— Какой подарок? — не понял Виктор.
— Потом узнал, отец не велел». Пообедали и поужинали сразу, все ели с аппетитом, да и гости не стеснялись. Убрали и перемыли посуду, Настя постелила в соседней комнате мужчинам, а на свою кровать уложила девочку. Девочку звали Тики, а второго парня Тое. Виктор ушел в конюшню. Вскоре бесшумно вышел туда и Тое, стал наблюдать за работой Виктора.
— Нравится? — заметил Виктор. — Аха, — закивал мальчик. — Иди сюда, — и Виктор подвел мальчика к жующей корове. Тое погладил ее по спине, на что животное никак не среагировало. Потом посмотрели коз, куры уже дремали, лишь молодой петух настороженно крутил головой. Зашли в комнату; тихо мурлыкал динамик, девочка лежала на кровати с открытыми глазами и, повернув голову в сторону вошедших Виктора и Тое, заулыбалась.
Настя была вся в радостных хлопотах, ей нравилось, что в доме так много людей, особенно по душе пришлась ей девочка. Таро сидел за столом и с удовольствием наблюдал за Настей. Было ему лет двадцать пять-двадцать семь, но выглядел он совсем молодо.
— Нравятся ему животные, — сказал Виктор, обняв Тое за плечи. — Это хорошо.
— У нас тозе есть коровы, семь, лошадь твадцать, овца, косы, — заулыбался Таро.
— Ого, как много! — удивилась Настя. — И что ж разрешают?
— Как разрешают? А кто долзен? — не понял Таро.
— Да ладно, — вмешался Виктор, — это все у нас должна разрешать партия.
— Я знал, отец говорил, толка зачем?
— Ну, не будем говорить о политике, лучше располагайтесь, с дороги отдохнуть надо, — проговорила Настя.
— А телевизор тозе нет? — показывая на динамик, спросил Таро.
— Нет… у нас пока телевизоры есть не у многих, есть приемник — в той комнате, но он сломался, а починить некому, вот и стоит вместо тумбочки, — как, бы оправдываясь, сказал Виктор.
Японец сразу почувствовал неловкость: — У нас тозе долха было плохо, потом стало холосо, вот сейчас уже совсем атлична.
После того как само по себе отключилось электричество, Таро удивленно спросил:
— Опять поломался электро?
— Да нет, — ответил Виктор, — у нас свет отключают рано и включают тоже рано.
— А если мне нато делай что-та, за меня кто решает?
Виктор криво усмехнулся:
— У нас все решает партия.
— Тохта такой партия не нузон, нузон друхой.
Потихоньку разговор затихал, и, наконец, все уснули, чтобы завтра, как по тревоге, быть поднятыми криком разноголосых петухов, и внезапно включившимся электрическим светом.
Так, совершенно неожиданно, в маленькой таежной деревушке появились сразу три иностранца.
На другой день Виктор Иванович пошел к председателю лесхоза, где он работал, просить отпуск по семейным обстоятельствам. Мужики стали подначивать своего бригадира: мол, не зря два месяца воевал с японцами — вон сколько детей сотворил. Виктор был доволен, улыбался, шутил, зашел по пути в магазин, набрал продуктов по списку, что дала Настя, прихватил пять бутылок водки — уже по своей инициативе, сложил все это в свой видавший виды рюкзак и пошел домой. Он планировал эти пять суток, которые ему дал председатель, использовать наилучшим образом: показать гостям тайгу, предгорья Саян, всю красоту здешних мест.
А в избе кипела работа. Дети Ковы оказались не такими «интеллигентами», как можно было определить по их внешнему виду — белоснежным рубашкам, шикарным костюмчикам, сапогам и всему остальному. Они достали из походных сумок более простую, крепкую и надежную одежду, и Настя была приятно удивлена тому, как японцы преобразились в обычных сельских людей. Правда, одежда их все-таки была более практичная, удобная и даже элегантная.
Тое где-то сам нашел железную щетку для чистки шерсти и смело подступил к удивленной корове. Задав ей корма, действуя щеткой и тряпкой, он сантиметр за сантиметром вычищал ее буланую шкуру. Тики уже месила тесто для сибирских пельменей, Таро чистил конюшню. Настя просто не знала, за что ей взяться. Правда дел и для нее хватало, но ей было как-то стыдно, что дети нашли в их доме столько несделанной работы. А потом она подумала, что не совсем была права, защищая Ивана, когда Виктор заставлял его работать. Хоть Иван и рос не лодырем и все умел делать, но все, же он значительно уступал японцам в смекалке и рвении. Ивана утром бывало, чтоб поднять, приходилось и за ноги стаскивать. Правда, когда всей семьей уходили на охоту, на заготовку ягод или на рыбалку, то Иван сам поднимал их до зари. А может, это уклад такой у нас, особенный: молодежь, пока не станет взрослой, почти вся ленивенькая — «нехочухи». Виктор, увидев эту картину, расхохотался:
— Смотри, мать, вот это артель, вот это кооператив! А Тики даже платок по-русски завязала, — закончил он, снимая рюкзак, на что гостья, расплывшись в довольной улыбке, только и сказала — Аха!
— Ты смотри, вот Иван приедет — жених и невеста будут, — и уже обратившись к вошедшему Таро, продолжил: — Сын у нас есть, вот говорю, и невеста ему. Таро это очень понравилось, он и не знал, что у Виктора есть сын. И он стал что-то говорить своей сестре по-японски. Девочка даже прекратила работу и что-то сказала брату.
— Она спрашивает, как совут васего сына и сколько ему лет.
— Ого, лет-то ему шестнадцать, а выглядит он совсем мужиком, зовут по-русски — Иван.
Японец еще что-то сказал девочке, на что та, улыбаясь, ответила по-русски:
— Хораса, хораса. А Виктор серьезно спросил у Таро:
— У вас, видимо, время ограничено, или как?
— Время нам отец ресает, он считает, что выздоревай за неделю-тва, потом к вам тва тня и томой.
Настя, проработавшая много лет санитаркой и няней с местным врачом на прииске, сказала:
— Гепатит — это долго: месяц надо, не меньше.
— Нет, у нас неделя, — возразил Таро.
— Это у вас, — съязвил Виктор. — А у нас все лучшее — людям и лекарства тоже. Поэтому так и живем.
— Ну, посмотреть, посмотреть, там, как вы ховорит, «слепой увидим». Вошел Тое, довольный, и что-то сказал Таро. Тот закивал головой, улыбаясь.
С появлением гостей в семье Сердюченко царила радостная атмосфера. Правда, с завтраком явно запоздали, но никто не проявлял беспокойства, кроме Виктора. Он никогда не завтракал так поздно.
— Давай, мать, поскорее! А то желудок подводит, — сказал он.
— Ты же видишь, — ответила Настя, — заканчиваем…
Таро принес свою походную сумку и стал выкладывать на стол консервы. Чего тут только не было! Настя запротестовала, но он ловко открыл несколько банок, и аромат диковинных специй разнесся по крестьянской избе.
В разговоре за завтраком Виктор предложил на следующий день отправиться в тайгу, что все приняли с восторгом, только Настя огорчилась:
— Опять останусь одна — вот так всю жизнь!
— Почему одна? Ты тоже пойдешь с нами, я договорился с Феней, она пока поживет у нас. За хозяйством посмотрит.
И Настя впервые, как в далекой молодости, жарко расцеловала мужа, на что японцы ответили дружными аплодисментами. На том и решили: сегодня готовиться, а завтра — в поход.
День прошел в заботах. Виктор обежал всех своих друзей и знакомых, отыскивая нужную одежду, обувь, амуницию и, наконец, сложив все в кучу, присел на табуретку и вытер вспотевший лоб. Настя и остальные занимались по дому. Было уже около двенадцати часов, когда пришел черед резать кабана. Виктор спросил у Таро, приходилось ли ему это делать, и тот сказал, что много раз. Они взяли веревки, ножи и, пригласив с собой Тое, вышли в конюшню.
Тики поняла, что они хотят делать, и, закрыв уши, округлив глаза, что-то горячо стала говорить Насте, на что та совершенно спокойно ответила: