— Корна! — крикнул подошедший к решетчатой перегородке охранник. — Тебе письмо, наверное, от покойной любимой! — Он противно засмеялся. Молодой длиннобородый мужчина приблизился к решетке. Схватил руку охранника с письмом и сильно рванул. Охранник ударился о решетку.
— Если еще раз повторишь такое, — стиснув горло охранника, прошипел Корни, — я убью тебя! — Он взял конверт.
Охранник под улюлюканье и хохот заключенных мешковато опустился на пол. На четвереньках быстро отполз подальше от решетчатой перегородки.
— Сын собаки! — взвизгнул он.
— Пакистанец тебя убьет, — усмехнулся надзиратель. — Он не любит, когда упоминают его любимую и мать. Правда, Корни?
— Иди с миром, использованная пища осла! — Хохот грянул с новой силой. Корни сел в угол и стал читать письмо. — Очень вовремя, — прошептал он. Сложив письмо, он сунул его в нагрудный карман, прислонился спиной к решетке и закрыл глаза.
— Корни, — обратился к нему седобородый плотный мужчина, — как правильно — Палестинец или Пакистанец?
— Корни, — не открывая глаз, ответил он. — Это имя дали мне родители. Но если тебе удобно, Шихар, звать меня Палестинцем, зови… Послушай-ка! — оживился Корни, — мне надо в одиночную камеру.
— Сказал «надо» — значит, пойдешь. Вечером тебя устроит?
— Вполне.
— Хочешь говорить со святым старцем? Но ты имей в виду, что с ним разговаривал Тигр-людоед. И я знаю, что тот будет вытаскивать святого старца. Ему что-то известно о сокровищах пирата, и Людоед хочет заполучить их. Ему повезло, он сумел уйти от Шахи живым. Его спас начальник тюрьмы. Но Тигру-людоеду не миновать ножа Шахи. Он убьет тигра с душой шакала! — Мужчина подал знак. К нему сразу подошел худой заключенный. — Этого человека вечером после смены должны перевести в одиночную камеру на восточный уступ.
— Все сделаю, уважаемый, — поклонился тот.