Экскурсия на Караул-Обу — одна из самых интересных и запоминающихся. Однако хочется верить, что судакская земля подарит нам еще немало встреч с удивительным и прекрасным.
Село Морское (бывшее Капсихор) находится в 16 километрах от Судака по трассе Судак — Алушта. Туда легко добраться пригородным автобусом.
Большинство сел, расположенных западнее Судака, известно со времен средневековья. На месте Приветного находилась деревня Скути, Зеленогорье — бывшее Арпат, Громовка — Тассили. При генуэзцах эти деревни входили в состав Солдайского консульства, подчиненного Каффе.
Архиепископ Гавриил отмечал: “При татарской деревне Капсухор были два древних греческих монастыря во имя “св. пророка Илии”. Теперь и следов их не видно. Поблизости одного сделан из текущего с гор источника фонтан, изобилующий чистою и здоровою водою”. Имелась греческая церковь и в соседней деревне Шелен — так называлась Громовка в XIX веке. При Гаврииле она уже пребывала в руинах. Местные татары не знали причины ее разрушения и уверяли, что при своем заселении застали ее в таком положении.
После присоединения Крыма к России, когда шла раздача земель екатерининским вельможам, Капсихорская долина досталась правителю канцелярии Г. Потемкина Виктору Семеновичу Попову, прежде — правителю канцелярии Долгорукова-Крымского. Потемкин умер на руках В. Попова и своей племянницы, в 1791 г., в дороге, недалеко от города Ясс.
Давно известны климатические особенности местности. Больных здесь лечили солнечными ваннами. “Больного закапывают в нагретый солнцем песок, оставляя свободной только голову, которую затеняют покрывалом или зонтиком”, — описывал в 1894 г. Н. А. Головкинский лечение на пляже в Капсихоре. В 1910 г. здесь возникла дачная колония, в которую входили Леонид Андреев, Федор Шаляпин.
Сейчас Морское — известный курорт. Здесь находятся пансионаты “Солнечный камень”, “Шахтер”, “Зенит”, детский лагерь “Прибой”.
Летом 1981 г. здесь произошло событие, которое теперь мы тоже можем назвать историческим. Волею случая Морское стало родиной легендарной отечественной группы “Кино”. Один из создателей группы, Алексей Рыбин, в книге “Кино с самого начала”, подробно рассказывает, как это произошло.
Тем летом в Судак прибыли три молодых ленинградских музыканта — Виктор, Алексей, Олег. “В силу ряда причин, — рассказывает А. Рыбин, — мы по прибытии в Судак были довольно сильно голодны, измотаны и физически ослаблены. К тому же, поскольку все трое были, по собственному мнению, музыкантами, мы тащили с собой, кроме палатки, рюкзака со всяким добром и дорожных сумок, еще и две гитары. И вот со всем этим барахлом мы обосновались в какой-то судачьей столовой и начали подкрепляться”.
До пляжа в тот день им добраться не удалось. Прямо в столовой состоялось знакомство с местными парнями, которые пригласили трех друзей в Морское, пообещав при этом “бесплатное питание в поселковой столовой, где один из наших новых друзей работал поваром, что, надо сказать, было свято соблюдено, и мы две недели бесплатно обедали в пляжном кафе”.
Невозможно не привести еще несколько цитат из колоритного описания пребывания молодых музыкантов в Морском.
“Место для лагеря мы нашли очень быстро, на берегу ручья. Нам очень понравилось то, что вокруг было много деревьев и кустов — это решало проблему дров, а в ста метрах от будущего нашего лагеря торчала из земли железяка, которая при подробном рассмотрении оказалась колонкой, выдававшей, при приложении значительных физических усилий, некоторое количество чистой пресной воды. Деревья впоследствии оказались, правда, представителями какого-то невероятного вида, которые гнулись, да не ломались, да и не особенно-то рубились, а если и рубились, то вовсе не горели, а только смрадно дымились, шипели и извивались, как гады. Из-за этого нам с Цоем, я думаю, в первый и в последний раз в жизни, пришлось, к стыду своему, заниматься воровством: мы воровали дрова у местных жителей. Прогуливаясь прекрасными жаркими ночами по перспективам поселка, мы прихватывали невинно по одному-другому чурбачку из тех, что нерадивые хозяева иногда забывали затащить за забор”.
А вечером они четыре часа без перерыва играли на небольшом местном Бродвее. “Таким образом, жители поселка Морское оказались первыми слушателями группы, которая впоследствии стала называться “Кино”.
Следующим утром они пели и играли на берегу, у своей палатки.
“К этому времени все мы были несколько не у дел: группа “Пилигрим” уже развалилась, не выдержав творческих споров участников коллектива, “Палата” тоже молчала, в общем, все мы были как бы в творческом отпуске.
— Витька, слушай, мне, кстати, нравятся твои песни, — сказал я.
— А мне — твои, — сказал мне Витька.
— Давайте, может, сделаем группу, — я посмотрел на Олега.
— Это круто! — Олег улыбнулся.
— Давайте, — сказал Витька”.
И здесь же, на берегу Черного моря, у палатки, началось серьезное обсуждение многочисленных организационных проблем. Тогда же возникло первое название группы — “Гарин и Гиперболоиды”, которое впоследствии заменили на “Кино”. А затем они снова пели, делали аранжировки, выбивая ритм на консервных банках.
“Репетиция немедленно началась и продолжалась с перерывами на купание и выпивку все оставшиеся у нас полторы крымские недели. Каждый вечер мы давали концерт для непривередливых селян, что очень помогало оттачивать и чистить все песни — селяне орали, пили, болтались мимо нас взад-вперед, что отвлекало от игры, но помогло нам научиться сосредотачиваться на музыке и уходить с головой в жесткий ритм биг-бита…
Юг нам быстро надоел. Тем более, что у новой группы, которая родилась под горячим крымским солнцем и уже покорила сердца южан из Морского, были теперь грандиозные планы относительно завоевания севера”. Планы, которым суждено было триумфально осуществиться…
Покидая Морское, мы идем по шоссе или пляжу на запад, в сторону Алушты. Далеко впереди, на горизонте, видна цель нашего путешествия: Чобан-Куле — Пастушья башня, расположенная на мысе Агира.
Шоссе проходит вдоль моря, всего в нескольких десятках метров от берега. Во время грозных осенних штормов волны легко достигают дороги, постоянно подмывая ее. Почти ежегодно требуется ее капитальный ремонт.
Шоссе поднимается на невысокий холм. До начала 90-х гг. здесь возвышался грандиозный, высотой в несколько метров, памятник десантникам. Сейчас от него остался только постамент и каменные ноги скульптурной группы. Уцелела табличка с текстом: “На этом месте в августе 1920 года высадилась группа коммунистов и военных специалистов Красной Армии во главе с Мокроусовым А. В. для организации партизанской борьбы в Крыму. В состав группы входили Папанин И. Д., Ефимов А. И., Погребной В. С., Кулиш Г. А., Васильев А., Муляренок С. А., Алейников Ф. Н., Григорьев А. В., Соколов Д. С.” Уничтоженный памятник напоминал о событиях действительно интересных.
Алексей Васильевич Мокроусов был человеком с поистине легендарной биографией. Батрак, а затем шахтер в Донбассе и Глазго. Балтийский матрос, побывавший в Лондоне, Сиднее и Буэнос-Айресе. Политический эмигрант, участвовавший в рабочем движении Швеции, Дании, Австралии, Аргентины. В октябре 1917 г. он командовал моряками-балтийцами, которые захватили Петроградское телеграфное агентство. Мокроусов оборонял от немцев Херсон, Ростов, Таганрог, освобождал от деникинцев Фастов и Киев. Во главе отряда революционных моряков-севастопольцев он устанавливал советскую власть в Феодосии, а в Севастополе сформировал отряд, с которым отправился на Дон, воевать против Каледина.
Одним из первых для участия в десанте к Мокроусову присоединился И. Д. Папанин, будущий полярный исследователь, дважды Герой Советского Союза.
Наступил момент осуществления операции. В море из Новороссийска вышли два катера — “Витязь” и “Гаджибей”. Но… подвела случайность. Штурманом пригласили бывшего мичмана царского флота по кличке Жорж. Он был известен как человек, прекрасно знающий крымское побережье. Однако Жорж оказался горьким пьяницей. Он был настолько неравнодушен к спиртному, что, когда требовалось залить компас спиртом, приходилось приставлять наблюдателя, чтобы спирт вместо компаса не попал в рот Жоржу. Именно штурман и подвел десантников.
Наступила ночь. Скоро должны были показаться берега Крыма. В темноте ничего не было видно. Вдруг “Витязь” резко замедлил ход. Оказывается, Мокроусов узнал феодосийскую бухту. Пришлось резко разворачиваться, чтобы до рассвета покинуть зону неприятеля, и возвращаться к кавказским берегам.
На обратном пути “Витязь” вышел из строя. При повторной попытке пришлось обходиться одним “Гаджибеем”. На этот раз все прошло удачно. Высадку произвели вблизи села Капсихор. Чтобы скрыть следы десанта, “Гаджибей” затопили. Хорошие пловцы Муляренок и Ефимов, раздевшись, отвели катер подальше от берега и там пробили днище.
Собранная Мокроусовым повстанческая армия наносила Врангелю серьезные удары. Белогвардейцам пришлось отозвать с фронта целую дивизию. Был разработан план уничтожения партизан. Воинские части из Феодосии, Судака, Ялты, Алушты, Симферополя стали окружать лес.
В это момент партизан-разведчик Поцелуев с товарищами, переодетые в форму белогвардейцев, выследили и захватили полковника генерального штаба Боржковского. Из найденных документов выяснилось, что полковник является начальником штаба по борьбе с партизанами. Были получены важные сведения о готовящейся операции по уничтожению партизан.
Партизанские отряды сумели вырваться из окружения и отступить дальше в горы. Однако положение продолжало оставаться тяжелым. Возникла необходимость связаться с командованием, доложить об обстановке и согласовать свои планы со штабом Южного фронта. Было решено отправить в Советскую Россию надежного человека. Выбор пал на И. Д. Папанина.
Единственно возможным способом попасть в Советскую Россию был путь через Трапезунд. Удалось договориться с контрабандистами, что за тысячу николаевских рублей они переправят человека на противоположный берег Черного моря.
Путешествие в Трапезунд оказалось долгим и небезопасным. Там удалось встретиться с советским консулом, который в первую же ночь отправил Папанина на большом транспортном судне в Новороссийск.
В Харькове его принял командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе. Рассказав о положении дел в Крыму и получив необходимую помощь, Папанин стал собираться в обратный путь. В Новороссийске к нему присоединился будущий известный писатель Всеволод Вишневский.
Стоял ноябрь месяц. Море беспрерывно штормило, но упускать время было нельзя. В одну из ночей десантники вышли в море на судах “Рион”, “Шохин” и катере-истребителе “Ми-17”, где находился Папанин.
Шли в темноте, с потушенными огнями. Дул норд-остовый ветер. Усиливался шторм. Папанинцы долго кружились, разыскивая в темноте “Рион” и “Шохин”, но, убедившись в бесполезности поисков, взяли курс на Крым. В пути наткнулись на белогвардейское судно “Три брата”. Пришлось остановить его и, чтобы белогвардейцы не донесли вражескому штабу о десанте, хозяина судна и его компаньона взяли в заложники, а экипажу предъявили ультиматум: в течение 24 часов не подходить к берегу.
Непрекращающийся шторм вымотал всех. Огромные волны перекатывались через палубу. Люки на катере были задраены. В помещении стояла ужасная духота. Десантники страдали от жажды: не было воды, так как с палубы сорвало анкера.
В темноте подошли к селу Капсихор. Огромные волны накатывались на берег, с грохотом разбиваясь о прибрежные скалы. Перетащили на берег весь груз — пулеметы, винтовки, патроны, бомбы. В селе скоро стало известно о появлении десантников. Отряд быстро вырос, пополнившись местными жителями. Раздав вновь прибывшим винтовки, двинулись к Алуште, по дороге обезоруживая отступающих белогвардейцев. На подходе к городу десантники соединились с частями 51-й дивизии Южного фронта.
Повторный десант под Капсихором высадился 10 ноября. Днем раньше были прорваны врангелевские укрепления на Перекопе. Повстанческая армия во главе с Мокроусовым вышла из леса и двинулась на Феодосию, чтобы отрезать белым пути отступления. Вскоре в Крыму была окончательно установлена советская власть.
Двадцать с лишним лет спустя на побережье вновь высадились советские десантники.
В январе 1942 г., одновременно с десантами в Судаке и Новом Свете, высаживаются подразделения советских войск у Морского. Судьба их оказалась трагичной. Взятые в кольцо, почти все воины погибли, лишь некоторым удалось прорваться в лес, к партизанам.
Семеро десантников попали в село Ворон. Они смертельно устали, долго не ели. Зашли в дом на краю села.
Бойцы не успели поесть, как услышали под окнами шум мотора. Бросившись к окнам, они увидели, как с грузовика спрыгивают гитлеровцы. Их было около двадцати. Надежды уйти из дома не было никакой. Десантники открыли огонь. Девять гитлеровцев упали сраженными. Остальные подожгли дом.
Семеро десантников погибли под рухнувшей крышей. Известны их: имена: старшина Резников, краснофлотцы Ф. С. Ремень, С. П. Корукин, Н. Котельников, И. И. Авдиенко, Нестеренко, Псковцев. В центре села Ворон установлен обелиск над могилой павших воинов.
В Крыму повсюду — на оживленных улицах городов, на шумных автострадах и тихих лесных полянах можно обнаружить величественные памятники или скромные обелиски жертвам и героям минувшей кровавой войны. Да и как иначе: ведь в годы Великой Отечественной Крым был местом самых ожесточенных сражений. До недавнего времени памятники были ухожены и благоустроены. Сейчас многие из них, забытые и заброшенные, порастают травой или же становятся жертвами вандализма неблагодарных потомков погибших героев.
Трудно даже представить себе, кому могло понадобиться подгонять ночью мощную технику, чтобы свергнуть многометровую статую и увезти ее в неизвестном направлении. Но если уж так поступают с гигантскими статуями, то маленькие скромные обелиски и вовсе беззащитны перед тупоумными хулиганами.