Может быть. Молодым я был, в Смирне мне было всего пятнадцать лет.
Она прикусила губу и потупилась.
Простите, пожалуйста. Я не знала.
А вы и не обязаны были знать.
Прошло два года, и настал последний вечер, который они провели вместе. Они поехали в пустыню к пирамидам. Стерн взял с собой выпить, и Мод сделала пару глотков из металлической чашки. Раньше она часто болтала, чтобы поддержать его настроение, но в тот вечер не могла. Ждала, почувствовав неладное.
Есть какие-нибудь новости от Бернини? спросил он наконец.
Он потер лоб.
В смысле, о нем.
У него все хорошо. Пишут, что ему нравится играть в бейсбол.
Настоящий американец.
Да, и школа ему подходит, он получит профессию и потом сможет обеспечивать себя. Ему сейчас лучше всего жить и учиться там, ты же знаешь, как я этому рада. Но меня все-таки беспокоит, что ты отправил его туда на свои деньги, у тебя же самого почти ничего нет.
Нет, это неважно, не думай об этом. Ты сама бы так поступила на моем месте, просто мне легче было собрать деньги.
Он еще выпил.
Мод, ты после войны, наверное, поедешь домой?
Да, чтобы быть с Бернини, но как же это будет странно, столько времени прошло. Боже мой, тридцать пять лет, я уже не могу называть Америку домом. У меня нет дома. А ты?
Он молчал.
Стерн?
Он принялся искать бутылку, пролив то, что оставалось в чашке.
А, я останусь здесь. После войны все переменится. Англичане и французы на Ближнем Востоке выдохлись. Будут большие перемены. И все возможно.
Стерн?
Да.
В чем дело?
Он попытался улыбнуться, но улыбка потонула во тьме. Она вынула чашку из его дрожащих пальцев и налила ему еще.
Когда это случилось? спросила она спокойно.
Двадцать лет назад. По крайней мере, так я себе говорю. А возможно, было всегда. Начало обычно трудно найти. Может быть, его надо искать еще в Йемене.
Стерн?
Да нет, наверное. Зачем мне теперь тебе лгать? Почему я вообще лгал? Да ты знаешь почему. Я не тебе лгал.
Я знаю.
И всегда-то так, всегда. Я никогда не был им ровней. Якуб, Стронгбоу, Валленштейн, я, отцы, сыновья и святые духи, все перепуталось, но я не мог не думать об этом по одной причине. В общем, я не смог этого сделать. Я ничего не смог из того, что могли они. Мне до них далеко. Йемен, воздушный шар, как все это безнадежно. Но то, другое, тоже было уже тогда. То, что случилось двадцать лет назад. Так что я не во всем лгал. Почему ты сегодня об этом вспомнил?
Не знаю. Вообще-то знаю, конечно. Потому что всегда помнил. Ни на день не забывал. Помнишь, я рассказывал тебе, как умер Стронгбоу. Вот со мной будет не так, я не во сне умру.
Стерн, нам не дано этого знать.
Может быть, но про себя я знаю. Скажи, когда ты узнала по морфий?
Неважно.
Все равно скажи, когда?
По-моему, очень давно.
Когда?
Однажды, когда мы ночевали вместе в Стамбуле, я видела твой черный кейс. Я проснулась утром, когда ты еще спал, а он лежал возле тебя на полу.
Но ты и до этого знала, правда? Чтобы знать, тебе не нужно было видеть кейс.
Наверное, нет, да какая разница?
Никакой. Просто интересно. Я-то изо всех сил пытался выглядеть по-другому.
Ты не просто пытался. Ты был другим.
Он замолчал, словно сбившись с мысли. Она ждала продолжения, но он молчал.
Стерн?
Да.
Ты собирался рассказать мне, когда это случилось. Когда это было.
То есть когда это, по-моему, было. То время, которое я сам себе определил.
Ну?
Он медленно кивнул.
Ладно. Это называлось Смирной. Я там готовил встречу. О'Салливан должен был впервые встретиться с Сиви. Я не говорил тебе раньше о Сиви. Он был не тем, за кого себя выдавал. Мы много лет работали вместе. Фактически с самого начала. Он был мне очень хорошим другом. Самым лучшим, не считая тебя.