Зинка издала какой-то звук, значение которого Бурцев не очень понял. Поэтому он продолжал:
– А в Антарктиду, сама понимаешь. Путь неблизкий. Уйдет как минимум месяц. Если, конечно, на самолете. Потому как, пока туда… Обратно… А там еще пингвинов нужно наловить… Да и самолеты не каждую неделю летают…
Зина некоторое время молчала. Потом спросила язвительным голосом.
– Ты, Бурцев, у нас что – доктор?
– Почему доктор?
– А что ты меня лечишь? Что ты все пытаешься меня на туфту развести?
– Что за выражения, Зина! – укоризненно сказал Бурцев.
– Ежу понятно, что ты своего пингвина сдуру купил, по пьяни. И теперь рад его поскорее сплавить. Ты ведь даже не знаешь, самца тебе подсунули или самку. Ведь так?
– Почему это не знаю?! Знаю. Если бы был самец – то лапу бы приподнимал, когда писает. А этот – приседает. Значит, самка!
– Не смеши народ, Бурцев! Пингвин лапу не задирает. Короче, я даю за твоего пингвина четыреста баксов. Согласен?
«Вот зараза! – подумал он. – Откуда она взяла цифру четыреста?»
– Подружке-то, небось, за восемьсот отдашь… – заметил он.
– А это уже не твоего ума дело. Понятно, что я не за просто так с ним париться собираюсь.
Бурцев почувствовал, что прижат к стенке.
– Да уж не знаю, Зина, – сдаваясь, сказал он. – Я к нему как-то привыкать стал. Уж и воспитывать его начал. И он, подлец, чувствую, ко мне привязался.
– Не ной, Бурцев. Лови момент, пока я добрая.
Бурцев задумался.
– А что ты будешь делать, если это окажется самец? – прямо спросил он.
– Какая разница! Думаешь, у нее дело до яиц дойдет? Я на каждый день рождения ей рыбок в аквариум дарю, они еще ни разу больше двух недель не прожили.
Бурцев помолчал. Зина знает, что делает.
– Короче, я звоню ей и говорю, что ты согласился уступить нам своего и дожидаться следующей партии, – подвела итог Зина. – А ты будь наготове. И чтоб пингвин блестел, как стеклышко.
Бурцев вздохнул. Не дождавшись его возражений, Зина собралась вешать трубку.
– Зин, Зин, постой! – остановил ее Бурцев. – А как же чай? Не надумала еще заглянуть?
Зинка фыркнула и дала отбой.
Бурцев прошелся по квартире, остановился у балконной двери и снисходительно посмотрел на пингвина.
«Ну что, морда? Вел бы себя прилично, мог бы наслаждаться покоем и любовью нашей семьи. Дочка водила бы тебя гулять на поводке. Жена баловала бы рыбными котлетками. А так… Будут тебя лечить от бесплодия токами высокой частоты. Сам виноват!»
Он отошел от балкона и закурил.
«Но-но! Не расслабляться, – одернул он себя. – С этим клиентом еще работать и работать! Да и вообще… Ежу понятно: одного покупателя, да еще такого ненадежного – крайне недостаточно».
Он сменил домашние шлепанцы на туфли, накинул пиджак и уже через минуту звонил в дверь квартиры номер восемь, той самой, где жила девушка-ангел. После разговора с Зиной Бурцев чувствовал коммерческий кураж и особенную легкость в общении с женщинами.
К дверям долго никто не подходил. На площадке стояла тишина. Откуда-то сверху доносились звуки скрипки – это знакомая Бурцеву девочка проделывала свою ежедневную работа, потому что музыкант, как известно, должен упражняться каждый день. Да из-за дверей напротив доносились бойкие голоса гостей популярного телевизионного шоу.
Постепенно Бурцев понял, что монотонные звонки телефона, к которому никто не подходит, доносятся именно из восьмой квартиры. Телефон умолк. Помолчал несколько мгновений и зазвонил опять, как будто звонивший никак не хотел поверить в то, что в квартире никого нет.
Бурцев собрался было развернуться, как вдруг камера видеонаблюдения над дверью зажужжала, отыскала его объективом, замерла, защелкали замки – и дверь отворилась.
На пороге стояла молодая хозяйка в домашних джинсах и свитере. Ее лицо было отчего-то встревоженным.
– Это вы! – с облегчением сказала она. – Как я рада! Заходите!
– Простите, что я вторгаюсь без звонка… – церемонно начал Бурцев.
– Ничего, ничего! Это хорошо, что без звонка!
– Я зашел, чтобы познакомиться. А то живет рядом очаровательная девушка, а я даже не знаю, как ее зовут! Это неправильно!
Хозяйка невнимательно улыбнулась на комплимент и отступила назад, освобождая Бурцеву проход в квартиру.
Бурцев ступил в прихожую и огляделся. Интерьер квартиры был таким, как Бурцев и предполагал, – хорошие материалы, подобранная профессионалом цветовая гамма, строгость и стиль. Прихожая без дверей переходила в гостиную. Пахло свежестью и дорогим деревом.
– Как хорошо, что вы зашли! – возбужденно сказала девушка, жестом приглашая его проходить дальше, вглубь квартиры. – Вы правы, нам уже давно пора познакомиться! А то я живу в вашем доме уже больше полугода, а из жильцов знаю только одну соседку, Валентину. Да и с той познакомилась лишь на прошлой неделе. – Девушка улыбнулась, что-то вспоминая. – Очень любознательная женщина и… приятная…
Бурцев согласился с тем, что с соседями нужно знакомиться, и не стал возражать по поводу приятности Валентины.
– Ну, проходите, проходите!
Демонстративно пошаркав о коврик возле двери, Бурцев вслед за девушкой прошел вглубь квартиры.
Квартиру, которая до ремонта была такой же трехкомнатной, как и у Бурцева, решительная рука дизайнера перекроила на современный манер – появились ниши и полуколонны. Дверь дорогого дерева вела, видимо, в спальню. Из-за угла мерцали космические формы какой-то современной кухни с никелированными стержнями и полусферами.
Но вся эта красота, как показалось Бурцеву, оставалось какой-то необжитой, слишком с иголочки, почти нетронутой после ремонта. Стулья с высокими спинками вокруг стола, вазочки с искусственными цветами и несколько случайных книг на полках и в нишах, подобранные по цвету корешков стояли именно так, как их расставил дизайнер.
Лишь кусочек дивана перед телевизором нес следы человеческого пребывания: на спинку был сброшен с плеч бабушкин пуховый платок, через подлокотник лицом вниз была перекинутая раскрытая книга, рядом лежал телевизионный пульт, а в углу сидел потертый плюшевый бегемот внушительных размеров – старенький и, видимо, любимый…
– Ну, давайте знакомиться, – проговорил Бурцев. – Вас как зовут?