— Ну, где твой подвал? — спросил Рокамболь у Риголо.
— Идите за мной, — отвечал Риголо, отворяя настежь большой шкаф.
Спустя несколько минут они очутились в неведомой темноте.
Квартира Риголо была уже в это время полна жандармами и городовыми.
Риголо зажег потайной фонарь, и тогда Рокамболь увидел, что они находятся в довольно обширном подвале.
— Нам здесь нельзя оставаться, — проговорил Рокамболь, — нас могут открыть.
Затем он подошел к бочке и ударил по ней коленом. Дно отворилось, как дверь, и свежий воздух пахнул в лицо Рокамболя.
— Ползите вперед, — сказал Рокамболь, — а я пойду последним, чтобы закрыть бочку.
Между тем по приказанию начальника двери были сломаны. Обошли всю квартиру, обыскали нары, ощупали стены, потолок и пол, но все напрасно: ничего не нашли.
Виконт де Морлюкс и Тимолеон благодаря суматохе пробрались в дом вслед за полицией.
При них обыскали тюфяк и тоже ничего не нашли.
Тимолеон сделал знак Мерлею, который отвечал:
— Все-таки я уверен, что они спрятали бумажник под тюфяк.
— Что же все это значит? — проговорил виконт де Морлюкс.
— Это значит, — отвечал Тимолеон, — что мы погибли и что я ни за что не останусь в Париже, так как не желаю познакомиться с кинжалом Рокамболя.
Тимолеон и виконт поспешно вышли из дому.
— Виконт, — проговорил первый, — сегодня же в полночь я уезжаю с моей дочерью из Парижа, в шесть часов утра я буду в Гавре, а в семь уже на корабле.
— Куда же вы отправляетесь?
— Если вы примете мое предложение, то в Англию, если нет — в Америку.
— Но если вы уезжаете в полночь, то как же все дело сделается?
— Очень просто: Антуанетта не одна теперь в Сен-Лазаре, там с ней Мадлена Шивот.
— Ну, что же?
— Она всыплет ей в тарелку или стакан тот яд, который я перешлю ей.
— Когда?
— Завтра.
— Но ведь вы едете сегодня?
— Что же из этого. Я передам его человеку, который завтра увидится с Мадленой, или, лучше сказать, вы это сделаете.
На лбу у виконта выступил пот.
— Хорошо, — сказал он наконец, — я согласен, но у меня ведь нет теперь с собой такой большой суммы денег.
— Это не беда, — заметил Тимолеон, — я вам дам яд, а вы взамен этого напишете мне следующую расписку:
«Любезный Тимолеон, вы можете действовать. Мне необходимо скрыть во что бы то ни стало мою племянницу Антуанетту Миллер, в случае нужды можете употребить в дело кинжал или яд».
Морлюкс колебался.
— Виконт! — сказал Тимолеон. — Время уходит, Рокамболь отыщет нас. Я говорил вам, что я еду в полночь.Я не хочу опоздать на железную дорогу.
— Но, — заметил Морлюкс, — написав это, я называю вас как бы моим сообщником.
— Не спорю.
— И, следовательно, вы не можете воспользоваться этой бумагой против меня.
— Ошибаетесь, мой милый, я еду в Англию. Преданный мне человек предъявит вам эту бумагу. Если вы отсчитаете ему пятьдесят тысяч франков, он возвратит ее вам, если откажете, он уйдет и в назначенный день бросит ее в ящик Уголовной палаты. А в этот самый день я сажусь на корабль в Америку, и императорский прокурор потребует у вас объяснений.
Виконт не спорил больше, он не медлил и написал все то, что требовал от него Тимолеон.
— Я был так уверен, что вы напишете здесь, в карете, на моей спине это письмо, что захватил с собой и яд, — проговорил Тимолеон, вынимая из кармана шарик, вполне похожий на тот, который Мартон сделала из письма Антуанетты, когда передавала его.
— Тут все: и яд, и инструкция, — добавил он.
— Но как же я перешлю его?
— Завтра в восемь часов утра отправляйтесь в улицу Сен-Оппортюн, № 7 и спросите там Лоло.
— Хорошо.
— Вы отдадите ему это и скажете: это от Тимолеона к Мадлене Шивот.
— И этого будет вполне достаточно?
— Совершенно. Я никогда не беру деньги даром. Затем Тимолеон остановил фиакр и вышел из него.
— Прощайте, виконт, — сказал он, — или, лучше сказать, до свидания, если только так будет угодно Богу. Поезжайте домой и спите спокойно… если не боитесь Рокамболя.
И он поспешно удалился.
Тимолеон шел быстрыми шагами и через несколько минут достиг cafe de I`Europe.