– То-то! Скажи, повезло девчонке! Все – и сразу! Она машину пока водить сама не умеет, так к ней его шофер приезжает, когда нужно.
– А Валька Филиппенко откуда все это знает? – спросил Бурцев. Ему неприятны были Зинины слова. «И с такими экземплярами общается родная жена!» – думал он.
– Валька к ней ходила соль одолжить. Ну, соль, сам понимаешь, предлог. А ходила Валька для того, чтоб познакомиться.
– И что же, эта девушка твоей Филиппенко так прямо все и рассказала? Что ее мужик бросил, и все такое прочее, – не поверил Бурцев.
– А чего ей скрывать? Если мужик на нее так запал, что по полной программе раскошелился? А впрочем, не знаю. Может быть, Валька все это хитростью выведала. Она ведь знаешь какая! Что не выведает, то носом учует.
Бурцев кивнул. Он всегда подозрительно относился к этой Филиппенко. Улыбается, льстит, расстилается перед тобой, а у самой глаза узенькие, злые…
– Вот так, Бурцев! – продолжала Зина. – Есть еще в этом мире настоящая любовь!
– Где же здесь любовь, – возразил Бурцев, – если он ее бросил?
– Что бы ты, Бурцев, в этом понимал! Обстоятельства разные бывают, но тут, сразу видно, большая любовь!
– Любовь, Зина, – назидательно заметил Бурцев, – это не только деньги.
Зина презрительно смерила его с ног до головы. Бурцев понял: его мнение не является для Зины сколько-нибудь авторитетным.
– Но ты знаешь, – сказала Зина, следуя неведомому ходу своей мысли, – у Вальки сложилось впечатление, что эта молодая дурочка ничем и попользоваться как следует не умеет…
– Чем это – ничем?
– Да ничем! По магазинам не ходит… Покупок не делает… На машине вон – кажется, первый раз за полгода выехала…
– А почему?
– Кто ее знает… Вальке показалось, что она сидит дома и целыми днями ревет.
– Почему ревет?
– Да потому! Мужика своего забыть никак не может. Ну не дура ли!
Бурцев оглянулся на стоящую у подъезда новенькую машину с шофером. Он и в самом деле эту машину видел в их дворе первый раз.
Зина тем временем посмотрела на часы.
– Ладно, Бурцев, ты куда? – закруглила она разговор. – В магазин? Значит тебе направо, а мне налево.
И Зина удалилась, напористо ступая по снежной каше на мостовой.
А Бурцев еще раз оглянулся на стоящую у подъезда машину.
Это сколько же у человека должно быть денег, чтобы он, расставаясь с двадцатилетней девчонкой, так просто купил ей квартиру, машину и все прочее. И машина-то не какая-нибудь… А как из другой жизни. И светится так уютно… На улице грязь и слякоть, а машина – как будто только что из магазина…
В этот момент дверь подъезда распахнулась, и на пороге появилась молодая женщина в красивой шубке по колено. Качнулась каштановая шапка хорошо вымытых волос… Едва касаясь сапожками асфальта, женщина сделала несколько легких шагов к машине, шофер, поспешно покинувший свое место, распахнул заднюю дверку, и женщина погрузилась внутрь нагретого уютного салона.
Шофер захлопнул дверь и вернулся за руль. Загорелись фары, машина тронулась, медленно обогнула двор и, выезжая на улицу, поравнялась со стоящим у ворот Бурцевым.
Заглянув внутрь, Бурцев перехватил устремленный на него заинтересованный взгляд. Хотя глаза девушки и вправду показались ему очень печальными. Девушка приветливо улыбнулась Бурцеву и кивнула как старому знакомому. Бурцев немного удивился – они, кажется, раньше не встречались, – но молодцевато втянул живот и галантно поклонился в ответ.
Машина моргнула задними фонарями и выехала на улицу.А Бурцев вздохнул и повернул за угол, чтобы, наконец, двинуться в сторону магазина.
Но не успел он пройти и десяти шагов, как его опять остановили. Из полумрака ближайшей подворотни к нему шагнула незнакомая фигура.
– Мужчина! Можно вас на минутку… – ломким баритоном спросила фигура.
Бурцев замедлил шаги и неохотно обернулся.
Перед ним стоял мужчина лет тридцати пяти, коренастый и коротконогий, тщательно и даже щеголевато одетый. Но одет мужчина был как-то очень старомодно: почти новое добротное пальто с каракулевым воротником и такая же шапка пирожком, какие носили лет тридцать назад, кожаные перчатки с тисненым узором… Теплые ботинки с золочеными пряжками, которые, несмотря на слякоть вокруг, блестели чистотой… Можно было подумать, что мужчине от престарелого родственника достался в наследство парадный гардероб в хорошем состоянии, и мужчина его с удовольствием донашивает. Лицо незнакомца, полноватое, с тщательно постриженными усиками было бы красивым, если бы не самовлюбленное и какое-то себе на уме выражение. Шею щеголевато схватывал шелковый пестрый шарфик…
«Странный какой-то, – подумал Бурцев. – Педик, что ли?…»
– Мужчина, не хотите ли заработать? – фамильярно спросил незнакомец.
– Что?! – удивился Бурцев.
– Мне нужна помощь. Вы ведь из первого подъезда?
– Из первого.
– Я бы хотел попасть в одну квартиру…
– И что? – еще больше удивился Бурцев.
– Мне обязательно нужно поговорить с одним человеком, с женщиной. Мы с ней дальние родственники, – развязно добавил мужчина.
«Нет, не педик», – понял Бурцев.
– А я здесь при чем?
– Я не уверен, что она хочет меня видеть… – неопределенно сказал незнакомец. И добавил развязно: – Вы же знаете, как это бывает у женщин. Разные там обиды… Капризы… Как ее сосед, вы могли бы мне помочь.
– Как это?
– В дверь позвоните вы, а войду я. – Незнакомец почему-то подмигнул.
Бурцев удивленно посмотрел на странного мужчину. Встречаются же прямо на улице такие чудаки!
– Не надо беспокоиться, я заплачу! – по-своему поняв взгляд Бурцева, высокомерно заявил мужчина. – Я хорошо заплачу!
Отпахнув полу пальто, он запустил руку в карман брюк, вытащил пятидесятирублевую бумажку и со значением продемонстрировал ее Бурцеву.
– Ты чего – псих? – спросил наконец Бурцев.