– А Настя? Ну, эта новенькая, из восьмой квартиры.
– Эта жива. Что ей сделается?
Бурцев недоуменно посмотрел Зине в лицо.
– Постойте, постойте! Я же только что… Был в восьмой… Разговаривал…
– Это час назад случилось. Или чуть больше…
– Ну? Говори!
– Валька там сидела. В восьмой. Зашла поболтать, а хозяйке нужно было в магазин. Вот Валька и осталась… Цветы пока полить или еще что-то… Хозяйка сказала, что скоро вернется…
– Ну?
– Ну и какой-то мужик. Среди бела дня. Представляешь!
– Мужик?!
– Да!
– Это Зинка его туда пустила, – скрипучим голосом сообщила сухонькая старушка. И скорбно поджала губы.
– Что вы такое говорите! – пошла красными пятнами Зинаида.
– Да-да, – подтвердила старушка. – Эта-то, молодая, из восьмой, мужика, видать, пускать не хотела. А Зинка ему помогла.
Бурцев все еще ничего не понимал.
– Я же ничего не знала! – начала оправдываться Зинка. – Что внутри Валентина… И все прочее… Он остановил меня во дворе… «Позвоните, говорит, в восьмую квартиру, скажите хозяйке, что вы соседка».
– А как он выглядел? – вдруг что-то вспомнив, спросил Бурцев.
– Солидный такой. С усиками. Пальто с воротником. Бурцев кивнул.
– «Мы, – говорит, – с ней поссорились, она меня не пускает. А я хочу помириться. Я ее муж».
– Как муж? – не понял Бурцев. – Какой еще муж?
– Я не знаю. Он так сказал. «Она, говорит, совершила ошибку. Предала меня. Но я готов простить…»
– И что? – спросил Бурцев.
– Я и позвонила.
– Вот-вот, – подытожила соседская старушка. – Теперь, Зин, ты пойдешь как соучастница. Как пить дать!
– Какая соучастница, Господь с вами! Вы думайте, что говорите, – плачущим голосом воскликнула Зинаида. – Откуда я могла знать, что у него на уме!… – она повернулась за поддержкой к Бурцеву.
– А денег он тебе не предлагал? – спросил Бурцев.
Зинаида сердито на него посмотрела.
– Какие деньги, Бурцев? Откуда?
– Ну, ну. И что дальше?
– Я в дверь-то позвонила… А он к стене прижался, чтобы его в глазок не было видно. Валентина спросила: «Кто?» Я ответила, что, мол, я. Она дверь и открыла.
– Там же видеокамера на дверях.
– Валентина с ней, видимо, не умеет…
– И что?
– Он шмыг сразу в квартиру и дверь перед моим носом захлопнул.
– Ну?
– Ну, я-то не ушла, конечно… Как чувствовала. Слышу, Валентина там на него ругается, говорит, чтобы он немедленно уходил вон… А он сначала все ее уговаривал, мол, он ничего плохого не сделает, он только поговорить. А она ни в какую, рассердилась, ругается на него. Сейчас, мол, милицию вызову. Ну, он и начал нервничать. «Замолчи, говорит, глупая женщина, или я за себя не отвечаю». Потом больше: «Заткнись, сука, а то хуже будет». Потом слышу, борьба началась… Валентина, видимо, к двери хотела пройти, а он ее не пускал. Потом будто упало что-то… Валентина, вроде как мычать стала. Ну, тут уж я в дверь стала колотить. Соседям звонить… Мы милицию вызвали… Но там уж тишина была…
– А хозяйка?
– Хозяйка уже после милиции пришла. Милиция даже успела службу спасения вызвать, чтобы дверь бронированную вскрыть…
– И что мужчина? Сбежал?
– Почему сбежал? Нет. Поймали. Там сидит. Милиция его допрашивает. Он странный какой-то. Под кровать, дурачок, от них спрятался. Не найдут, что ли, думал?…
– Иди и ты, Бурцев, наверх… Там следователь… Скажешь, если что видел.
– Да я-то… Что я видел? Я и не видел ничего.
Во двор, переваливаясь с боку на бок на неровностях, въехала санитарная машина и, прокатившись по двору, остановилась у подъезда.
Водитель, выглядывая через лобовое стекло вверх, за-сигналил, а с бокового места выпрыгнул средних лет санитар, жизнерадостный на вид.
– Ну, показывайте, где тут у вас покойник? – весело спросил он.
Старушка перекрестилась.
Санитар ухмыльнулся, тоже посмотрел наверх, на светящиеся окна и закурил.
Через несколько минут из дверей подъезда вышел участковый.
– Здоров, начальник! – приветствовал его санитар.