Васька пошел в сени.
Игнатий двинулся за ним.
— Пойдем, полью тебе по старой памяти!
Отец тоже вышел на улицу.
Умываться решили идти на Катунь — она протекала под боком, за огородами.
— Искупаемся? — предложил Игнатий и похлопал себя ладонями по могучей груди.
Шли огородами по извилистой, едва приметной тропке в буйной картофельной ботве.
— Ну как живете-то? — басил Игнатий, шагая вразвалку между отцом и братом.
Васька опять коротко засмеялся. Он как-то странно смеялся: не то смеялся, не то покашливал смущенно. Он был очень рад брату.
— Ничего.
— Хорошо живем! — воскликнул отец. — Не хуже городских.
— Ну и слава Богу! — с чувством сказал Игнатий. — Василий, ты, говорят, нагулял тут силенку?
Василий опять засмеялся.
— Какая силенка!.. Скажешь тоже. Как ты-то живешь?
— Я хорошо, братцы! Я совсем хорошо. Как жена моя вам? Тять?
— Ничего. Я в них не шибко понимаю, сынок. Вроде ничего.
— Хорошая баба, — похвалил Игнатий. — Человек хороший.
— Шибко нарядная только. Зачем так?
Игнатий оглушительно захохотал.
— Обыкновенно одета! По-городскому, конечно. Поотстали вы в этом смысле.
— Чего-то ты много хохочешь, Игнат, — заметил старик. — Как дурак какой.
— Рад, поэтому смеюсь.
— Рад… Мы тоже рады, да не ржем, как ты. Васька вон не рад, что ли?
— Ты когда жениться-то будешь, Васька? — спросил Игнатий.
— Он сперва в армию сходит, — сказал отец.
— Ты это… когда пойдешь в армию, сразу записывайся в секцию, — посоветовал старший брат. — Я же так начал. Тренер толковый попадется — можешь вылезти.
Васька слушал, неопределенно улыбался.
Пришли к реке.
Игнатий первый скинул одежду, обнажив свое красивое тренированное тело, попробовал ногой воду, тихонько охнул.
— Мать честная! Вот это водичка.
— Что? — Васька тоже разделся. — Холодная?
— Ну-ка, ну-ка? — заинтересовался Игнатий. Подошел к Ваське и стал его похлопывать и осматривать со всех сторон, как жеребца.
Васька терпеливо стоял, смотрел в сторону, беспрерывно поправляя трусы, посмеивался.
— Есть, — заключил Игнатий. — Давай попробуем?
— Да ну! — Васька недовольно тряхнул волосами.
— А чего, Васька? Поборись! — Отец с упреком смотрел на младшего.
— Бросьте вы, на самом деле, — упрямо и серьезно сказал Васька. — Чего ради сгребемся тут? На смех людям?
— Тьфу! — рассердился отец. — Ты втолкуй ему, Игнат, ради Христа! Он какой-то телок у нас — всего стесняется.
— А чего тут стесняться-то? Если бы мы какие-нибудь дохлые были, тогда действительно стыдно.
— Объясни вот ему!
Васька нахмурился и пошел к воде. Сразу окунулся и поплыл, сильно загребая огромными руками; вода вскипала под ним.
— Силен! — с восхищением сказал Игнатий.
— Я ж тебе говорю!
Помолчали, глядя на Ваську
— Он бы тебя уложил.
— Не знаю, — не сразу ответил Игнатий. — Силы у него больше — это ясно.
Отец сердито высморкался на песок. Игнатий постоял еще немного и тоже полез в воду. А отец пошел ниже по реке, куда выплывал Васька. Когда Васька вышел на берег, они о чем-то негромко и горячо заговорили. Отец доказывал свое, даже прижимал к груди руки, Васька бубнил свое. Когда Игнатий доплыл к ним, они замолчали.
Игнатий вылез из воды и задумчиво стал смотреть на далекие синие горы, на многочисленные острова.
— Катунь-матушка, — негромко сказал он.