их врага. Она никогда не ценила Аню…В этот момент она показалась ему невероятно мерзким, уродливым, гнусным чудовищем, которого захотелось мучительно прикончить.
— Она умрет от кровотечения! — пронзительно заорал Антон.
Эти слова сорвались из его губ словно удар хлыста и заставили еще мучительнее затрястись от осознания, что это были не просто слова…Он задрожал, и клоны вновь ударили его по животу. Толчок был настолько оглушительным, что коленки пошатнулись и едва смогли сохранить равновесие. А клоны этим воспользовались и снова ударили, и снова…
— Не умрет, я ей не позволю. А ты продолжай. — довольно наблюдая за тем, как двойники избивали юношу, Максимилиан обратился к Веронике.
— Я хочу отрезать всю руку! — восторженно воскликнула Вероника. — Всю!
— Не увлекайся, а то Эрамгедон разозлится, что ему ничего не осталось.
Антона трясло. Он не верил, что это происходит наяву. С трудом заставив сквозь кричащую боль сохранить равновесие, он поднял на настоящего Максимилиана взгляд, кипящий ненавистью. Руки горели от боли, живот словно прожег огонь от нескольких ударов, но парень вновь попытался призвать силу дара.
Клоны его схватили за волосы и одновременно стукнули по носу. А Вероника смеялась, смотря на окровавленную руку отрешенной Ани.
— Тогда я ее ударю. — засияла Вероника. Схватив Аню за мокрые щеки, Вероника поморщилась. — Даже со слюнями и растекшей тушью ты красивая, тварь. — разозлено произнесла она и свирепо нанесла ей пощечину.
— Вероника…пожалуйста…не могу…не могу… — трясясь в страшной агонии, судорожно шептала Аня.
— Молчи. Терпи. — повелительный тон Максимилиана заставил ее умолкнуть.
Вероника смазала пальцем кровь с клинка и провела полоску по щеке Ани. Затем плюнула ей в лицо.
— Ненавижу тебя…
— Вероника! — едва дыша от злости и боли, крикнул Антон. — Клянусь, я живьем выпущу из тебя кишки и все скопившееся дерьмо засуну тебе глубоко в глотку!
Но Вероника в ответ лишь весело рассмеялась:
— Ты раньше сдохнешь, чем сможешь поднять на меня палец, глупец. Ивенги сюда идут? — тут же обратилась она к Максимилиану.
— Идут. Сейчас заберут нашу добычу и отправят ее прямиком к Его Величеству. — довольно произнес Максимилиан.
К горлу Антона подкатил ком, наполненный горечью. Скоро их передадут их главному врагу…неужели это все…конец?
— Ну пока мы их ждем, я еще поразвлекаюсь с ней. — промурлыкала Вероника и схватила Аню за волосы. — А тебе идет фиолетовый. — намотав волосы на кулак, девушка резко потянула руку вниз, заставив Аню закричать от боли еще сильней.
«Твой дар теперь работает сильней…» — раздался в памяти Антона голос Аристарха.
«Я пытаюсь, но они чувствуют…» — слабо дрожал Антон.
«Попробуй клинки клонов направить на них же…» — пронеслась в голове мысль. Но она парня не обнадежила.
«Они бьют меня, и боль меня отвлекает…»
«Попробуй призвать дар сквозь боль…»
Парень напрягся. Закалил каждую клеточку своего тела. Он хочет устроить беспощадную месть этим двоим за принесенную боль…Они еще очень сильно пожалеют об этом…
Он напрягался настолько сильно, что ощутил, как изнутри его смертоносно пробрал жар.
Клоны, словно почувствовав, вновь стукнули его, но парень направил все свое внимание к дару. Боль жгла, резала, душила его, но все внимание было устремлено к мыслям. Клинки выпадут из рук двойников и врежутся им в горло… Клинки выпадут из рук двойников и врежутся им в горло…
Жар усиливался. Просачивался из кожи и слоя одежды. Кровь в венах забурлила мощным порывом. Клоны продолжили избивать его, нос раз за разом вспыхивал яростной болью, кожа рук горела от скручивания, но вся чаша разума юноши заполнилась лишь этими мыслями. Он игнорировал боль. Он старался ее не замечать. Аня мучалась сейчас от куда сильной боли, которая может погубить ее, и это заставляло парня сосредоточиться еще сильнее на собственных мыслях.
Клинки выпадут из рук двойников и врежутся им в горло… Клинки выпадут из рук двойников и врежутся им в горло…
Клоны пнули его по боку, повалили коленками на пол, сжали за корни волос и приставили клинки к горлу. Но Антон перестал ощущать боль. Своим сознанием он устремился к дару. Он почувствовал, как его изнутри охватило яркое сияние.
Зрение раздвоилось, и он едва смог заметить, как Вероника вцепилась Ане в окровавленную руку с мыслью отрезать третий палец. Он не мог сконцентрироваться на этом. Он перестал слышать.
Зато он увидел, каким насыщенным голубым сиянием вспыхнули изнутри вены на его покрасневших ладонях. И как жар, льющийся повсюду, стремительной ударной волной направился из глубин души вверх.
Клоны вновь ударили его.
Но мощь дара вылилась наружу.
Стекла синхронно разбились в дребезге. Веронику подбросило в воздух и с пронзительным криком унесло в окно. Девушка успела схватиться за конусную крышу колоны, но та держалась из последних сил. По ее покрытию промчалась змееподобная трещина.
Клоны Максимилиана были обескуражены. Он издали предсмертный вопль. Клинки пронзили их горло насквозь, и по шее полилась окровавленная волна. Свирепо оттолкнув их от себя, Антон направился к удивленному Максимилиану. Тот крепче прижал к себе Аню, но парень резко сжал его за руку и скрутил так же ненавистно и болезненно, как пару секунд назад делали клоны.
Аня освободилась от хватки Максимилиана. Девушка, крича от боли, сжала себя за окровавленную руку и упала коленками на пол.
— Ребята, мы вас искали…о нет!
В каморку забежали Сатис, Феодосий и Петер. Услышав крик, Антон тотчас воскликнул:
— Помогите ей, а я СЕЙЧАС УБЬЮ ТЕБЯ! — с невыносимой яростью крикнул он и набросился на Максимилиана.
Удар силы оказался настолько велик, что их обоих волной выбросило в окно. Вероника держалась из последних сил за край конуса, но руки не выдержали тяжести веса своего тела и поползли вниз. Девушка пыталась удержаться, но рука ослабла и резко отпустила острый угол. Веронику понесло вниз с пронзительным испуганным криком. Но посадка оказалась мягкой — она шлёпнулась на несколько трупов ивенгов и измазала свой любимый пиджак зелёной кровью.
Но на это она не обратила внимание — ее любопытный взгляд устремился на драку Антона и Максимилиана. К ней подбежал Гэриш, но на него она даже не смотрела.
Дар позволил Антону плавно приземлиться. Мягко коснувшись носками твердой земли, он поднял взгляд к небу и увидел медленно спускающегося Максимилиана. Позади него прозвучал новый взрыв, и душераздирающий вопль орионцев эхом донесся до ушей.
Максимилиан злорадно рассмеялся, и парня от этого ядовитого смеха пробрало жгучей вспышкой ярости.
— Смотрю, силушку свою начал развивать. Но ты реально уверен в том, что способен противостоять мне, настоящему сэйлансу? — по всей его руке промчались голубые искрящиеся линии.
Антон напрягся, позволяя ровно и плотно стоять ногами к земле. Максимилиан развел руки, и из его ладоней вырвался мощный ветер.
Резкий порыв словно хлыстом отбросил юношу с земли и с громким хлопком прижал к стене. Яростная обжигающая боль пронзила его спину и локти до самих костей. Глотая стон, Антон устремил на Максимилиана напряженный взгляд. Правая рука Эрамгедона, смеясь, потихоньку направился к нему, усиливая свою силу. Вокруг его ладоней кружили языки пламени, и парень уже с небольшого расстояния ощутил закаленный жар, шедший с этого огня.
Темные глаза Максимилиана горели ярким голубым светом. Антон пытался накалить дар внутри себя и с полным разочарованием увидел, что свет под кожей уже не вспыхивал. Дар вновь перестал ему подчиняться…в самый важный момент…
А впереди продолжала жестоко идти битва. Сотни огненных фейерверков обрушивались на небоскребы, с громким хлопком взрывая стекла, разрушая одной ударной волной все великолепное убранство.
— Жаль, я не могу убить тебя, паршивое отродье. — сквозь зубы прошипел мужчина и направил на парня струи огня. Антон успел ловко отскочить, прижав к лицу согнутые руки. Мысленно он представлял, что разведёт вокруг себя щит, но все разворачивалось слишком быстро, и дать своим мыслям силы он не успевал.
Вице-король, покраснев от ярости, одним взмахом руки поднял с земли колонну, и по ней тотчас промчались тысячи тоненьких трещин. Гигантское мраморное сооружение разломалось по кускам, и каждый острый камень понесся на юношу. Ахнув от ужаса, Антон отбежал и быстро спрятался за следующей колонной. Камни градом посыпались за его спиной. Ощущая злобу к самому себе за то, что не мог дать мощный отпор, Антон раздраженно стукнулся макушкой по твердому покрытию колонны. В затылке загорелась острая боль, а надменный язвительный смех Максимилиана досадной волной разочарования пронесся по всему телу.
— Будьте прокляты тысячи сэйланских богов, да ты, мальчишка, пустое место! — ликующе кричал Максимилиан. — И как Эрамгедон мог тебя бояться?! Как он мог сделать тебя Нежелательным лицом?! Ты слабак, Эраст Родригес! Ты ничтожество!
Кулаки сжались от злости. Зубы прокусили губу до сильной боли, выпустив наружу кровь. Антон сосредоточенно начал призывать свой дар. «Когда-то я смог чуть не прикончить тебя. Неужели я и сейчас не смогу?!».
Сжимая кулаки, он начал слабо ощущать пробуждение дара. Но зов силы отзывался в нем так вяло, с такой неохотой, будто не хотел подчиняться…Парня это напрягало. Он смог с трудом прикончить клонов, но почему сейчас дар его не слушался?
А Максимилиан успел обойти колонну и резко сжал парня за горло. Пальцы свирепо давили и душили, сжимаясь кольцом, и рука начала потихоньку поднимать все тело вверх. Нервно дергая ногами, Антон вцепился обеими руками в широкое запястье Максимилиана, но стоило только коснуться, как ладони внезапно обожгло. Боль резко пронзила, от изнеможения Антон отдернул руки, и Максимилиан злорадно рассмеялся.
— Ты слабак и ничтожество, — голос Максимилиана шуршал от наслаждения, — и я с полным удовольствием передам это Эрамгедону. Зря он почувствовал в тебе потенциал. — еще мощней он сжал парня за горло, и от нехватки воздуха голова юноши поплыла, и кружащийся хаос битвы перед глазами начал застилаться темнотой. — В тебе нет ни грамма той великой силы, — шипя от триумфа, Максимилиан обнажил свои белоснежные острые зубы. — которая пугала моего Императора.
Задыхаясь и осознавая, что впереди ожидает тупик, которого он так боялся, Антон сквозь муку вновь впился красными обожжёнными руками в запястье Максимилиана. Новый жар ударил ему в руки, но парень начал отчаянно терпеть. Однажды он смог, ему удалось пересилить и пережить пытку…и должен сквозь невыносимую боль выдержать сейчас.
Чувствуя, как кипели от жара руки, Антон сильно вцепился ему в ладони и, глотая воздух, начал думать, как Максимилиана сейчас отбросит…выкинет мощным ветром…
Максимилиан рассмеялся, но Антон старался не замечать этот смех.
— Сейчас я передам тебя Императору. Твои попытки спастись, увы, провалились.
Антон закрыл глаза. Он почувствовал, как дар подпитывался одной мыслью. Он почувствовал всю мощь и тяжесть этой силы. Ладони перестало жечь. По рукам пронесся знакомый трепет силы, набирающий с каждой секундой власти. Приоткрыв глаза, он увидел долгожданное сияние в своих руках.
Максимилиан это тоже заметил.
Но было поздно противиться. Вице-короля резко отбросило назад. Со свирепой силой мужчину прижало к соседней колонне. Освободившись от плена крепких рук, Антон упал коленками на землю и тут же поднялся и решительно направился к своему врагу. Руки пульсировали от вибраций дара и горели ослепительным сиянием. Дар безудержным пламенем бурлил под кожей и изнемогал вырваться на волю.
Один крепкий длинный острый осколок колонны смертоносным лучом врезался ему в ладонь, но боли не принес. Повернув его острым углом навстречу к Максимилиану, Антон вплотную подошел к своему врагу. Максимилиан пытался сопротивляться, но его продолжало намертво прижимать к стене.
Схватив Максимилиана за волосы, Антон прижал острый осколок камня к его животу и самоуверенно усмехнулся:
— Эрамгедон не просто так меня боялся, и ты это сейчас поймешь.
И вонзил острие осколка ему глубоко в живот. Максимилиан охнул. А Антон, продолжая широко улыбаться, провел осколком длинную полосу. Кровь полилась фонтаном ему на костюм, брызгами врезалась в белоснежную рубашку. Ноги Максимилиана дрожали, подкашивались, кожу застилала мертвенная белизна. Дрожа от адреналина, Антон перерезал ему живот и, кивая, добавил:
— Скоро твоего Императора ждет точно такая же участь.
И одним взмахом перерезал ему горло.
Он не ожидал подобного от себя, и тело затрясло от ужаса. Максимилиан умер на глазах быстро. Кровь длинными ручьями лилась с его живота и горла. Огромная лужа пропитала насквозь костюм парня, и холодная кровь неприятно коснулась сквозь рубашку его кожи. Антон отпустил осколок, и тот со звоном рухнул на землю. Парень ошеломленно оглядел мертвеца, ошеломленно осознавая, что только что прикончил его своими руками.
Дар внутри утих. Руки перестали сиять. Антон сделал несколько шагов назад и тут же вспомнил, что за стенами зданиями страдала Аня. Эта мысль будто ошпарила его кипятком, и парень побежал за ней. Но осознание произошедшего продолжало нервировать и поражать его.
Вероника и Гэриш, тайком наблюдая за дракой, страшно побледнели и спрятались за обломками громадных камней. Гэриш качал от потрясения головой. Вице-король Максимилиан Кук мертв…
А Веронику чуть не вырвало. На секунду она поверила, что Антон Вершинин действительно был опасен для Императора, хотя эта мысль ей до последнего казалась абсурдной, но сейчас неуверенность с треском разрушилась…
***
Внушение Максимилиана перестало действовать, и Аню свирепо обуяло отчаяние. Она сидела в шоковом состоянии, ничего вокруг себя не видела и не слышала. Боль, пульсирующая на открытых ранах, потихоньку угасала, и от этих затихающих медленных волн сознание начало покрываться темнотой.
Петер и Феодосий подбежали к ней. Феодосий страшно побледнел от того, насколько ужасно пропитались кровью обрубки на пальцах. Петер прижал Аню к себе и посадил на свои колени. Кровь вновь хлынула пульсирующим фонтаном. Девушка поморщилась. Рука полностью онемела, Аня утратила над ней контроль. Горло болело от криков, и шок вновь затянул своей туманной дымкой ее разум.
Сатис ошеломленно застыла, вспомнив, как сама лишилась руки. Петера это разозлило:
— Ты главнокомандующая или кто?! Не можешь оказать первую помощь?!
Услышав этот гневный тон, Сатис стукнула себя по лбу. Удар смог ее отрезвить. Девушка испуганно понеслась по комнате в поисках медицинских приборов. Собственные пальцы затянуло фантомной болью.
Феодосий ошеломлённо рассматривал изуродованную руку Ани и не знал, как ей помочь. Пока Сатис быстро открывала ящики и хаотично перебирала их содержимое, парень тихо спросил:
— Кто так с тобой?
— В-Веро… — Аня не смогла выговорить до конца. Боль жгла повсюду.
— Сволочь… — Феодосий испуганно покачал головой.
Сатис взяла небольшую горсть таблеток, бутылку воды и подбежала к Ане.
— Нашла мощное обезболивающее. Глотай.
Аня взяла здоровой рукой бутылку, раскрыла рот, и Сатис положила ей на язык несколько таблеток. Аня быстро осушила и тихо простонала, поморщившись от боли.
Затем Сатис присела, бросила у своих ног коробку с лекарствами и начала оказывать первую помощь. Аня перестала перед собой все видеть, комнату будто поглотило туманом. Рука затянулась льдом и словно пропала.
Сквозь пелену белого дыма она видела, как Сатис связала длинным жгутом один палец, затем другой, но ничего не почувствовала. Обезболивающее начало действовать сразу, и к окровавленной руке стал потихоньку возвращаться контроль. Вопящая искрящаяся боль гасла, растворялась, и в сознание вернулась ясность. Рассматривая свои пальцы, с которых Сатис начала стирать ватным платком кровь, девушка вновь перед собой увидела произошедшее…Ликующая счастливая лучшая подруга хватает ее за руку и врезает в палец острый клинок. Крики боли ее веселили, забавляли, подкармливали ее зависть восторгом. Девушка затряслась от этих воспоминаний и тут же почувствовала, как теплые пальцы Петера начали успокаивающе разглаживать ее здоровую руку. Аня захотела его тут же оттолкнуть от себя, но не нашла на это сил. А перекошенное от ярости лицо Вероники и хлесткая пощечина продолжили мучить ее перед мысленным взором.
Вскоре к ним подошёл обескураженный бледный Антон, весь его пиджак был заляпан кровью. Он даже не обратил внимание, как пальцы Петера держали Аню за руку, его взгляд взволнованно застыл на спокойной и бесстрастной Сатис, стирающей с кожи кровь. Аня испуганно спросила и даже не осознала, что вернула контроль над голосом:
— Ты ранен?
Он покачал головой:
— Я вспорол ему брюхо.
Он присел и испуганно рассмотрел жгуты на ее покалеченных пальцах.
— Эту падаль по имени Вероника я не нашел, наверное, утонула в дерьмовых кишках ивенгов.
Феодосий издал смешок. А Антон напряженно добавил:
— И для нее эта лучшая участь, иначе я ее тоже выпотрошил бы.
На лице Ани возникла слабая улыбка. Антон погладил ее по щеке, и Петер нервно сомкнул свои пальцы.
— Теперь надо надеть это. — Сатис достала огромную варежку, сделанную из силикона со скользящей внутри голубой жидкостью. — Эта штука начнет потихоньку восстанавливать твою руку. Называется мгновенный лечащий компресс.
— Как восстановит? — шепотом спросила удивлённая Аня.
— Тебе придется постоянно носить ее до тех пор, пока кости твоих пальцев не дорастут. — рассказывала Сатис, осторожно надевая перчатку на руку девушки. Аня смогла немного пошевелить пальцами и погрузила их в каждый проем. Нежный приятный гель плавно коснулся ее кожи, а открытые раны резко обожгло холодом. Девушка поморщилась, но нашла в себе силы терпеть.
— Я уже думала, что навсегда останусь такой…
— Главное не снимай. — напряженно добавила Сатис. — Я так восстановила свою руку, полностью. Тебе придется спать с ней, мыться с ней, тренироваться с ней…тренировки, наверное, пока придется отложить. Когда лечебный гель опустеет, надо сразу надеть новую перчатку. Но это лечение очень эффективно…
«Зато шрам душевной раны стереть уже не получится…» — мрачно думала Аня.
— …но требует терпения. — Сатис мягко ей улыбнулась.
Антон облегченно выдохнул:
— Как же хорошо, что у вас такие продвинутые технологии…
Сатис в ответ лишь усмехнулась.
Затем Сатис стёрла кровь с предплечья и плотно затянула белой веревкой перчатку вокруг запястья Ани. Теперь издалека ее рука выглядела очень огромной и надутой.
«Но зато боль проходит, и есть надежда на восстановление… — подумала девушка и тут же ощутила сильную ярость к Веронике. — Мерзкая, лживая тварь. Будь ты проклята за свое предательство…»
— Ребят, вам лучше поспешить в звездолёт. — нервно затараторила Сатис, убирая коробку с лекарствами на полку. — бегите, а мне надо найти остальных и помочь им…
— Нет, не иди туда! — крикнул Петер.
— Пойду!
— Одна? — ахнул Антон.
— Я главнокомандующая! — резко отчеканила Сатис, пронзив ребят блестящими глазами. — Там моя семья! Там мой отец, брат и моя мать! Приемная, но мать! Я не допущу, чтобы они пострадали из-за этого урода! Отпусти меня. Бегите в звездолёт. Я не могу идти с вами, зная, что моя семья в опасности.
Ребята друг с другом удивленно переглянулись.
— Ладно…
Антон помог приподняться Ане. Осторожно приобняв ее, он пошел к выходу. Петер и Феодосий направились следом. Сатис вышла последняя, бросив комнате печальный взгляд.
— Будь осторожна. — тихо сказал ей Петер.
— И в случае чего беги сразу в звездолет. — добавил Антон. — Ты нам очень нужна.
Сатис тяжело сглотнула и кивнула.
— Пожалуйста, береги себя… — слабо промолвила Аня.
Сатис ещё раз кивнула и побежала по коридору. А остальные направились к лифту. Антон помогал ослабленной Ане передвигаться, Феодосий шел следом и испуганно озирался по сторонам. Петер держал наготове меч.
Но им повезло. Коридор был пуст. Лишь окровавленные мертвецы, облаченные в шикарные костюмы, лежали повсюду…Ребята быстро забежали в кабину лифта и поехали вниз, надеясь больше ни с чем ужасным по пути не столкнуться.
***
Крепко держа найденный по пути пистолет, Сатис неслась по коридору. Обнаженные ступни измазались чужой кровью. Пятки затянулись болью от долгого бега. Девушка забралась в кабину гравитационного лифта и поехала в главный торжественный правительственный зал, где Солярия могла спрятать каллион. Девушка надеялась всем сердцем, что Эрамгедона там нет, что ее семья в безопасности, и вместе со всеми она побежит к звездолету и покинет Андор…
Она никогда не могла предположить, что улетит с планеты при таких обстоятельствах.
Лифт плавно остановился, издав мелодичный писк. Девушка вышла из кабины и охнула.
На белоснежной плитке, измазанной кровью, лежали мертвые солдаты. Ее старые знакомые, с которыми она вместе тренировалась, устремили пустые безжизненные глаза с угасшим огнем к потолку. Сатис в неверии качала головой, с трудом обходя трупы. Белые люминесцентные лампы на потолке медленно мерцали. Девушка старалась не обращать внимания на мертвых, но груз тяжести свинцовым полотном сдавил ей тело.
И тут она потрясенно застыла и не смогла сдержать крик.
— Раит!
Родной брат лежал на багровой луже, прижимая к груди руки, изрезанные кровавыми полосами. С глубокой раны на грудь лилась кровь, и он не мог ее остановить. Девушка заметила, что рана пробила его туловище насквозь.
— Раит!
Сатис подбежала к нему, быстро думая, как оказать первую помощь. Но в его глазах уже угасал огонь жизни. Он был уже на грани смерти.
— Нет, пожалуйста, нет…
Сквозь пелену тумана он посмотрел на нее, и девушку пробрала дрожь. С глаз полились слезы, и их крохотные капли упали на его бледное лицо. Она прижала брата к своей груди.
— Раит, нет… — Сатис сжала его за окровавленные пальцы.
— Сатис… — заговорил он хриплым голосом, пытаясь устремить свой туманный взгляд на нее, но веки дрожали и пытались сомкнуться. — прости меня…
— Кто тебя ранил? — сдавленно спросила Сатис, сильно укусив себя за нижнюю губу.
— Он…
Девушка поняла, кого он имел в виду, и ощутила то, что преследовало Антона долгое время. Ненависть. До этого Эрамгедон просто казался ей чудовищем, захватывающим чужие миры.
Но сейчас он атаковал ее дом. Нанес смертельную рану ее родному брату.
Охотится за ее матерью.
Слезы потекли еще сильней. Сатис крепче сжала его за руку и задрожала.
— Нет…нет…
— Прости, что не вытащил тебя из блокады… — сдавленно шептал Раит. Из его губ вытекала кровь, дыхание было прерывистым, мучительным, отбирающим у него последние остатки жизни. — Я думал…ты мертва…
Сатис трясло. Слезы падали Раиту на щеки и быстрыми ручьями стекали по скулам, шее, плечам и сливались с лужей его крови.
— Отец желал тебе самого лучшего…он хотел, чтобы ты умела постоять за себя…
— Раит, прошу… — Сатис не могла дышать. Не могла спокойно сидеть. Ее пожирало чувство отчаяния.
— Иди в корабль… — стеклянный взор родных голубых глаз застыл на ней. — спаси мир…
— Раит… — Сатис обняла его лицо ладонями и наклонилась, чтобы поцеловать.
— Ты самая замечательная… — его веки задрожали.
Раит испустил последний вдох и закатил наверх глаза.
— Раит? — испуганно спросила Сатис.
Он ее уже не слышал. Он больше не дышал. Лишь кровь продолжала литься из раны и рассекать своими полосками праздничный костюм.
Сатис пронзительно завопила. Нажала ладонями на грудь и начала надавливать, надеясь заставить сердце заработать, но взгляд не мог оторваться от настолько страшной раны…за дырой в груди она видела полоску плитки. Ее прошиб ледяной мороз, боль тяжелым свинцом разлилась по венам и заставила закричать еще сильней. Ей было плевать, что ее мог кто-то услышать.
Она обняла его за щеки и медленно поцеловала в лоб. Закрыла ему глаза. Тело продолжало колотиться от мучительного осознания.
Но она не простит саму себя, если не спасет мать от тирана.
— Я спасу мир. — на прощание сказала Сатис Раиту. Поднялась ватными ослабленными ногами на пол и вновь побежала по коридору. Рана на сердце щипала, бурлила, кровь, казалось, была готова вылиться из собственного горла.
Девушка пробежала несколько метров и увидела небольшой холл, где друг на друге лежали все те же знакомые солдаты, с которыми она вместе тренировалась сражаться под мирным ясным небом.
Она не ожидала, что их конец будет настолько болезненным…
Она не думала, что ее родной брат умрет на руках.
Среди мертвых солдат кое-кто привлек ее внимание. Девушка заметила погибшего в бою отца. Лицо Рональдо было полностью перепачкано кровью, а ноги разорваны по кускам, словно кто-то впился в них своими клешнями…
Девушка затряслась и чуть не выронила из рук пистолет. Ее затошнило. Брат мертв…отец мертв…Как ей бороться дальше без них? Раит верил, что она сможет, но сейчас Сатис ощутила мучительное поглощающее чувство отчаяния, впившиеся в ее дрожащее сердце свирепыми когтями. Путь впереди казался туманным и наполненными трудностями, и она хотела пережить его со своей семьей…
Но теперь у нее почти не осталось семьи…
— Сатис? — раздался тихий голос.
Сатис обернулась и заметила Астора. Парень прижимал к своему горлу пистолет.
— Астор! Что творишь?! — Сатис пробрал мороз от увиденного.
По щекам парня лились слезы. А дуло решительно коснулось кадыка.
— Астор, не делай этого! — кричала Сатис, испуганно к нему направляясь.
Астор трясся и качал головой. В глазах застыло страшное отражение муки, в зрачках виднелось приближение силуэта смерти.
— Не могу, он внушил мне…
— Нет! Нет! — Сатис не нашла в себе сил даже ахнуть от ужаса. — Как же мы без тебя?!. — вопила девушка, медленно приближаясь к нему.
Она вытянула вперед руки, надеясь выхватить пистолет. Астор продолжил быстро качать головой:
— Через три…два…
— Нет! — Сатис кинулась на него.
— …один…
Ее уши прожег громкий выстрел. Кровь ударилась каплями в стену и врезалась в ее платье и лицо. Астор замертво упал на пол, обронив пистолет. Под его телом быстро разрослась лужа крови.
— О нет… — Сатис трясло от увиденного.
Новая смерть перед глазами. И всему виной был он…
Сатис ошеломленно подошла к Астору. Перед мысленным взором вспыли мертвые глаза Раита, обращенные к ней. Его умоляющий хриплый голос, просящий бежать в звездолет. И теперь через несколько минут погиб второй…
— Ты не заслужил этого, Астор… — хрипло сказала Сатис, смотря, как быстро лилась кровь из его шеи.
Девушка закрыла ему глаза и резко вздрогнула, когда по коридору эхом промчался испуганный крик Солярии. А затем раздался незнакомый голос. Но она поняла, кому он принадлежит, и по ее кожи поползли мурашки.
— Ну здравствуй, Солярия.
— Эрамгедон!
Крепко держа свой пистолет, Сатис осторожно направилась навстречу голосам. Руки горели от мысли пристрелить этого тирана. Отомстить за смерть брата, Астора, за других, за пролитую кровь, за все те ужасы, что нанес он невинным…
Девушка подошла на звук. Голоса раздавались в небольшой комнате, окруженной высокими книжными стеллажами. Дверь была приоткрыта.
Сатис спряталась, плотнее прижимаясь спиной к стене. Пистолет в ее руках дрожал. Она напрягла слух и прислушалась.
— Ну и как тебе мой фестиваль огней, дорогая Солярия? Оценила? — хриплым и самодовольным голосом прошептал Эрамгедон.
По стене промчался грохот. Сатис обуяли мурашки. Она осторожно заглянула в проем.
Эрамгедон сжал Солярию за горло и прижал ее к стене, приподняв над полом. Женщина сопротивлялась, сжимая своими тонкими руками его напряжённый кулак, дергалась ногами, но Эрамгедон ещё сильнее стукнул ее головой по стене.
— Оценила? Понравилось?
— Ты чудовище… — сквозь зубы прошипела Солярия.
— Отдавай по-хорошему свой каллион, или я сейчас живьём спущу с тебя шкуру.
По позвоночнику Сатис пробежал холод. Она не верила своим глазам. Она видела знаменитого монстра Вселенной вживую. Эрамгедон был таким привлекательным. И таким страшным одновременно. Вокруг него вихрилась сокрушительная мощь высшей силы, ослепляющей ярости, божественной надменности и ликующего восторга. Он одновременно объединял в себе столько пугающего, столько бесконечной тьмы, что Сатис с трудом смогла устоять на ногах и спокойно смотреть на него.
Сатис медленно направила на затылок Эрамгедона дуло своего пистолета. Оружие затряслось ещё сильней. Девушка пыталась сохранить хладнокровие, но пистолет продолжал трястись.
И тут она поняла, что он дрожал не от страха. Вокруг Эрамгедона кружила мощная энергия. Она заставляла оружие трястись.
Сатис дернула за рычаг. Но пуля не вылетела…
По пистолету побежали трещины.
«Нет!» — рявкнула она и быстро спряталась за стеной.
— Даже если ты получишь все каллионы, портал открыть тебе не удастся. — хрипло прошипела Солярия. — Палладинеянцы тебя не впустят. Они куда сильнее тебя…
Эрамгедон ещё сильней ее стукнул головой по стене. Сатис затряслась. Она хотела помочь своей приемной матери, но не ведала как.
Наброситься на Эрамгедона сзади — полное самоубийство. Она нужна миссии, команде, она натренирована так, что сможет пережить предстоящие пять миров…
И она должна сдержать свое обещание брату…
Сатис ещё раз направила пистолет Эрамгедону в затылок и попыталась выстрелить. Но пуля не хотела вылетать. Энергия, кружащаяся вокруг тирана, не позволяла…И по всему корпусу змейкой промчалась трещина.
Сатис с трудом сдержала стон разочарования. Внезапно ее взгляд застыл на руке Солярии, прижавшейся к выпуклой красной кнопке. Если Солярия надавит на эту кнопку, в комнате взорвется бомба. Так было сделано специально на случай, если сюда заявится чужак с плохими намерениями, и он перепутает эту кнопку с включателем.
Но тогда Солярия не успеет сбежать и сгорит вместе с Эрамгедоном…
Сатис ещё сильней затрясло от этой мысли, и пистолет выпал из рук. Но его звонкий стук заглушил крик Солярии.
Сатис тихо приподняла оружие и увидела разломанный корпус. Некогда твердый непробиваемый…его разрушила сила Эрамгедона. Сатис осторожно заглянула в комнату. С глаз и носа Солярии лилась кровь. Эрамгедон вновь ее стукнул затылком по стене. Сатис задрожала от увиденного. «Он каким-то образом влияет на ее тело, заставляет кровь из глаз литься…» — ахнула она от собственного предположения.
Сквозь льющуюся кровь взгляд Солярии застыл на Сатис, и женщина ей кивнула и пошевелила губами слово «Беги». Сатис покачала головой. Женщина опустила глаза на кнопку, ожидающую смертного часа, и шепнула Императору:
— Я не боюсь смерти, я боюсь того, что они не успеют.
— Кто не успеет? — ехидно спросил Эрамгедон, прищурив глаза.
— Они должны успеть, они должны избавиться от тебя…и я в них верю! Беги!!!
И Солярия нажала на кнопку.
Сатис тут же рванула.
Комнату пронзил страшный взрыв. Огонь окутал своими громадными языками пламени все пространство, ничего не пощадив своим жаром.
Сатис бежала сломя голову навстречу к звездолёту. Но видела она с трудом, слезы застелили перед ней все…
Семья мертва. Дом уничтожен. Эрамгедон захватил ее мир и поглотил его в огне…
Девушка добежала до лифта и быстро нажала на кнопку. Дверцы закрылись, и кабина помчалась вниз. Сатис устало прислонилась спиной к стенке и сползла вниз. Взгляд застыл на окнах, а за ними повсюду кружил дым и огонь. Гигантский ящер бродил по улицам и разрушал высотные здания мощными ударами хвоста и массивными лапами. Орионские истребители пытались атаковать его, но стоило им только подлететь, как ящер обрушивал на них из своей пасти длинное пламя огня. А некоторые взрывались по пути под волей могущественной высшей силы.
Все вокруг уничтожено…
Она знала, что Эрамгедон выйдет живым. Он бессмертен.
«Она подожгла комнату, чтобы не дать ему убить себя. Тогда каллион ему не должен достаться…» — думала в надежде Сатис.
«Но что если все равно достанется…»
Женщина пожертвовала собой, чтобы Сатис успела сбежать и спрятаться в звездолете.
Сатис не выдержала, громко закричала и прижала к лицу ладони, которые тотчас пропитались слезами горя.
***
Огонь не принес ему боли. Огонь слушался его, ведь был частью его силы, частью элемента Гармония, энергии четырех стихий. Гигантские языки пламени расходились перед ним, открывая путь. Они сжигали и превращали всю комнату в пепел, разрывали труп Верховного лидера Ориона, но ему позволили пройти мимо себя. Эрамгедон вышел из горящей комнаты, сжимая покрасневшими пальцами сверкающий камень каллиона. По пальцам и камню стекала синяя кровь.
— Идиотка…чуть не убила себя сама…но я вовремя свернул тебе шею… — злобно прошептал он.
Эрамгедон оглядел горящую комнату.
— Думала меня это убьет? Я бессмертный…или ты думала, что убьешь саму себя, и каллион мне не достанется? Нет уж. — он издал смешок, видя сквозь огонь ее бездыханное темнеющее тело с огромной дырой в области застывшего сердца, где хранился каллион. — Я оказался быстрее этого взрыва. И вырвал его из тебя. Теперь он мой. — Император довольно оглядел испачканный кровью сверкающий камень в своих руках.
Величественной быстрой походкой он пошел по коридору, наполненному мертвецами, к лифту. Вскоре спустился вниз и оказался на площади, окруженной военными кораблями. Молнии разрывали небо, освещая сражения яркими вспышками. Отблески пламени на оружиях и доспехах солдат отражались в глазах монстров. Вихрь смертельного танца продолжался, каждый отчаянно друг с другом сражался. Орионцы не сдавались, разрубая своих врагов по кускам, ивенги и нейптолы, как всегда, казались отражением жестокой смерти и отражали убийственные удары, нанося солдатам невыносимую боль. Никто не видел Эрамгедона, медленно выходящего из высоких дверей.
Эрамгедон вытянул вперёд руку, направив поток своей энергии, и все резко замерли от тяжёлой силы, навалившейся свинцом. Каждый монстр, бандит, орионский солдат застывшим ошеломлённым взглядом пронзили Императора. Он вышел из порога и вытянул вперёд сжимающий окровавленный каллион.
Орионские солдаты, осознав кошмар всей ситуации, хотели наброситься на него, но не смогли даже пошевелиться. Сила, кружащаяся вокруг, крепко сдавливала их и не позволяла сделать шаг.
Эрамгедон медленно зашагал по площади. Все приспешники вокруг него кланялись. Эрамгедон довольно засиял.
Алатар теперь его. Орион теперь его.
Весь Млечный путь принадлежит ему.
И прежде, чем покинуть планету, он нанесет свой последний любимый штрих.
От торжественного триумфа Император счастливо засиял.
Продолжая крепко держать каллион, Эрамгедон взмахнул скипетром, и площадь озарила ярчайшая вспышка. Когда ее сияние угасло, перед ним оказался портал, ведущий к Финиксу. Император обратился к своим слугам:
— Возвращаемся обратно. Я сделал то, что хотел.
Бандиты быстро направились к порталу. Император довольно наблюдал за тем, как его слуги пошли к вратам. Они быстро ныряли сквозь него. Следом за ними направились монстры. Орионцы не могли сделать ни шагу, продолжая быть скованными мощной высшей силой. Они видели перед собой своего врага, главную опасность для всей Вселенной и злились, что не могли толпой наброситься на него и прикончить. Их оружия вели себя странно — дрожали и дергались, и по всему крепкому корпусу ползли змеей трещины.
К Эрамгедону подбежал Гэриш. Он поклонился и тихо сказал:
— Максимилиан мертв, Ваше Величество. Принц убил его. — быстро добавил он, заметив, как хмуро сдвинулись брови Эрамгедона.
— Расскажешь поподробней в замке. — повелительным сухим тоном потребовал Эрамгедон, и Гэриш послушно кивнул и поклонился.
Прежде чем скрыться за порталом, Император убедился, что планету покинули все приспешники и щелкнул пальцами.
Вот-вот землю пронзит смертоносный огонь…
***
Сатис добежала до звездолёта, голые ступни болели и кровоточили. Где-то застряли мелкие осколки. Но девушка сквозь боль добежала до трапа, и ее схватил за руку Петер.
— Где остальные? — спросил он, ведя Сатис по трапу.
— Мертвы! Мертвы! — яростный крик сорвался с ее губ. — Эрамгедон убил всех! Отца, брата, Астора, маму… — последние слова она произнесла с дрожью, болезненно и тяжело сглатывая застрявшую в горле горечь.
— О нет…
Долго не думая, они быстро забежали внутрь, когда заметили, что битва, разрывавшая огнем красивые улицы, утихла, и раздался голос Эрамгедона. Сатис еле как сдержала себя не побежать к нему и не вонзить нож в сердце. Дрожащими ногами она рухнула на голубое кресло возле Антона, Ани, Феодосия, Леши и Софиан. А Петер быстро рванул к гигантской серебристой аппаратуре пульта-управления.
— Все, улетаем! Улетаем! — громко объявил он, присаживаясь на кресло пилота.
Антон и Аня удивленно переглянулись. Софиан начала застегивать ремень безопасности.
— А как же остальные? — ахнул Леша.
— Они все мертвы! — крикнул в ответ Петер, дергая за длинные рычаги, и яркие огни торопливой волной начали вспыхивать на клавишах и лампах пульта управления.
Двигатель громко загудел, разрывая тишину звездолета осознанием внезапного полета. Шлюз с пронзительным шумом закрылся, свет везде погас, кроме главного отсека. Антон взял ремешок, болтающийся возле кресла Ани, и погрузил острое покрытие в застежку.
— Даже солдаты не придут? — Леша побледнел от услышанного.
— Все мертвы! — вопила трясущаяся Сатис. — Все!
Звездолет резко тронулся и, быстро набирая скорость, помчался по взлетной полосе. Антон быстро пристегнул ремень безопасности. Сатис в бессилии упала со своего кресла и продолжила отчаянно дрожать от разрывающего легкие крика. Леша поднялся и посадил ее на кресло.
Позади прогремел новый взрыв, заставивший звездолет вздрогнуть. Ощущая, как страх взбудоражил и заледенел кровь в венах, все испуганно обернулись и увидели за иллюминатором шлюза, как воздушное великолепное здание, где когда-то проходил бал, где исполняла свои зажигательные песни певица Наринэ, полностью охватил огонь.
— Нет… — Сатис впилась ногтями себе в лицо. — Нет…
Громадные обломки здания со свистом устремились падать на землю, обрушиваясь своей массивной тяжестью на спасавшихся жителей Алатара, на солдат, которые так и не смогли пошевелиться из-за силы Эрамгедона.
Звездолет поднялся в воздух и с оглушительным ревом понесся навстречу к пропитанному дыму небу. Земля снизу стремительно уменьшалась. Антон, Аня и Феодосий мрачно смотрели в передний иллюминатор, парень крепко держал Аню за здоровую руку. Софиан не могла оторвать свой взгляд с покалеченной ладони Ани, затянутой силиконовой перчаткой. Леша нервно теребил себе волосы от осознания, что у них нет военной подмоги. Петер сидел напротив пульта управления и напряженно контролировал режим автопилота, даже не замечая, как назойливо и раздражено крутилась возле глаз прядь волос, упавшая на лоб. Сатис, покрасневшая от горя, глотала собственные слезы и крепко сжимала руками длинную полоску ремня.
Звездолет поднялся еще выше, и прекрасный город Алафадан, утопающий сегодня в ужасах смерти, превратился в небольшую черную точку. Все молча смотрели в иллюминатор, и внезапно некая ударная волна пошатнула звездолет и заставила некоторые предметы на полках упасть на пол.
Каждый с ужасом увидел за окном, как громадный внушительных размеров гриб взрыва пронзил прекрасный город Алафадан и разнесся по всему материку, сшибая с земли все величественные стеклянные здания, которые когда-то очаровывали сердце…а сейчас превращались в горку пепла…
Планета уничтожалась на глазах. Внезапно каждый стремящийся в космос эвакуирующийся корабль понесло назад. Что-то мощное тянуло все летательные аппараты обратно на планету, в пучину огня, в место, окутанное смертельной агонией…Заметив это, Петер со всей силой вдолбил в самый пол две педали. Девушки побледнели от ужаса и не могли отвести взгляд с каждого корабля, со всей силой погружающегося обратно к горящему уничтоженному миру.
Антон горько вздохнул. Что-то тянуло орионские корабли назад. Эрамгедон стремился уничтожить всех, каждого погрузить в смертельные объятия взрывов, разносящихся по всей планете. Парень качал головой от ужаса. Взрывы были по всему Алатару, и точки спасающихся кораблей исчезали в волнах огня…
Но их звездолет, с выгравированным знаком Легендам на прикрепленном сбоку флаге, оказался под глубокой защитой.
Корабль стремительно помчался со скоростью света сквозь космические просторы. Их миссия началась внезапно, не так, как они задумывали…
Алатар уничтожен. Эрамгедон захватил Млечный путь. У Антона пересохло горло от мысли, что его родная планета Земля тоже будет во власти тирана…
Сатис горько плакала, не в силах сдержать боль. Петер присел рядом с девушкой и начал поглаживать ее по голове. Она не стремилась упасть ему на грудь, но и не отталкивала его. Леша и Феодосий сидели мрачные, не в силах раскрыть рот.
Аня сидела ошеломленная, но тоненькая дорожка слез стекала по ее щеке. Пострадавшую руку она спрятала за толстым слоем юбки.
Антон видел, как плакала Аня, но понял, что ему не хотелось обнять ее. Мысль прижаться к ней его внезапно оттолкнула…
Он захотел обнять Софиан, спокойно сидящую перед ним. Приятный жар охватил его, когда он представил, как обнимает ее и поцелует эти красные губы.
Он посмотрел на Аню, на ее поджатые мокрые губы и не ощутил подобного прилива желания прижаться к ним.
Он резко понял, что ему перестала нравиться Аня.
Его начало тянуть к Софиан. Словно порыв какой-то силы направлял его к ней.
И это его напугало.
Прилив этой чуждой силы отталкивал его от Ани и молил прижать к себе Софиан. Антон не сводил с нее взгляда и вновь почувствовал то же самое, что испытал к ней еще тогда давно, в космическом самолете, когда не знал ни об Эрамгедоне, ни об Стафане, а своим врагом считал Петера Аридверского…
Антон с трудом сдержал порыв не обнять Софиан. Он крепко сжал пальцы замком и поднял взгляд к потолку. Лампа ярко светила ему в глаза, которые резко заболели. Но даже сквозь муку он продолжал чувствовать это непонятное желание.
Сатис громко высморкалась и этим отвлекла Антона.
— Ребят, я напьюсь успокоительным…кто тоже хочет?
— Я. — Аня лениво подняла здоровую руку.
Антон поднялся с кресла и подбежал к переднему иллюминатору. Звезды слились в сияющие полосы, бороздящие вместе со звездолетом просторы Вселенной. Их корабль быстро мчался на пугающую планету Фериленд…затем Ксандерс…Драко…Земля…Нерлинея…и логово Эрамгедона.
Их миссия внезапно началась.
И должна закончиться быстро. Ведь теперь Эрамгедон захватил третью галактику…
Но почему-то в мыслях Антона назойливо появлялся образ Софиан. Парень пытался выкинуть из головы ее раздражающее лицо, но сердце словно стало ею одержимо и вспыхивало теплом, стоило только ею появиться в голове.
Его это злило. Он любит Аню. Они должны вместе найти элементы и уничтожить врага…но Софиан…она начала казаться ему такой манящей…такой привлекательной…
Он мрачно вздохнул, посмотрел на холодные мерцающие точки звезд и задумался.
Впереди их ожидал Фериленд. Грозная планета, кишащая жуткими иник. Затем морской народ планеты Ксандерс, спокойный, но тоже напряженный. Драко, где правят чудовища-репликанты. Земля, уже принадлежащая Эрамгедону. Нерлинея, совсем никому незнакомая планета, где когда-то правила Андриана Поэмн.
И скипетр Эрамгедона.
Надо спешить. Надо раздобыть элементы быстро. Враг жесток и беспощаден.
А его возмездие сокрушительно.
И им надо быстрее остановить его, пока вселенные не слились, пока он не прикончил Палладинеянцев и не стал правителем всего космоса.
Антона эти мысли жутко пугали, он вздрагивал от осознания, что их миссия уже началась.
Но больше всего его пугало не то, что миссия началась, а туманное представление, чем она закончится.