Дважды Бурцев поднимался по лестнице и звонил в восьмую квартиру. Он волновался за Настю. И до убийства-то девушка была явно не в себе, а теперь и представить было трубно, каково ей. К кому из соседей она могла пойти, он не знал, но в любом случае ей пора было уже вернуться. Однако на его звонки никто не отзывался, и как Бурцев ни прислушивался, ему не удалось услышать за дверью никаких признаков жизни.
Но уже после десяти часов кто-то позвонил Бурцеву в дверь. Удивляясь позднему гостю, Бурцев открыл двери и увидел на пороге Настю.
– Вы еще не спите? – спросила она. – Я увидела, что в окнах горит свет…
– Не сплю. Проходите, – сказал Бурцев.
Но девушка осталась стоять на пороге.
– Спасибо. Я на минутку.
Она посмотрела в лицо Бурцеву. В полумраке лестницы Бурцеву было плохо видно выражение ее лица.
– Какой ужасный день… – проговорила Настя. – Какое несчастье…
– Да.
– Бедная Валентина… Бедная… Бедная… Вот так жил человек, жил… И вдруг его не стало… А ведь на ее месте должна была быть я…
Бурцев пожал плечами:
– Не думайте об этом. Вы не должны об этом думать. Настя кивнула. И неуверенно переступила с ноги на ногу.
– И Коля… – добавила она. – Его тоже очень жалко… Он ведь совсем не злой… Только очень замкнутый… И совсем беззащитный… Ну, вы понимаете…
– Если он болен, то его не станут сажать с уголовниками, – сказал Бурцев. – Поместят в больницу… Будут лечить.
– Да? – с надеждой взглянула ему в глаза девушка.
– Конечно! – отвел глаза Бурцев.
Настя кивнула. Было заметно: она цепляется за любую соломинку, чтобы убедить себя в том, что все не так плохо. Бурцев исподтишка внимательно на нее посмотрел. Что-то в ее поведении было не совсем так…
Она вздохнула, хотела сказать еще что-то, но сдержалась и не сказала.
– Простите, пожалуйста, что я так ворвалась… – помолчав, проговорила Настя. – Но я, оказывается, боюсь идти в свою квартиру… Вы меня не проводите?
– Конечно.
Бурцев накинул куртку и вслед за девушкой вышел на лестницу.
Они поднялись на Настин этаж. В квартире царил все тот же беспорядок. Кресло было опрокинуто. Диван сдвинут с места. На полу был мелом очерчен контур тела.
– Давайте я помогу вам прибраться, – предложил Бурцев.
– Нет, нет, не надо. Завтра… А сейчас я лягу здесь, на диванчике…
Бурцев зажег все огни, которые нашлись в доме, и все же кое-как расставил мебель по местам. Не сговариваясь, они не стали оставаться в гостиной, а прошли на кухню и сели у барной стойки.
– Хотите, пойдемте ночевать ко мне? – сказал Бурцев. – У меня места много. Семейство уехало отдыхать…
– Спасибо. Но если я сегодня себя не пересилю, потом уже никогда не смогу здесь жить.
Бурцев согласился.
Настины глаза, покрасневшие от слез и волнений сегодняшнего дня, блестели.
– Говорят, в таких случаях нужно выпить водки, – сказала она. – Как вы думаете?
– Думаю, что говорят правильно.
– А у меня нет водки. Только коньяк.
– Это все равно.
Настя достала какую-то причудливую бутылку, каких Бурцеву никогда не приходилось прежде видеть, и две тонких рюмочки. Бурцев отрицательно помотал головой и указал на фужеры. Настя достала фужеры.
Бурцев разлил коньяк по фужерам. Они не стали чокаться, Бурцев опрокинул в рот коньяк, не почувствовав вкуса. Настя вслед за ним залпом выпила свой.
Почти сразу по внутренностям полилось тепло. Настя достала плитку шоколада. Они отломили по дольке и закусили коньяк.
– А где вы были? – спросил Бурцев. – Я заходил к вам несколько раз…
Настя пошевелилась и посмотрела на Бурцева каким-то странным взглядом.
– Я?
– Да.
Она запнулась. И тон ее почему-то стал торжественным.
– Я ходила встречаться с Игорем… – сказала она.
– С каким Игорем? Кто такой Игорь?
– Игорь? Это он. Мой бывший друг.
– Кто?! – Бурцев вытаращился на Настю с открытым ртом.
Настя тихо улыбнулась.
– Мой друг. Тот самый. Оказывается, он звонил мне сегодня целый день. И никак не мог дозвониться. Я не поднимала трубку, думала, это Коля, а это был он! Понимаете?
– Нет.
– Он не звонил мне полгода, с тех пор как мы расстались. А тут позвонил. И не просто позвонил, а настойчиво дозванивался. Потому что почувствовал: со мной что-то не в порядке, мне угрожает опасность. Понимаете?