Василий Васильевич, подбежав, увидел лежавшего в песке полуголого лейтенанта с вогнанным в шею ножом, конец которого выглядывал над правым плечом. Рядом орал и катался по земле сержант, схватившись за левый бок. По крови на его руках Василий Васильевич понял, что сержант ранен. А Николай стоял и растерянно смотрел то на одного, то на другого гаишника.
— Немедленно задержать женщину! И зови наших с аптечкой, — закричал на него Василий Васильевич и, почувствовав легкое головокружение, присел на корточки.
Женщины прибежали одновременно
— Оксана, Марина, перевязывайте раненых!
А Николай, выбежав на дорогу, увидел, как белокурая садилась в потрепанный «ГАЗ-69». Прыгнув в милицейский «газик», он, чуть не перевернувшись, вылетел на дорогу. Водитель «Москвича» несколько раз пытался завести свою колымагу, но безуспешно, и только пьяный сержант мирно спал у правого колеса «Москвича», похрапывая и улыбаясь.
Николай догнал «ГАЗ-69», остановил его и силой вытащил белокурую.
— Как вы смеете! — визжала она. — Отпустите немедленно! — и довольно больно укусила Николая за руку.
Овсиенко так придавил ее за шею, что та, охнув, безропотно села на переднее сиденье возле водителя. Вернулись обратно.
— Кто такая? — спросил Николай у водителя «Москвича», держа женщину за руку.
— Не знаю, просто попросилась попутно.
Из-за дюн выбежала Рита Ивановна.
— Василий Васильевич тоже ранен, нужны бинты!
— Вот женщина, Рита Ивановна, не упустите ее — это наш единственный свидетель! — и Николай, схватив еще одну аптечку, побежал к холмам.
— Еще чего, «свидетель», ха-ха-ха! Я, например, ничего не видела и не слышала! — произнесла женщина и, резко дернув рукой, вырвала ее из рук Риты Ивановны, но, пошатнувшись, сама упала на колени — белокурая была изрядно пьяна.
Рита Ивановна, вытащив из своих джинсов ремень, набросила его на шею женщины.
— Пусти, стерва, задушишь! — захрипела белокурая, вставая.
Тогда Рита Ивановна ловко связала этим ремнем руки женщины и привязала к своей правой. Из-за холмов показались Оксана, Николай, Марина и Василий Васильевич. Они с трудом тащили тела двух милиционеров.
— Марина, за руль «Волги»! Николай — в «газик», берем сержанта, женщину! — командовал Василий Васильевич.
— А водитель «Москвича»? — спросил Николай.
— Он никуда не денется, номер запишите, быстро в ближайшую больницу!
Но «Москвич», вдруг чихнув, как-то вразнобой затарахтел, задымил и все же завелся.
— Где ближайшая больница? — спросил у водителя «Москвича» Николай.
— Езжайте за мной, тут рядом — в Приморском.
И эта своеобразная колонна вначале медленно, а потом все быстрей и быстрей понеслась по уже вечерней дороге.
А рядом, в нескольких шагах, шумело, стонало, грохотало, тяжело дыша, синее, почти почерневшее море. Солнце скрылось за тучами, и бодрящий холодок пронесся над дышащей зноем полупустынной степью.
Глава двадцатая
С самого своего дня рождения Иван никогда так много не работал. И работой-то это назвать нельзя — со стороны посмотришь: «Подумаешь, работа! Сиди себе в тени за столиком на табуреточке да записывай, работа называется!»
И действительно, физической нагрузки — никакой, а приходил домой и просто валился от усталости с ног. Ох, как часто он вспоминал тетю Настю и дядю Витю, их дом и как там вольготно жилось ему, одному-единственному, всеми любимому Ванятке. И «Ванечка пойди, помойся», и «Ванечка, возьми чистую рубашку в шкафу», единственное, что он делал сам из «женской работы», так стирал свои носки, и то с большой неохотой. А тут все сам — не зря Николай Николаевич называл такую жизнь «собачьей». И еще такая нагрузка на работе! Попов и Дубов, в большинстве своём, пропадали на работе, но ночевали первую неделю в доме Ивана. Потом Дубов нашёл квартиру, а Попов ещё долгих два месяца не находил себе нормальное жильё.
Стали поступать большими партиями парашюты, каждый комплект надо было проверить, начиная от документации и кончая всеми принадлежностями до мелочей. Правда, три дня назад прибыл начальник парашютно-десантной службы, старший лейтенант Дробинко В.Г. Иван был поражен, узнав, что на счету начальника парашютной службы «аж» восемь прыжков, но все же офицер оказался энергичным и взял на себя значительный участок работы — документацию.
Прошла неделя сумасшедшей работы. Правда, за Иваном стала приезжать специальная машина, на что Николай Николаевич тут же отреагировал, сказав:
— Ну, Ванятка, ты тоже шишкой становишься, глядишь, и брюшко отрастишь.
— Что вы, дядя Коля, да у меня ни в жизнь живота не будет, конституция такая, — гляди, — и Иван, втянув живот, поднял рубаху, — видал, ребра видно.
В тот день они проговорили допоздна, уже было совсем темно, когда легли спать. Николай Николаевич зачастую и спал у Ивана в доме.
— Муторно мне бывает по ночам, Ваня, кошмары снятся. Можно я у тебя буду? — однажды сказал он, и с тех пор оставался на ночь довольно часто.
А вот на этой неделе что-то стало беспокоить дядю Колю, он ходил подавленный, еще больше ссутулился.
— Чует мое сердце, Ваня, что-то неладное, да и Рита обещала звонить. Вторая неделя — и ни слуху, ни духу.
— Меня это тоже беспокоит, а где узнать — не соображу, — сказал Иван.
— Скажи Александру Васильевичу, он вмиг все узнает.
— Командиру только сейчас не до меня — идет формирование части.
— Да он и не будет, у него для этого люди есть.
— Ладно, дядя Коля, наверно, заотдыхались — не до нас им.
Прошло еще три дня, в первый из которых появилась Оля. По старой памяти она приехала на автобусе к месту, где была планерная школа, и поразилась увиденному. Вокруг двухэтажных корпусов и складских помещений стояло изготовленное из бетонных столбиков и колючей проволоки заграждение — шлагбаум и деревянный домик КПП. Растерявшись, девчушка сначала хотела уехать обратно, но автобус ушел, скрипнув закрывающимися дверьми. Солдаты, работающие недалеко, бросили лопаты и с любопытством уставились на нее.
Из КПП вышел сержант с повязкой на руке и представился:
— Сержант Батырь, разрешите узнать цель вашего прибытия!
— Я… я не знала, что тут военные, два месяца назад я тут училась.
— Вы, и тут? — не понял Батырь.
— Да, тут была планерная школа.
— Что-то такое здесь было, только парашютное, это мы знаем. А вам, может, кто нужен из бывших работников? Тут многие из них работают.
— Да вообще-то мне нужен Ваня, Иван Исаев, не знаете такого?