Как она выглядела?
Ларри, продолжая таращиться на Клару, не мог найти подходящие слова. За его деньги Мариэта де Борж постаралась на славу. Ей не понадобилось много румян и помады: естественная красота Клары не нуждалась в косметике. Длинные рыжие волосы девушки были уложены в модную прическу, увенчанную шляпкой. На ней было зеленое платье, довольно простое, но элегантное. Простота платья лишь подчеркивала изящность Клариной фигуры.
Высокая грудь Клары ничуть не портила ее, прекрасно сочетаясь с тонкой талией, затянутой поясом. Красота груди была подчеркнута глубоким декольте.
— Она лучше, чем Лефарди, — восхищалась Мариэта. — Намного лучше! Невероятно! С такой фигурой было приятно работать. Никаких хлопот! Восхитительно!
Взгляд Ларри скользнул вниз.
— А ты в этих туфлях ходить сможешь?
— Смотри, — предложила Клара. — Мадама научила меня этому.
Мариэта тяжело вздохнула, схватившись за голову:
— Дорогая, никогда не называй меня так! «Мадама»! Мадам, а не «мадама»!
— А какая разница? — спросил Стретч.
— Какая разница? — переспросила Мариэта, садясь на стул. — Конечно, есть разница. В Париже вы бы узнали, в чем разница!
— Ну давай посмотрим, как ты ходишь, — приказал Ларри.
Клара, изящно покачивая бедрами и непринужденно покручивая зонтиком, прошлась до дверей и обратно. Лицо Стретча растянулось в ухмылке. Ларри тоже ухмыльнулся. Клара остановилась, выжидательно глядя на них.
— Вот так она меня и учила ходить. Мне это не очень нравится, но она говорит, что так ходят все леди. Ну, что скажешь, Ларри?
Ларри пылко сказал:
— Мне кажется, у тебя очень здорово получается. Как у настоящей дамы. Скажу больше — ты восхитительна, Клара.
— Я? — прищурилась Клара. — Неужели я похожа на даму?
— Ни один мужчина не сказал бы иначе, — пробормотал Ларри. — А если скажет, я сверну ему челюсть.
Клара показала на толстый журнал, лежащий на прилавке.
— Там целая куча картинок, Ларри. Всякие разные женские туалеты. Она говорит, что они мне необходимы. Но мне кажется, больно дорого это тебе обойдется.
— Чепуха, — Ларри улыбнулся Мариэте. — Я заплачу прямо сейчас, и наличными. В следующий раз, когда Клара будет в городе, вы научите ее еще чему-нибудь. Хорошо?
— Как хотите, мсье Валентин, — улыбнулась Мариэта.
— Куда теперь? — спросила Клара.
— В школу идти рановато, — сказал Ларри, — так что немного прогуляемся по главной улице, и у тебя будет возможность попрактиковаться. Не вздумай подходить к своей лошади. Когда придет время ехать домой, мы спрячем все твои наряды в седельные сумки.
— Почему ты должен тратить свои деньги? — запротестовала Клара.
— Ерунда, — заверил ее Ларри. — Такая девушка, как ты, заслуживает нескольких нарядов.
Он расплатился с мадам де Борж. Стретч сгреб под мышку все туалеты. Они направились к двери. Клара взяла Ларри под руку, и он дал ей последние инструкции:
— Главное — не нервничай, что бы ни случилось. Скорее всего, многие тебя даже не узнают. В общем, будь спокойной, улыбайся. Но помалкивай в тряпочку.
— Я не должна раскрывать рта? — нахмурилась она.
— Пока мисс Кора не научит тебя изысканной речи, — кивнул Ларри.
— Помни, — предупредила Мариэта, — Когда мадмуазель спускается по ступенькам, она должна приподнимать подол, но не слишком высоко. Будь благоразумна, понятно?
— Я попытаюсь, — пообещала Клара.
— Готова? — спросил Ларри.
— Готова, — кивнула Клара.
Они спустились с крыльца и направились вверх по улице. Техасцы старались тоже выглядеть более галантными, согласно ситуации. Клара, казалось, вошла в свою новую роль и шла непринужденно, равнодушно улыбаясь.
Они медленно прогуливались по улице. Некоторые жители удивленно таращили глаза, узнав в этой красавице Клару. Такой Клару они еще никогда не видели. Разговоров о подобном событии должно было хватить всему Торрансу надолго.
Ремесленники и ковбои высыпали из баров, бросив даже свои стаканы. И замирали, как статуи, — с глазами на лбу и с отвисшими челюстями. Их жены собирались в стайки и, подозрительно глядя вслед Кларе, возбужденно перешептывались.
Троица следовала под удивленные возгласы и присвисты. Один особо впечатлительный субъект чуть не вывалился из окна отеля «Альянс», завидев Клару. А когда она прошла мимо окна, и ему пришлось полюбоваться на нее сзади, он так засмотрелся, что все-таки потерял равновесие и, считая на лету сучья деревьев, с грохотом шмякнулся о землю.
Были и другие несчастные случаи. Погонщик повозки следовавшей по главной улице, зазевался из-за Клары, слишком резко повернул повозку, чтобы не упустить из виду чудное видение, и зацепил колесом столб, к которому привязывали лошадей. Колесо разломилось, а повозка встала так резко, что погонщик врезался носом в землю. Когда горожане подбежали, чтобы помочь ему, он с вытаращенными глазами спросил:
— Это кто? Откуда?
Несколько минут спустя цирюльник Дэн Манди лишился посетителя. Когда троица дефилировала мимо парикмахерской, цирюльник точил бритву, чтобы приступить к бритью одного из своих постоянных клиентов. Уголком глаза Манди заметил Клару. С этого момента он потерял над собой контроль. Он продолжал точить бритву, но его взгляд был устремлен на улицу. Заждавшийся клиент с нетерпением сбросил с себя полотенце и простыню, выкарабкался из кресла и схватил свою шляпу с курткой.
— Дэн, — нахмурился он, — можешь больше не точить бритву. К счастью, я передумал бриться сегодня, я не хочу, чтобы ты перерезал мне глотку.
Манди растерянно посмотрел вниз. На полу валялись порезанные куски ремня, о который он точил свое орудие. Повернувшийся было к выходу посетитель бросил взгляд в окно и замер, вытаращив глаза.
— Видишь? — выдохнул Манди.
— Вижу! — ахнул непобритый клиент. — Не верю!
Он вышел на улицу и, как лунатик, пошел за техасцами, чтобы насладиться невероятной красотой рыжеволосой девушки. Под мышкой он тащил свою куртку и шляпу, его лицо было по-прежнему в пене.
Когда пришло время идти в школу, Ларри был удовлетворен фурором, который произвела в городе Клара.
— Ты великолепна, — заверил он. — Ну, как тебе в новой одежде?
— Никогда не чувствовала себя лучше, — призналась Клара. — И вовсе это не трудно — носить женские наряды, Ларри.
— В одном-то ты точно должна быть уверена, — усмехнулся Стретч. — Ты вовсе не выглядела неуклюжей.
Он посмотрел через плечо. Они шли по боковой улочке, ведущей к школе.
— Послушай, приятель. Оказывается, мы не одни.
— А то я не знаю!
Они остановились. Ларри и Стретч с вызовом повернулись к шедшей за ними толпе. Во время их прогулки по городу несколько зевак неотступно тащились за техасцами на приличном расстоянии. Теперь их собралось уже человек сорок-пятьдесят мужчин — от семнадцати до семидесяти, с голодными взглядами. Зеваки затормозили в пятнадцати ярдах от решительно настроенных бродяг. Один тип средних лет приподнял шляпу и сказал:
— Эй, техасцы, сделайте одолжение: представьте нас даме.
— Всему свое время, мальчики, — растягивая слова, ответствовал Ларри. — А теперь дуйте, откуда пришли. Невежливо так преследовать даму.
Он погладил ладонью рукоятку револьвера. Толпа, поколебавшись, начала расходиться. Клара задумчиво пробормотала:
— Они не смеялись…
— Конечно, нет, — подтвердил Стретч. — Какое там смеяться? Да у них глаза на лоб повылазили.
— Я все время высматривала Брета, — призналась Клара.
— Ты так и не видела его? — нетерпеливо спросил Ларри.
— Нет. Думаю, он меня тоже не видел, и я зря старалась.
— Какая разница, — успокоил ее Ларри. — У тебя еще достаточно времени.
Лишь волей случая владелец Брокен Вил не заметил перевоплотившуюся Клару: в это время он разговаривал со своим банкиром в кабинете филиала Национального банка.
Техасцы прибыли в школу через пять минут после того, как Кора распустила своих учеников по домам. Учительница поджидала их в дверях. Преодолев неловкость, Клара почувствовала симпатию к мисс Певерли.
— Это будет не очень сложно, моя дорогая, — пообещала Кора, провожая Клару в комнату. — Вы будете удивлены, когда узнаете, что многому можно научиться за короткое время. Какое у вас великолепное платье!
— Вам нравится? — спросил Ларри.
— Оно очень к лицу такой красивой девушке, — улыбнулась Кора.
— Я уже кое-чему научилась, — объяснила Клара. — Мадам была так любезна, что подобрала мне великолепные туалеты и белье.
— Дорогая! — рассердилась Кора. — Нельзя говорить о таких вещах в присутствии мужчин.
— Оставайся с мисс Корой, — приказал Ларри. — Мы будем поджидать тебя во дворе.
Бродяги вышли. Вернувшись в конюшню, они оседлали своих лошадей. Наряды Клары Ларри запихал в седельные сумки. Потом они неторопливо вернулись к школе. Покуривая, приятели ждали, когда закончится первый урок светских манер.
Позже, когда они все вместе ехали в сторону дома Клары, она возбужденно рассказывала:
— Я многое узнала от мисс Коры. Она очень приветлива.
— Обучаться — оно ведь того… не так плохо, а? — предположил Ларри.
— Ты неправильно говоришь, — укорила Клара. — Мисс Кора говорит, что это безграмотно.
— Ну извини, — ухмыльнулся Ларри.
— Я уже могу правильно написать свое имя, — похвасталась она. — Все оказалось не так уж сложно. Кое-что я сразу запомнила. Вот, например…
Она грациозно повернулась к Ларри, слегка наклонив голову:
— Как ваши дела, мистер Валентин? Рада встрече с вами.
— Я тоже, — мрачно подыграл он.
— Ну и как? — спросила она вызывающе, снова обернувшись той Кларой, которая знала лишь рубахи и джинсы.
— Замечательно, — заверил он.
— Она еще кое-чему меня научила. «Садитесь, пожалуйста, мистер Валентин. Я плесну вам немного кофе…»
— Ты уверена, что она учила тебя именно так?
— Сейчас вспомню… Нет, надо вот как: «Садитесь, пожалуйста, мистер Валентин. Не хотите ли чашечку кофе?» -
— Так-то лучше, — кивнул Ларри.
— Но смогу ли я ввести в заблуждение Брета? — засомневалась Клара.
— Придет время, — проворчал Ларри, — и тебе вовсе не надо будет притворяться. Он увидит тебя такую, как ты есть: настоящую Клару Холли.
Доехав до Клариного дома, они перетащили наряды в гостиную и пожелали девушке всего хорошего. У нее еще осталось время до ночи, чтобы повторить все, чему научили ее мадам де Борж и мисс Певерли.
— До завтра, — сказал ей Ларри. — Мне еще нужно подумать, как лучше устроить твою встречу с Бретом Эдвардом.
Стоя в дверях, она смотрела, как Ларри вскочил в седло. Стретч на прощание улыбнулся и помахал ей шляпой. Ее сердце было переполнено благодарностью к этим замечательным парням. В одно мгновение двое бродяг перевернули всю ее жизнь.
— Не знаю, что и сказать вам, парни, — пробормотала она. — Я хочу выразить вам свою благодарность, да слов подходящих найти не могу.
— Просто скажи нам «спасибо», — предложил Ларри. — Но не сейчас, а когда все уладится и ты получишь наследство. А пока делай все, что я тебе говорю, ясно?
— Ясно.
Когда они скрылись из виду, Клара заторопилась в дом: ей не терпелось рассмотреть и примерить каждый предмет туалета, который подобрала ей мадам де Борж. Она была поглощена этим занятием, когда новая партия холостяков Торранса осадила дом. Предупрежденные и напуганные поклонники не приближались теперь ближе, чем на ружейный выстрел. Один из них явился с гитарой: видимо собирался завоевать сердце Клары серенадами. У другого была заготовлена речь. Они пытались переорать друг друга.
Несколько секунд Клара терпела, потом появилась на крыльце в новом наряде — черном кружевном платье и шляпе, украшенной перьями, — и с ружьем в руках. При ее появлении раздались страстные вопли:
— Да это же она, Клара Холли! Как настоящая женщина!
Они умолкли, когда она подняла ружье:
— Катитесь отсюда! Первый же кретин, который сделает шаг вперед, получит пулю!
Пока они заворачивали оглобли, она подумала: «Я неправильно говорю. Как учила меня мисс Кора? Я должна была бы сказать так: „Прекратите, ради Бога, и оставьте женщину в покое“ или что-нибудь в этом роде. Ну ничего, я научусь! Я буду зубами грызть эту науку. Все равно научусь, так и Ларри считает».
В этот же день, в три часа пополудни, в Торранс прибыл поезд. Пятеро незнакомцев, вида весьма подозрительного, вышли из вагона, подхватили свой багаж и влились в поток пассажиров, сошедших с поезда.
Силки Ранс подыскивал приличную гостиницу, в то время как Ролло Станфорд искоса разглядывал горожан, проходивших мимо, и обдумывал странное завещание своего родственника.
Обратясь к Геллеру и Кловису, он сказал:
— Старик никогда не заботился о моем существовании. У нас не было ничего общего.
— Поэтому-то тебе и приходилось потеть, чего не делал старик Дасти, — съязвил Геллер.
— Откуда мне было знать, что он разбогатеет? — нахмурился Станфорд. — Иначе я давно был бы с ним и изображал любящего племянника. Тогда бы он завещал все свое состояние мне без всяких проволочек. Не пришлось бы и связываться с этой ненормальной.
Ранс решил не останавливаться в лучшем отеле, чтобы не привлекать лишнего внимания. В таких городах с подозрением относились к людям, швырявшим деньги на ветер. В то же время ему отнюдь не хотелось сидеть в какой-нибудь вонючей дыре вроде ночлежки Даффи в Ивансуорсе.
— Этот — не слишком дорогой, — уверил он, когда они подошли к отелю «Альянс», — и не слишком дешевый. Что-то среднее. Как раз что нам нужно.
— Выглядит неплохо, — осмотрелся Геллер.
— Остановимся здесь, — решил Ранс. И с холодной усмешкой добавил: — Потом займемся делом.
Они разместились на втором этаже в двух смежных комнатах, соединенных коридором. Служащий весьма расторопно выполнил заказ, и не успели они распаковать вещи, как им доставили любимый ликер Ранса. Они откупорили бутылки и наполнили стаканы. Ранс запер дверь, закурил сигару и вытер платком пот со лба.
— Для начала, — нахмурился он, — соберем сведения. Сами знаете — какие. Задавать много вопросов не надо, иначе люди вас приметят. Город еще не успокоился с тех пор, как Узнал о состоянии старика Дасти и его бредовом завещании, об этом ходит много разговоров. Нужно только навострить уши. Требуется узнать, где живет девчонка, как туда пройти, Добивается ли кто-нибудь ее руки и тому подобное.
— Не забудь священников, — ухмыльнулся Станфорд.
— Я никогда ничего не забываю, — огрызнулся Ранс. Он кивнул Рикардо. — Ник, это разведаешь ты. Священники, судьи — все, кто занимается брачными церемониями. Я хочу знать их имена и адреса.
— Будет сделано.
— К тому же понадобится описание внешности этой девчонки. В газете не было ее фотографии, но…
— Возможно, она вообще никогда не фотографировалась, — подсказал Станфорд. — Судя по тому, что ее называют отшельницей и дикаркой, она вряд ли из тех, с кого пишут портреты.
— У каждой женщины есть самолюбие, — возразил Ранс. — Даже у такой ненормальной, как Клара Холли. Я допускаю, что она никогда не фотографировалась, но мы должны проверить все. Хуб, если в городе есть фотоателье, ты должен проверить их.
— Хорошо, — кивнул Кловис.
— Теперь ты, Марти, — сказал Ранс. — Я хочу, чтобы ты отправился со Станфордом. Как только он допьет ликер, он пойдет к адвокату Милтону… так, кажется, его имя? — и заявит свои права на наследство. Ты будешь с ним.
— Ты не доверяешь мне, Силки? — спросил Станфорд.
— Конечно. Допивайте, и за работу. Встретимся за ужином.
Как обычно, подручные Ранса беспрекословно приступили к выполнению приказов. Большая часть информации была собрана ими еще до захода солнца. Завещание старика Дасти было по-прежнему одной из главных тем для городских сплетен, да и редактор Койн прикладывал немало усилий, чтобы она не иссякла. В каждом номере «Обсервер» содержался очередной рапорт о популярности Клары Холли со всеми подробностями и полным списком добивавшихся ее джентльменов.
В половине пятого Брет Эдвард покинул город и направился к ранчо Брокен Вил. Как ни смешно, но до него не дошли слухи о фуроре, который произвела в городе Клара. Он ничего не знал о перевоплощении девушки с гор Гатри. Сейчас его голова была занята перегоном скота: железная дорога Торранса не имела возможности перевозить скот, поэтому стада по-прежнему перегоняли в Форт фонтана, где находился железнодорожный узел.
А Ранс и его компаньоны собрались вечером в столовой отеля «Альянс». Так случилось, что Стретч и Ларри ужинали на этот раз не в отеле, а в баре Бакхорна, и им не представился случай заметить подозрительных незнакомцев.
После ужина заговорщики собрались в комнате, чтобы изложить Рансу все услышанное. Станфорд доложил, что он заявил свое право на наследство адвокату Милтону и может получить свою тысячу долларов в течение следующих сорока восьми часов.
— Когда получишь, — сказал ему Ранс, — оставишь себе четверть, а остальные отдашь мне.
— Ты заберешь семьсот пятьдесят долларов? — насупился Станфорд.
— Работа стоит денег. А что, есть возражения?
— Делай, как знаешь, — пожал плечами Станфорд.
— Она еще не обручена, Силки, — доложил Геллер, — но вокруг нее увивается целый рой поклонников.
— Они толпами ходят в горы, чтобы посвататься, — дополнил Кловис. — И знаешь что? Она отпугивает их ружьем!
— Ник?
— В городе их всего трое, — сказал Рикардо. — Два священника и судья по имени Инграм. Если хочешь, могу нарисовать план их домов.
— Нам придется держать под наблюдением около полудюжины мест, — проворчал Ранс.
— А как сделать, чтобы она не могла из города уехать? — спросил Станфорд. — Она может ускользнуть, выйти замуж за какого-нибудь проходимца.
— Он прав, — сказал Геллер.
— Она ведь может выйти замуж в любое время, Силки, согласился Кловис.
— Не сможет, если я помешаю ей, — заверил их Ранс.
— Есть один верный способ, — предложил Кловис. -Дайте мне винчестер, и она никогда не выйдет замуж. Понадобится только одна пуля, Силки.
— А как ты узнаешь ее, если увидишь?
— Я не зря заходил в фотоателье Хипуорса. Он фотограф. Мы поговорили, и он рассказал, как однажды, месяцев восемь назад, сфотографировал ее. Она не забрала фото и не заплатила за него.
— Тебе удалось добыть фото? — нетерпеливо спросил Ранс.
— Раз плюнуть. Я сказал, будто хочу попытать счастья и посвататься к ней. Я заплатил ему доллар.
— Покажи.
Кловис достал из кармана фотографию. Они собрались в кружок, чтобы рассмотреть свирепую физиономию Клары Холли. Снимали ее анфас. Случайно Клара оказалась в этот момент без шляпы, и длинные рыжие волосы рассыпались по ее плечам. Глаза дико вытаращены, на лице — ни тени улыбки.
— Так это она? — спросил Рикардо.
— Смотреть не на что, — пожал плечами Станфорд.
— Странная женщина, — язвительно заметил Геллер.
— Очень странная, Марти, — согласился Ранс. — И все-таки она стоит между нами и состоянием.
— Вот и нужно ее убрать, — выразил свое мнение Кловис.
— Хочешь этим заняться, Хуб? — спросил Ранс.
— Я уже все обдумал.
— Хорошо. Я слушаю тебя.
— Она живет одна. Мне не составило труда найти ее лачугу. Завтра я пошарю там еще и попробую найти подходы к дому. Вечером я все и сделаю. Когда наступит темнота, она включит свет, и я без труда ухлопаю ее. Ну, что скажешь, Силки?
— Нам надо действовать наверняка: слишком уж велика ставка. Она не должна улизнуть из города.
— Может, она уже улепетывает, — предупредил Станфорд.
— Не думаю, — сказал Рикардо.
— Если у тебя есть, что сказать, — растягивая слова, сказал Ранс, — то выкладывай.
— По-моему, это важно, — усмехнулся Рикардо. — Я слышал разговор двух женщин. Одна из них учительница.
— Учительница? — удивился Геллер.
— Точно, — кивнул Рикардо. — И она рассказывала другой женщине, что дает уроки этой Холли. Учит ее речи и письму. Говорила, что понадобится несколько недель, чтобы обучить эту дикарку. Как ты думаешь, уедет ли она в ближайшие дни? Нет. Сдается мне, что никуда она не денется.
Ране наградил отпетого убийцу ухмылкой.
— Вот это, — сказал он остальным, — называется полезной информацией. Все сразу ясно. Эта Холли хочет усовершенствоваться.
— Напрасно теряет время, — зло съязвил Геллер. — Ей лучше заказать гроб и кусок земли на холмах.
— Утихни, — посоветовал Ранс. — Главное — она не уедет.
— Но ведь она может в любой момент выскочить замуж, Силки, — напомнил Станфорд.
— Думаю, она не успеет обзавестись мужем до завтрашней ночи. Потом он ей уже не понадобится. Давай, Хуб. Займись этим.
Станфорд нервно посмотрел на будущего убийцу:
— Ты уверен, что справишься, Кловис? Уверен, что у тебя поднимется рука?
— Ты что, испугался, Станфорд? — съязвил Ранс.
— Избавиться от нее нужно. На этот счет не может быть сомнений. Только… — Станфорд чувствовал себя неловко. — Для этого нужно много хладнокровия. Убить женщину…
— Не дергайся, — прикрикнул Геллер. — Не заставляет же Силки делать это тебя.
— Завтра ночью, Хуб, — сказал Ранс. — Выбери подходящий момент.
— Это будет несложно, — заверил Кловис. — Мне уже не раз приходилось заниматься подобным. Одна пуля — и все.
Вот так и было запланировано убийство. Внутренне Станфорд противился этому, но недолго. Вскоре им вновь овладела безудержная жажда наживы.