Те, кто был в Монреале, несомненно знают серую девятиэтажную громаду "Итона" - одного из самых старых универмагов Канады. На том же шумном перекрестке, прямо напротив ювелирного магазина, стоит и изящный англиканский собор тесаного камня - Храм Церкви Христовой. Еще лет пять назад острый шпиль храма, гордо устремленный в небо, заставлял заезжего туриста, задирая голову, думать о вечном. С тех пор шпиль не стал ниже, но прямо за собором вырос розовый небоскреб (с нижними этажами, слегка стилизованными под церковное здание). В солнечные дни храм, отражаясь в остеклении небоскреба, как бы удваивается, колеблется в жарком воздухе, - еще одна соблазнительная деталь для туриста с его неутомимо щелкающим фотоаппаратом - но рядом с двадцатипятиэтажной махиной некогда внушительный собор стал выглядеть жалковато - тем более, что прямо под собором теперь располагается торговый центр, и прохожие нередко нагружены не пожертвованиями для городской бедноты, сдаваемыми в церковь по призыву доброго отца-настоятеля, но яркими фирменными пакетами с разнообразными предметами одежды и обуви, хозяйственными товарами, толстыми романа в суперобложках, на которых красивые молодые герои заключают в объятия красивых молодых героинь - словом, всем ассортиментом, предлагаемым двумя, а то и тремя десятками магазинов. Говорят, правда, что за возможность использовать подземное пространство под зданием, как и за разрешение на постройку розового небоскреба, англиканская церковь выручила сумму, которой хватило на реставрацию собора на много лет вперед, а также на его превращение в самый щедрый храм Канады в смысле помощи странам третьего мира.
Сам Верлен был прихожанином унитарианской церкви. Однако в понедельник, в девять утра именно к англиканскому собору - одной из главных достопримечательностей города - подкатил лимузин с его московскими гостями. Блистая знаниями и чисто галльским остроумием, Верлен самолично прочел о истории и убранстве храма краткую, но содержательную лекцию. Таня и Света с удивлением глядели на ряды дубовых скамеек для прихожан. В православной церкви, которую вчера навестила Таня, по русскому обычаю, молящиеся отстаивали всю службу, только самые старые и немощные присаживались на немногочисленных стульях у самой стены.
Полюбовавшись витражами, заливавшими собор разноцветными пятнами света, они направились вниз, в торговый центр (тоже почти пустой, как и всегда в понедельник утром), где обнаружили не один, а целых три огромных магазина готового платья, которые, пользуясь этикетками своих дочерних компаний, снабжала фирма "Верлен и Рембо".
Света с Тютчевым, едва увидав весеннюю коллекцию одежды (которая уже уценялась, уступая место летней), одновременно испустили восхищенный вздох.
В магазине электроники в торговом центре также блистал никелем и черным матовым лаком полный выбор продукции той же фирмы. С необъяснимо торжественным выражением лица подвел господин Верлен своих гостей к ничем не выдающемуся видеомагнитофону, стоившему дешевле остальных, перевернул его и гордо показал небольшую надпись "Сделано в России".
- Как расходится эта продукция? - спросил он у старшего продавца.
- Очень хорошо, господин президент. - Респектабельный усатый продавец говорил с президентом без тени подобострастия, почти как с равным. Однако Таня сразу заметила, что дело тут не в фамильярности, а в уважении настолько глубоком, что оно не нуждалось в лицемерных жестах. - Возвратов почти нет, цена умеренная.
- Вот видите, - сказал Верлен Ивану по-русски, - ваши товары, изготовленные при помощи западных деловых людей, вполне конкурентоспособны. Ненавижу этих умников, которые говорят о тысячелетней лени русского народа! А вы, Таня?
- Это злобная глупость, - сказала она, зачарованно глядя на ладную черную коробочку видеомагнитофона. - У нас есть такая поговорка, господин Верлен...
- Знаю, - засмеялся Поль. - Нам делают вид, что платят, а мы делаем вид, что работаем. Я считаю, что при нормальном жалованье русский работник, пройдя соответствующую выучку, будет не хуже канадского.
- На нашей фабрике мы это вам гарантируем, - почти хором сказали Света с Тютчевым. - Вы дадите нам образцов?
- Хоть сейчас, - Верлен с улыбкой достал свою визитную карточку и нацарапал на ней несколько слов по-французски. - Отдайте это заведующему магазином и наберите столько образцов, сколько сможете донести до автомобиля. Слава Богу, КЛМ - не Аэрофлот, и вам будет позволено провезти по шестьдесят четыре килограмма багажа на брата. А мы с господином Безугловым и Татьяной покуда отправимся в правление фирмы.
Фирма "Верлен и Рембо" занимала три этажа на самом верху розового небоскреба. Таня заметила, что кабинет Поля, обставленный современной мебелью вишневого дерева, действительно был раза в два больше, чем у Ивана. Однако, по странному совпадению, и тут из окна открывался вид на церковь - но и церковь была в несколько раз больше, чем любимый храм, который реставрировали на средства Безуглова, и вид был своеобразный - с такой большой высоты, что весь храм, целиком остававшийся внизу, казался не более, чем изящной игрушкой.
Первым делом Верлен с хитрой улыбкой протянул Ивану тонкую папку с бумагами. Пролистав их, он поднял на своего хозяина изумленный взгляд. Груз из Мексики был уже в пути - и более того, в папке лежала бумага администрации монреальского порта, гарантирующая перевалку и дальнейшую отправку в течение сорока восьми часов по прибытии грузового судна из Акапулько.
- Стараемся, господин Безуглов, - довольно ухмыльнулся Верлен. - Теперь попрошу вас в зал переговоров. Там подготовлены предварительные документы, касающиеся швейной фабрики. Вам потребуется часа полтора, чтобы ознакомиться с ними. Тем временем я с вашего позволения покажу мой офис Тане - вы сами наверняка хорошо его помните с прошлого приезда. Прошу вас, госпожа Алушкова.
Оставив Ивана в конференц-зале, снабженном видеомагнитофоном, телевизором, слайд-проектором и порядочной библиотекой, Верлен с Таней вышли в длинный, казавшийся бесконечным коридор с рядами приоткрытых дверей.
- Пока я не забыла, Поль, - она достала из сумочки пухлый конверт с американским адресом, - вы могли бы помочь отправить это письмо? Срочной почтой?
Даже не взглянув на адрес, Верлен протянул конверт секретарше и с улыбкой отдал ей какие-то распоряжения. Воздух в помещении был свежий, с еле уловимым запахом лаванды. Под потолком мурлыкала центральная система кондиционирования. За каждой из дверей работало по три-четыре человека, встречавшие президента фирмы не испуганной гримасой мелких служащих, опасающихся, как бы их не уличили в безделье, но свободными улыбками тяжело работающих и честно зарабатывающих свой хлеб людей. В иных залах сидели за "Макинтошами" симпатичные молодые инженеры в белых рубашках и галстуках, без пиджаков. Таня с трудом подавила вздох зависти, заметив, что инженерный и архитектурный отделы фирмы уже оснащены "Макинтошами-Квадра" - новейшей моделью фирмы "Эппл", которую многие считали лучшим персональным компьютером в мире. В иных - торговые агенты разбирались в присланных из-за океана образцах одежды. В третьих - обрабатывались на компьютерах кипы заказов и транспортной документации. По убранным столам, по сосредоточенному выражению лиц, едва подымавшихся от экранов компьютеров для кивка президенту, было видно, что фирма "Верлен и Рембо" состоит из профессионалов, преданных хозяину компании. Видимо, Поль отлично понимал это, потому что с его лица не сходило выражение откровенной гордости. Они вернулись к нему в кабинет. Секретарша принесла две чашки дымящегося каппуччино.
- Какое у вас впечатление о фирме, Таня? Здесь, как вы понимаете, только правление и коммерческий отдел. Есть еще швейные заводы, конструкторское бюро по электронике в Виннипеге, склады готовой одежды, наконец, сеть магазинов.
- Отлично, - искренне сказала Таня. - А какими льготами пользуются ваши сотрудники, господин Верлен?
- Три недели отпуска, - сказал Поль, - бесплатная зубоврачебная помощь - у нас в Канаде это дорого, милая Таня, - премия к Рождеству или участие в прибылях - на выбор. Одиннадцать праздников в году. Сверхурочные в полуторном размере. Две недели в год отпуска по болезни без справки от врача. Если, не дай Бог, кто-то захворает серьезно, то до четырех месяцев. Я балую своих работников, Таня. Ни вам, ни господину Безуглову не надо объяснять, что лояльность работников фирмы стоит больше, чем любые льготы. Кроме того, у нас нет табельной системы. Работники приходят в любое время между девятью и десятью, потом задерживаются, если явились слишком поздно.
- Кто же следит за дисциплиной?
- Никто. Служить у "Верлена и Рембо" - большое везение, Таня. И мои служащие, поверьте, дорожат своим местом. А теперь вернемся в зал. На одиннадцать назначены переговоры с участием моих заместителей. Будем обсуждать ваше швейное предприятие, возможно - электронный завод, ну и главное - вопрос о том, как все-таки господин Безуглов хочет получить свои два миллиона. Они лежат на счету компании и могут быть выданы немедленно. Кстати, как у вас с деньгами на дорожные расходы? Вам не слишком дорого обошлась гордость вашего президента?
- Он выдал нам со Светой по тысяче долларов наличными из средств фирмы, - сказала Таня.
- Ого! - воскликнул Верлен с легкой издевкой. - Для русской фирмы это огромные деньги. Что ж, если господину Безуглову угодно быть со мной на равных, давайте посостязаемся...
Он посмотрел на нее таким же жадным, волнующим взглядом, как тогда в Москве. Взглядом, дававшим понять, что он неспроста с таким воодушевленным гостеприимством показывает Тане свои достижения на поприще бизнеса.
- Поль, - в голосе Тани звучала неуверенность, - конечно, Иван не может тягаться с вами по объему своей фирмы, по прибылям, по всему. Но вы не забываете, насколько труднее ему работать? К тому же его фирме всего три с небольшим года. Я уверена, что через двадцать лет...
- Через двадцать лет, милая Таня, вам будет уже сорок пять, - глаза Верлена вдруг погрустнели, - а я буду бодрым старичком на пенсии в Калифорнии. Надо пользоваться жизнью, пока она дает шанс. Кроме того, Таня... - он замялся. - Вы не боитесь конкуренции? У меня иммунитет к чарам нашей кинозвезды, но вчера, когда вы ушли в церковь, Анна в последний момент тоже попросилась поехать с нами на экскурсию по Монреалю. И поверьте мне, они говорили друг с другом больше, чем со мной.
- Он ничего не сказал мне, - Танины глаза затуманились слезами.
- О, не огорчайтесь, - Верлен взял ее за руку, - я ничуть не хотел вас расстроить. Они держались как старые друзья, не более того. Так что предположим, что ваш роман с Иваном - у вас ведь с ним роман, я не ошибся? - завершится благополучно. Скажем, законным браком. И хотя ваш Иван может обещать будущей госпоже Безугловой кое-что уже сейчас, это будет царская жизнь лишь по жалким понятиям разоренной страны. И даже через двадцать лет он вряд ли сможет отвезти вас на уикэнд на Багамские острова. А я могу это сделать уже сейчас. Но не тревожьтесь, - засмеялся он, - я не буду преследовать вас здесь, в Канаде. Моя задача - только показать вам, что я из себя здесь представляю. А уж окончательное решение вы примете в Москве.
- Как вы можете быть таким циничным, Поль! По-вашему, любовь женщины - тоже товар?
Глядя на этого седого, величавого человека, она не могла понять, почему позволяет ему вести с ней такие разговоры. Пожалуй, никто в мире никогда не обладал над ней такой властью. Казалось, Верлен не признавал за нею права ни на целомудрие, ни на принятие собственных решений. И самое ужасное было в том, что от него по-прежнему исходила таинственная сила, заставлявшая Таню если не умом, то сердцем признавать за ним превосходство - хотя, разумеется, она боялась сказать об этом даже самой себе.
- Я не стану отвечать на ваш вопрос, - хмыкнул Верлен, - чтобы не смущать вашего идеализма. Скажу одно - я много старше и много мудрее вас, дорогая Таня. Кроме того, я пользовался успехом у женщин даже в начале своей карьеры, когда у меня не было ни загородной усадьбы с конюшнями, ни своего средства передвижения, - он кивнул в сторону цветного плаката, на котором красовался небольшой спортивный самолет. -. Смею надеяться, что за эти годы я не утратил своего обаяния. Однако оставим этот разговор, - по его лицу снова пробежала тень насмешки, - расскажите о вашем вчерашнем визите в церковь.
Таня не успела ответить ему, прерванная приходом секретарши. Та протянула недоумевающей гостье большой белый конверт с крупной надписью Federal Express и рисунком, изображавшим хищного, поджарого орла.
- Позвольте, - сказала Таня, - мы в Монреале всего два дня, мне не может прийти никаких писем... или... - ее глаза засияли. - Поль! Это письмо с фотографиями от бабушки!
Не смущаясь присутствием Верлена, она немедленно вскрыла конверт, и оттуда высыпалась добрая дюжина цветных фотографий. С них смотрела строгими, но добрыми глазами старая женщина с сухими, чуть высокомерными, благородными чертами лица, облаченная в белое монашеское одеяние. При виде фотографий из глаз Тани невольно покатились радостные слезы.
- Так вот она какая, Елизавета Прокофьевна, последняя из графинь Петровско-Разумовских! Ей девяносто два года, Поль. Она держала в Нью-Йорке и в Торонто магазины, торгующие русским антиквариатом. Ее первый муж погиб в гражданскую войну. Второго мужа, князя Голицына, похитили в Париже агенты КГБ еще в тридцатые годы, детей у них не было, и она осталась на свете совсем одна. Выйдя двадцать лет тому назад на пенсию, ушла в монастырь. После службы в русской церкви я рассказала о нашей бабушке священнику, отцу Аркадию. И что же вы думаете, Поль? Оказывается, они не раз встречались. Он тут же набрал номер монастыря, и мать-настоятельница позвала бабушку к телефону. Она прекрасно говорит по-русски, и мы буквально рыдали от счастья. Но как же письмо из Америки дошло так быстро?
- Federal Express - исключительно надежная фирма, - заметил Верлен, - мы имеем у них расчетный счет, и я всегда пользуюсь ею для срочной корреспонденции. Собственно, ваш конверт - там были семейные фотографии для бабушки, я угадал? - уже в пути и завтра утром будет у нее в руках.
- Спасибо, Поль. Как мне хотелось бы повидаться с нею! Но дадут ли нам со Светой американскую визу?
- Вряд ли, - сказал Верлен серьезно, - об этом нужно было хлопотать в Москве. Здесь даже я бессилен вам помочь.
- Какая жалость! А сама бабушка прикована к инвалидному креслу, и тоже не сможет приехать по моему приглашению. Что же нам делать?
- По возвращении в Москву выхлопочите себе американскую визу, - сказал Верлен, - и прилетайте прямо в Америку. Я готов оплатить ваш билет и дорожные расходы... тем более, что на этот раз вы приедете без Ивана... - добавил он почти шепотом.
- Спасибо, Поль, но в этом нужды не будет. Мы со Светой как-нибудь наскребем на билеты сами. В крайнем случае продадим вот это... - она тряхнула аметистовым браслетом на своей худой, безупречной формы кисти, или даже вот это, - она посмотрела на фамильное кольцо. - Повидаться с бабушкой для меня важнее, чем носить самые красивые драгоценности в мире.
- Я слышал о ее бизнесе. Это были не магазины, а крупная транснациональная компания, которая вначале обслуживала любителей русской старины по всему миру, а потом расширила свою деятельность на антиквариат из всей Европы. Если она продала ее, то, должно быть, получила миллионов пять-шесть, а может, и десять. Интересно, зачем эти деньги монашенке, заживо погребенной в монастыре? Она вполне могла бы купить вам билеты.
- Я думаю, что большую часть состояния она пожертвовала русской церкви, когда поступала в монастырь, - сказала Таня, - может быть, какие-то гроши у нее и остались, но, право, я слишком горда, чтобы просить ее об этом. Кроме того, когда человеку девяносто два года, когда вся жизнь прошла в изгнании, он поневоле становится суеверным. Бабушка так настаивала, чтобы мы со Светой никому из России не рассказывали о ней, что заставила нас поклясться на Библии. Вот почему даже Иван не знает о нашей радостной новости. Хотя, прямо скажу, мне было вчера за ужином очень трудно удержаться.
- Странная просьба!
- Я согласна, - задумчиво сказала Таня, - но я не могу не уважать желания старого, так много страдавшего человека. Бабушка так и не поверила, что большевики в России низвергнуты. Она по-прежнему думает, что опасно иметь родственников за границей, опасно даже переписываться с ними. Вот почему мне даже не слишком удобно просить ее прислать нам приглашение, необходимое для визы.
- Если хотите, я могу сам, в качестве вашего друга и делового партнера, написать ей. Объяснить, что бояться больше нечего, что коммунистическая Россия исчезла с лица земли. А если вы думаете, что ей будет слишком сложно заниматься бумажной волокитой, то приглашение для вас пришлют мои американские партнеры.
- Спасибо, Поль, - она взглянула на него с робкой признательностью.
В Москве было в Верлене нечто от одинокого романтического странника, искателя приключений. В Монреале же, когда он сидел за своим полированным столом, с селекторным телефоном на десять линий, окруженный книжными шкафами с тысячами руководств, справочников, профессиональных журналов, о которых Таня никогда даже не слышала, весь его облик источал власть и могущество. Он говорил со своими служащими дружелюбно, без тени превосходства. И тем не менее, все - от давешнего продавца в магазине до его личной секретарши и главного инженера, пожилого китайца с умными глазами, - явно понимали, что именно усилиям этого человека фирма обязана своим процветанием.
"Да, он во многом похож на Ивана, - подумала Таня с неожиданной теплотой, - но Иван целомудрен, а Поль видит в женщинах только объект наслаждения... и доказательство тому - судьба его несчастной жены..."
Стоит ли скрупулезно описывать содержания переговоров за огромным дубовым столом посередине конференц-зала на двадцать втором этаже розового небоскреба? Бизнесмен и так имеет представление о том, что обсуждают его коллеги, обложившись справочниками и типовыми текстами контрактов, а рядовому читателю боюсь, будут скучны технические подробности. Упомяну только, что хозяин конференц-зала официально предложил войти в долю при переоборудовании швейной фабрики в Москве с капиталом в миллион долларов. Света с Тютчевым с восторгом поглядывали то друг на друга, то на Верлена, то на изящную седую женщину средних лет - заведующую швейным отделом. Таня переводила и стенографировала. Работа была легкая - партнеры доверяли друг другу, и если уточняли юридические формулировки, то без попыток извлечь для себя выгоду, а лишь для пользы дела. Иван заявил, что его фирма также готова вложить миллион долларов. Вклад самого коллектива фабрики измерялся в рублях, и тут участникам переговоров предстояло поломать немало копий.
- Если переводить стоимость земли и здания в доллары по курсу черного рынка, - заметил Иван, - то весь вклад фабрики будет не больше двухсот тысяч долларов. Вы согласитесь, господин Верлен, что таким механическим подходом мы только отпугнем госпожу Алушкову-младшую.
Света кивнула в знак согласия.
- Мы попросим ее провести анализ состояния фабрики, - сказал Верлен.
- Он уже проведен, - Света, краснея от смущения, достала из своего портфельчика, похожего на школьный, толстый том, переплетенный в простой картон. - Мы с моими девочками еще три месяца назад договорились с нашими экономистами об оценке балансовой стоимости фабрики и смете на переоборудование.
- Но ведь ваш директор был против этого? - Верлен удивленно вскинул седые брови.
- Конечно. Наши ребята делали эту работу тайком от него, вечерами и даже ночами.
- Чудесно, - сказал Верлен, забирая у нее толстую машинопись. - Это на русском?
- О нет, - вступил Тютчев, - наша фирма заранее подготовила перевод на английский. Ваши экономисты могут сразу же начать работать с этим материалом. Но наш вывод - что стоимость составляет примерно миллион двести тысяч. Во всяком случае, именно такой мы хотели бы видеть свою долю в этом консорциуме.
- Отлично, - весело сказал Верлен, - мы возобновим переговоры на эту тему послезавтра утром, когда мой экономический отдел подготовит свое мнение. А пока, - он посмотрел на часы, - пора обедать, господа, лимузин ждет. Я думаю, мы провели эти два часа весьма плодотворно.