- Мигом Аню сюда! - приказал он повару.
- Отставить, - сказал Филин сорвавшемуся с места Удовико, - сама бежит.
- Кого убило? Ранило? - еще издали крикнула Аня.
- Глаза, глаза ему посмотрите...
- Миною или чем?
- Проверьте глаза!
- Я тичас, товарищ капитан, тичас... - От волнения Аня не могла выговорить "сейчас". - Ванечка, глянь на мою руку... Видит, видит, товарищ капитан... видит! Ой! Не реагирует...
- Что вы цацкаетесь с ним! - прикрикнул капитан. - Боец Федоров, ко мне!
Ваня подошел к Богдановичу, обожженные губы не давали слова вымолвить.
- Боец Федоров, марш к комиссару!
Парень четко повернулся к Филину.
- Все видит, - заключил капитан. - Где бутылки с горючкой взял? Покажи рукой!
Ваня протянул руку в сторону переднего края, откуда слышался треск пулеметов.
- Утащил с огневых Дымова, - сразу определил комиссар.
- Лейтенанта Дымова ко мне! - потребовал капитан.
Повар бросился исполнять приказ...
Аня смазала пострадавшему лицо, затем стала бинтовать. Капитан сердито вышагивал. Филин старался успокоить его.
- Откуда ему знать, что горючка без спичек вспыхивает?..
- И нечего знать! - еще больше возмутился Богданович. - Из-за этого пожара нас могли разбомбить! Люди без боя погибли бы!
- Все-таки мальчишка... Рядом война, а ему приходится кашу варить...
- Жалость, комиссар, иногда боком выходит.
- И жестокость тоже, товарищ капитан.
- Ты где учился?
- В университете на истфаке.
- А я историю изучал на войне. В финскую командир у нас пожалел одного. Разожги, говорит, махонький костер, погрейся. Этот огонек стоил жизни роте солдат.
Ваня склонил голову. Слова капитана жгли больнее горючки.
Запыхавшись, подбежал повар:
- Лейтенант Дымов с пехотой сорвался!..
- Как это сорвался? - Капитан гневно посмотрел на Удовико.
- А так, значит... Немец атаковал наших... Пехота пошла на немца... И лейтенант Дымов с ними...
- И бросил свое подразделение?
- Выходит...
- Выходит?! Война это вам или детский сад?
Повар с перепугу уже ничего не соображал:
- Не знаю, товарищ капитан...
- Что?!
- То есть война, война...
Капитан показал пальцем на Ваню, которого заканчивала бинтовать Косопырикова.
- Под конвоем немедленно отправить в тыл и сдать военному коменданту. Черношейкина ко мне!..
Повар припустился бежать. Навстречу ему, тяжело дыша, со сбитой назад пилоткой и слипшимися на лбу от пота и земляной пыли волосами, с которых по лицу и шее струились подтеки, спускался в балку, покачиваясь словно пьяный, лейтенант Дымов. Увидев Богдановича, он отер тыльной стороной ладони лицо, оправил на ходу гимнастерку, пилотку и, весь подобравшись, уже твердым шагом подошел к Богдановичу.
- Товарищ капитан, прибыл...
Богданович оглядел Дымова с ног до головы и спросил, чеканя каждое слово:
- Кто разрешил ходить с пехотой в атаку?
Дымов молчал, вытянув руки по швам.
- А если бы танки пошли? Мальчишка!
- Я не хотел. Так надо было...
- Кто приказал?
- Никто, - прорвало Дымова. - Вот скажи, комиссар, ты пошел бы в атаку, когда рядом все пошли?
- Пошел, - подтвердил Филин; он-то знал, что такое штыковая атака, испытал курсантом политучилища, когда их бросили на Можайское направление под Москвой. И, помедлив, добавил: - Но капитан прав.