— Лада Сергеевна, — раздалось в трубке телефона, стоило мне поднести её к уху, — зайдите к начальнику!
Секретарша Людочка, как всегда, была лаконична. Ни здравствуй тебе, ни прощай, всё строго по делу. Но зато по имени-отчеству — в нашей компании так было принято.
Отложила очки в сторону — не по зрению, а для солидности, всё-таки я работаю в крупной известной компании, и поправила юбку, оттянув её до колен. Застегнула блузку на все пуговицы, и взяв папку с отчетами, направилась на выход.
Коллеги по аналитическому отделу проводили меня сочувствующим взглядом, так как шеф на этой неделе вызывал уже в третий раз, и возвращалась я от него мягко говоря в растрёпанных чувствах. Надеюсь, они думают, что я отгребаю за провальный отчёт. Хотя до отчёта в прошлые разы дело так и не дошло.
У входа висело ростовое зеркало, и я бросила на себя оценивающий взгляд.
Нет, так не пойдёт. Недостаточно чопорно.
Вернулась к столу, отложила папку в сторону, достала остро заточенный карандаш и, стала собирать волосы, рассыпанные по плечам мягкими русыми локонами, в тугой пучок. Закрепила его импровизированной заколкой, больше похожей на оружие для самообороны.
Я не собиралась никому выкалывать карандашом глаза, просто так мне было спокойнее. Хотя кое-кому не помешало бы, чтобы не мусолил меня бесстыжим взглядом.
Говорят, в семье не без урода. Так вот в нашем коллективе им был наш начальник. Сексуально озабоченный урод. Мимо него даже мыши боялись бегать, так как он находил эротическое применение всему, что шевелилось и подавало признаки жизни. Не удивлюсь, если окажется, что пыли в его кабинете нет не потому что там хорошо убирают, а потому что лежать рядом с Егором Борисовичем было чревато…
Водрузила очки на переносицу, чтобы хоть как-то отвлечь внимание от своих «умопомрачительно красивых серых глаз», которые давно не дают спокойно спать одному озабоченному типу. Стерла помаду, и решила припудрить щеки, чтобы скрыть здоровый румянец, и максимально приблизить свой облик к образу бледной моли-ботанки, при виде которой, не должно шевелиться ничего, кроме жалости.
Коллектив напряженно за мной наблюдал, не издавая ни звука. Создавалось впечатление, что я не в кабинет к начальнику собираюсь, а к спецоперации готовлюсь.
Накинула пиджак, взяла папку побольше, позволяющую полноценно прикрыть мою полноразмерную без всяких пушапов двоечку, переложила отчет. Глубоко подышала и перекрестилась. Авось и сегодня пронесёт. Тихонько подсуну ему отчёт и сделаю ноги.
Людочки на месте не оказалось.
Я на цыпочках прошла через приёмную и замерла перед ненавистной дверью. Прислушалась. Тихо. Решила подождать секретаря — в случае чего мне понадобятся свидетели. Присела на край дивана.
— А вы почему здесь сидите? — с порога налетела на меня рыжей фурией Людмила, одарив злым взглядом. Ну вот, я ещё даже в кабинет не вошла, а она уже ревнует.
Она всю женскую половину коллектива ревновала к этому недоразумению. И объяснять ей, что он больше никому, кроме неё, не нужен, было бесполезно. Поэтому оставила без внимания её убийственный взгляд и ответила:
— Вас жду. Вдруг шеф занят, а я ворвусь.
С нашим шефом так поступать категорически нельзя, иначе он тут же накажет. В лучших традициях садомазо. По крайней мере мне так виделось. Потому что на меня он всегда смотрел масляным взглядом, явно мысленно раздевая и шлёпая по мягкому месту. И при каждом удобном случае умудрялся ущипнуть за это самое место, оставляя на память синяки.
Людмила притворно вздохнула, поправила грудь, чтобы она выразительнее выглядывала из неприличного декольте, (хотя, как по мне, так куда уже больше?) и, на правах полноправной хозяйки без стука вошла в кабинет. И почти сразу вылетела назад. Красная и злая.
— Вот почему я должна отгребать за твою нерасторопность? — окрысилась она на меня, бесцеремонно «тыкая», а мы, между прочим, с нею на брудершафт не пили. — Досиделась? Быстро в кабинет!
Я спокойно поднялась с дивана и с укором посмотрела на секретаршу. Во-первых, не так уж она и отгребла: шеф на неё не орал, иначе бы я услышала, а во-вторых, бежать со всех ног «на ковёр» не видела смысла — всё равно уже опоздала. Поэтому окинула себя оценивающим взглядом, убедилась, что невиннее меня выглядят только монашки, и шагнула к двери.
Едва переступив порог кабинета, поняла, что наша беседа ничем хорошим не закончится — Борисыч был злой, как цепной пёс.
— Ты где была столько времени?! Я когда тебя вызвал?! — злобно рявкнул шеф, а я его про себя обозвала Бобиком. Полегчало.
Фамильярность пропустила мимо ушей, так как по виду мужчины поняла, что дело пахнет крупными неприятностями: таким взглядом он на меня ещё не смотрел. В нём не было похотливости, и это радовало, но в остальном радоваться было нечему. Невольно поёжилась.
— В приёмной ждала.
— А почему ты там ждала, если я дал чёткое указание зайти? — в голосе босса появились стальные нотки. По опыту знаю, что это не предвещало ничего хорошего. — Я велел тебе зайти, значит ты должна была через несколько минут стоять передо мной!
Ага! А лучше лежать. Знаем мы вас. Слава богу, что только понаслышке.
Начальник окинул меня внимательным взглядом с головы до ног, и мне показалось, что прочёл мои последние мысли, потому что во взгляде появилась знакомая похоть. И он из пса сразу превратился в котяру. Мартовского.
— Послушай, Егорова, — голос шефа смягчился, — ты чего ломаешься, как сдобный пряник? Баба ты молодая, свободная, — я выяснил, — по закону природы сама должна ко мне каждый день бегать и подставлять… отчёты на подпись.
Шеф захихикал над собственным остроумием как мальчишка пакостник. И, видимо, так вдохновился, что решил продолжить:
— Даже твоя фамилия указывает на то, кто твой хозяин, — «хозяин» вышел из-за стола и направился ко мне. Я попятилась.
— Егор-ова. Улавливаешь связь? Нашу с тобой связь. Которой почему-то до сих пор не было…
— Егор Борисович, зачем я вам нужна? В штате наверняка найдутся добровольцы, — попыталась я призвать шефа к благоразумию.
— А я, может, в душе охотник, — оскалился самец, медленно продолжая на меня наступать. Я всё также пятилась, прикрываясь папкой с отчётом, пока не упёрлась в стену. Шеф тут же упёрся в меня. Своим животом.
Вот кто мне скажет: как с такой комплекцией можно быть таким активным в сексуальном плане?
— Так почему ты от меня бегаешь, Егорова? — озабоченный начальник поднял моё лицо пальцем за подбородок.
Он что, всерьёз не понимает почему? Считает себя неотразимым? Лысый, пузатый, давно не первой свежести, да ещё и губы как вареники. Но об этом лучше промолчать. Поэтому сдавленно пискнула:
— У меня есть уважительная причина.
— И какая на этот раз?
— Вам не понравится, — попыталась сместиться в сторону двери, но какое там — меня припечатало намертво.
— Мне уже давно не нравятся все твои причины, — промурлыкал плешивый котяра, потираясь о моё бедро своим желанием, попутно снимая с меня очки и небрежно откидывая в сторону. — Ммм, какие умопомрачительные глазки… От меня прячешь? А здесь у нас что? — он опустил взгляд на грудь, прикрытую блузкой и папкой, и потянул свои загребущие лапы к верхней пуговице.
— Егор Борисович, отпустите меня, пожалуйста, — умоляюще заглянула в лицо, и свободной рукой вцепилась мертвой хваткой в руку шефа, начавшего расстёгивать блузку. — Я вам отчет принесла. Очень интересный. Там есть несколько пунктов, которые должны вас заинтересовать.
— Лада Сергеевна, — шеф с трудом выдернул свою ладонь, а потом и папку из моих рук. Документы разлетелись по полу, — что может быть такого интересного в аналитическом отчете, что способно меня отвлечь от ваших прелестных… частей тела?
Видимо уже уверенный в скорой победе, потому что сегодня всё как-то слишком далеко зашло, начальник подобрел, и даже снова меня «зауважал», перейдя на «вы». А может бдительность усыпляет?
Следующее стремительное движение убедило в том, что всё-таки второе.
Приблизившись ко мне лицом, он шумно втянул воздух, и уткнувшись в мои волосы носом, застонал.
— Ладушка, прекрати строить из себя недотрогу. Ты ведь уже взрослая девочка, и знаешь, что сводишь меня с ума… Ну понабивала цену и хватит… Я уже оценил. Премию в прошлом месяце тебе вы-дал. — Он сделал упор на последний слог. — Теперь твоя очередь давать.
Не стала доказывать, что премию я честно заработала, трудясь над квартальным отчётом от зари до зари. Сейчас спорить бесполезно — у него вся кровь от мозга отхлынула и сконцентрировалась в другом месте.
Руки шефа поползли вдоль спины и спустились к моим нижним девяносто. Больно сжали. Юбка, собираемая гармошкой, устремилась вверх.
Всё! Пора отсюда выбираться, пока не поздно. Поерзала попой, чуть отстраняясь и располагая колено между чужих ног, и резко дёрнула им вверх.
Удар получился хороший. Шеф тут же забыл про мои части тела, схватившись за свои, и взвыл:
— Вот ссс…! Убью гадину!
Я отскочила к двери и схватившись за ручку, дёрнула на себя.
— Вон!!! Пошла вон! Из кабинета и из фирмы!!! — полетело мне вслед. — Я тебя увольняю по статье! Тебя ни одна фирма на работу не возьмёт!