Серебряный вернул мне недопитый сок и по-быстрому затерялся в толпе. Поставила стакан на ближайший столик, брезгливо вытерла пальцы о скатерть, и поискала глазами ректора, — может он знает, почему дракон испугался после того, как я его обозвала. Маргуса нигде не было видно. Стала высматривать Димириана. Его тоже не нашла. А вот Юлиниар продолжал назойливо мусолить глаза. Вместе со своей «половинкой».
«Как говорила моя любимая Раневская: «Вторая половинка есть только у таблетки, мозга и ж…», — услужливо подсказало эго. — Мозг и таблетку сразу отметаем…». Почувствовала себя сытым котом, так как сравнение мне понравилось. Младший королевич это заметил и удивился.
После нашего несостоявшегося поцелуя он почти непрерывно задумчиво смотрел в мою сторону, медленно попивая сок из бокала. Даже старания его белобрысой пары не могли ему помещать это делать. Мирина уже всё перепробовала: и тёрлась об него своими запчастями, и строила глазки, и обижено выпячивала губы, но принц словно её не замечал. Как будто она была назойливой мухой, которая уже так примелькалась, что на неё все махнули рукой и перестали обращать внимания.
Ну что ж, за неимением другого источника информации, воспользуюсь тем, что есть. Заодно и позлю.
Гордо подняла подбородок, нацепила на лицо ухмылку и направилась в сторону голубков. По пути ухватила свежий сок, отхлебнула, и снова почувствовав пристальный взгляд синих глаз, насмешливо в них посмотрела.
Достигнув цели, сразу приступила к делу. Опёрлась плечом об кафедру, стоящую рядом, скрестила руки на груди, и рассматривая Мирину безразличным взглядом скучающего человека, произнесла:
— Многоуважаемый наставник, у меня к вам вопрос как к дракону, имеющему степень магистра…, — начала вроде неплохо. Даже удалось отвлечь принца от своих мыслей. — Что бы вы почувствовали, если бы я обозвала вас потным конём?
Наставник поперхнулся соком. Перевела на него взгляд и попыталась мимикой донести, что жду ответа.
— Вы издеваетесь, адептка Егорова?
— Ни в коем случае, магистр Веберг. Меня действительно волнует этот вопрос. Потому что я считаю, что реакция на это может быть какой угодно: возмущение, гнев, злость, на худой конец, обида, но точно не испуг. Как по-вашему, я права?
— Предположим, что правы… — осторожно подтвердил учёный.
— Вот поэтому мне и непонятно: почему Берниар так испугался, когда я ему сказала, что он воняет?
Юлиниар на несколько секунд завис, а потом вдруг расплылся в улыбке. Но пояснять ничего не спешил. А я рассматривала его ровные зубы и ждала ответа.
— Хватит разыгрывать спектакль! — встряла блондинка, которая всё это время пыталась понять о чём речь, и почему принц вообще не реагирует на её попытки соблазнить. — Могла бы что-нибудь поумнее придумать, чтобы привлечь к себе внимание!
— Например потереться об него бедром, как это весь вечер делаешь ты? — ухмыльнулась я. — Мозоль ещё не натёрла?
Мирина вытаращила глаза и стала хватать ртом воздух.
— Правильно, — похвалила я, — прежде чем ляпнуть очередную глупость, лучше подумай.
Перевела взгляд на Юлиниара.
— Ну так что, наставник, есть этому какое-то логическое объяснение? — продолжила разговор, словно его и не прерывали. — Вижу, что есть. Может просветите иномирянку?
— Почему бы не просветить? — всё ещё улыбаясь, раздобрился магистр. — В конце концов это моя прямая обязанность. Пойдёмте.
Он взял меня за локоть и потянул на выход. С другого бока на него тут же повисла Мирина. Принц шумно выдохнул, как будто его очень сильно раздражали её выходки, остановился, и освободив руку, за которую цеплялась блондинка, нарисовал в воздухе золотой круг. И со словами: «Кажется тебе пора отдохнуть», выпихнул в него любовницу.
Грубо. Даже она не заслуживает такого отношения. С укором посмотрела на принца хама, и тоже вздохнула. И угораздило же меня. Нет бы в Димириана влюбится — и красивый, и хорошо воспитанный…
Как только мы оказались за пределами бального зала, королевич развернул меня к себе лицом и скомандовал:
— Рассказывай по порядку, что между вами произошло.
— Да ничего нового. Он пытался меня воспитывать, а я…
— … огрызалась, — своеобразно поторопил Юлиниар. — что было дальше?
— Дальше он сказал, что от меня воняет, и мне нужно помыться, — выпалила. — Вот только воняло не от меня, а от него. О чём я ему и сообщила.
Ждала в ответ чего угодно, но только не того, что он нагло начнёт ржать. Смеялся он долго, а я терпеливо ждала. Когда стих, ехидно поинтересовалась:
— Успокоился? — радостный кивок и широкая улыбка. — Жду пояснений.
— Всё просто: вы с ним не подходите друг другу.
— В каком смысле?
— Во всех. Вы не совместимы. Вплоть до того, что ваш брак будет бездетным.
Облегчённо выдохнула. И тут же спохватилась:
— А ты чего такой радостный? У нас несовместимость, а он веселится…
— Ой, да ладно строить из себя несчастную, думаешь я не видел, как ты на него смотришь. С таким видом обычно врагов хоронят. Заживо.
Я поёжилась. Берниар, конечно, мне не нравится, но не настолько.
— Даже если так. Тебе-то от этого какой прок?
— Всё просто: теперь, когда стало понятно, что ледяной тебе не подходит, Димириана ты отшила, короля и ректора тоже, остаюсь только я…
— Хм. Ты забыл про оборотней.
— Не забыл. Просто знаю, что ты их никогда всерьёз не рассматривала на роль кандидатов в мужья.
— Ладно. Тут ты прав. Но есть одно «но».
— И в чём оно заключается, — принц насторожился, не зная, чего от меня ждать.
А вот это верная реакция. Бойся меня, синеглазка. У тебя столько косяков накопилось, что я теперь могу себе позволить любую глупость. Или пакость.
— Ты тоже не подходишь на роль моего мужа.
— И почему же? — Юлиниар, скептически улыбаясь, скрестил руки на груди и опёрся спиной о стену, приготовившись слушать.
Я выставила перед его лицом ладонь, которую он с любопытством стал рассматривать, по-прежнему улыбаясь. Только теперь — довольно.
— Я тебе не нравлюсь, — загнула первый палец. — Ты мне тоже, — соврала, но не могла же я ему признаться. Загнула второй. — Ты уже наговорил мне столько гадостей, что теперь вряд ли у нас что-то получится, — в ход пошёл третий перст. — К тому же я, по твоему мнению, распутная девка, а таких ты не уважаешь. Хотя до твоего с Мириной уровня мне ещё распутничать и распутничать, — четвёртый палец присоединился к большинству.
Остался один большой палец. Я его неслучайно оставила напоследок, потому что сейчас мне предстояло озвучить самое серьёзное препятствие на пути к нашему счастью. То, что рвало мне душу каждый день, и то, что я никогда не смогу простить и принять.
— И, наконец, самое главное. То, с чем я никогда не смирюсь, — потупилась, так как боялась, что боль, которую сейчас испытываю, расскажет ему лучше всяких слов о том, как я его люблю. — У тебя есть любовница, которая метит на роль твоей первой жены. А у моего супруга будет только одна жена и ноль любовниц. Других отношений я не приемлю. Так что, ты сам видишь: между нами не может ничего быть!
Я наконец собрала все пальцы в кулак, потрясла им перед носом принца, чтобы лучше усвоил, и выдохнула.
«Выговорилась, идиотка?! — поинтересовалась моя внутренняя сущность. — Надеюсь, тебе хотя бы полегчало». Ни капельки. «Вот дура-то… м-да, а ещё в академиях эту бестолочь учат». Такому тут не учат. «Оно и видно».
От души выговорившись и вслух и про себя, я, наконец, рискнула посмотреть на Юлиниара. Тот довольно смотрел на меня. Он меня вообще слушал?
Оказывается, слушал, так как он осторожно взял мою руку в свою, заставил меня снова сжать её в кулак, и стал по очереди разгибать пальцы.
— Во-первых, ты мне нравишься. Даже очень. Во-вторых, я тебе тоже нравлюсь, можешь даже не отрицать — моего дракона тебе не обмануть. В-третьих, все гадости, что я тебе говорил, заслужены. Скажи спасибо, что я тебя вообще не прибил. А мне о-о-очень хотелось. Особенно когда ты с моим братцем отжигала. Тем не менее я прошу у тебя прощения и попрошу ещё не раз.
— Потому что и дальше собираешься косячить?
— Не перебивай. Я тебя выслушал, теперь ты послушай. Я продолжу? — кивнула. — В-четвёртых, я никогда не считал тебя распутной девкой, потому что знаю, что ты не такая.
— Следил? — опять не выдержала я.
Юлиниар посмотрел с укором. Потупилась.
— И, в-пятых, — он разогнул последний палец и поцеловал мою ладонь. — С Мириной у нас давно ничего нет. Мы с нею просто друзья.
Разочарованно хмыкнула, и выдернула руку.
— Мммм, за дуру меня держишь? То, что между вами «ничего нет» видно даже слепому. Каждый раз, когда я вижу вас вдвоём, от ваших воркований челюсти судорогой сводит. Друзья они…. А может у вас секс по дружбе сексом не считается? — вдруг осенило меня.
— Хватит, Лада! Ты сама сегодня лезла к вампиру целоваться! А потом нашла повод продемонстрировать ему свои голые ноги.
У меня от возмущения аж дыхание перехватило.
— Да ты…, да я…
Юлиниар не перебивал.
— Я хотела его поцеловать тебе на зло, — наконец слова сложились в предложение. — И потом, я ведь не поцеловала.
— Я тоже Мирину не целовал. И секса у нас не было с того момента, как я ушёл на Землю.
— Да она весь вечер об тебя тёрлась, как кошка в период течки, а ты ей мило улыбался и что-то нашёптывал! — мою ревность можно было накладывать толстым слоем на бутерброд.
— Я ей нашёптывал, — как ты выражаешься, чтобы она успокоилась и вела себя прилично.
Юлиниар, взял меня пальцами за подбородок, и заставил посмотреть в глаза.
— Я клянусь тебе самым дорогим, что у меня есть — с Мириной всё в прошлом. Нас связывают только дружеские отношения.
Не убедил. Поэтому я продолжала бубнить:
— С такой подругой и любовниц иметь не надо. Хорошо пристроился: всё под рукой, в одном флаконе. И вообще, она-то хоть в курсе, что вы просто друзья?
— Если я пообещаю, что она больше никогда ко мне не прикоснётся, ты успокоишься?
— У меня есть решение получше: каждый раз, когда она будет прикасаться к тебе, я точно так же буду прикасаться к другим мужчинам.
— Не согласен… — зрачки Юлиниара вытянулись в тонкую нить.
— А я не спрашиваю твоего согласия, просто ставлю в известность!