Через час после заката «Кобра» въехала на парковку в окрестностях пристани Гонолулу. Как только передние колеса коснулись деревянной полоски, двигатель смолк и фары погасли. Питт раскрыл дверцу и посмотрел на чернильно-черную воду.
Ветер сменил направление и донес тяжелые запахи — портовый букет, который ни с чем невозможно спутать. Пахло нефтью, бензином, смолой и дымом с легкой примесью соленой воды. Эти запахи будоражили Питта, вызывали щемящие воспоминания о далеких экзотических портах.
Питт вышел из машины и осмотрел стоянку в поисках следов человеческой деятельности. Но никого не увидел. Только чайка, сидевшая на деревянной свае, ответила на его взгляд. Питт порылся за сиденьем и вытащил завернутый в полотенце маузер. Потом вдохнул ночной воздух гавани, сунул пистолет под мышку и пошел по пирсу.
Если бы кто-нибудь бродил у доков, ничего необычного в наружности Питта он бы не заметил. Питт был одет в поношенную защитно-зеленую рубашку поверх темных габардиновых брюк, на ногах — стоптанные грубые башмаки с бечевкой вместо шнурков. Подержанная одежда, подарок офицера безопасности 101-го отделения, была чуть маловата и готова разойтись по швам. Питт чувствовал себя кем-то средним между бродягой и жертвой кораблекрушения. Не хватало только кварты мускателя в коричневом бумажном пакете. Или еще лучше — бутылки «Гран Марнье Кордон Жон»: это больше соответствовало бы тряпью.
Через сто ярдов Питт остановился и посмотрел на возвышающийся в темноте огромный черный корпус. Сверху светило лишь несколько фонарей, криво висящих на гофрированных боках корабля, похожего на старый склад. В неподвижном вечернем воздухе призрачный свет фонарей усиливал сходство чудища с привидением.
Старый корабль с прямым носом и квадратной надстройкой, над которой торчит старомодная вертикальная труба в поблекших синих полосах. На палубе множество подъемных кранов и мачт. Когда-то борта корабля были черными с обычной красной ватерлинией, но теперь они грязные и ржавые. Питт подошел ближе и остановился под самой кормой. Корабль большой, водоизмещением примерно двенадцать тысяч тонн. Питт смотрел на выцветшие буквы. В тусклом свете он едва различал их:
«МАРТА-ЭНН - СИЭТЛ».
Трап походил на туннель, ведущий наверх, в запретную высь. Только глухой гул генераторов в глубине корпуса и тонкая струйка дыма из трубы выдавали присутствие человека.
Питт взялся рукой за грубый канат, служивший поручнем трапа, и, наклонившись вперед, чтобы компенсировать угол в тридцать пять градусов, начал подъем на палубу «Марты-Энн». На последних ступенях свет фонарей с пирса стал не виден. Питт помешкался, прежде чем ступить на кажущуюся безлюдной палубу и осмотреться.
— Мистер Питт? — послышался голос из темноты.
— Да, я Питт.
— Могу я посмотреть ваше удостоверение личности?
— Можете, если я увижу, кому его показать.
— Пожалуйста, сэр, положите ваше удостоверение на палубу и сделайте шаг назад.
Питт ворчал про себя. Он, конечно, знал, что проверка удостоверений личности — обычная военная процедура на случай тревоги или чрезвычайных обстоятельств, но к чему это на борту ржавого корыта? Осторожно положив маузер на палубу, он достал бумажник и принялся искать удостоверение. В темноте он ничего не видел, поэтому просто провел пальцами по стопке различных карточек, выбрал ту, на которой не было выпуклых букв кредитки, и бросил ее на несколько шагов вперед. Тонкий, как карандаш, луч света осветил карточку, потом лицо Питта.
— Простите за беспокойство, сэр, но адмирал Хантер приказал соблюдать на корабле режим строгой секретности. — Черная тень протянула Питту удостоверение. — Если подниметесь по первому трапу справа, найдете коммандера Денвера в штурманской рубке.
— Спасибо, — проворчал Питт. Он взял пистолет и стал по трапу подниматься на мостик. Темная рубка наверху оказалась пустой, поэтому он прошел мимо и осторожно открыл другую дверь. За ней по крайней мере было светло.
— Привет, Дирк, — радостно сказал Денвер. В пальцах он держал сигарету, и, когда приветственно помахал рукой, пепел крошечной горкой упал на стол. На Денвере был черный свитер и рабочие брюки. — Добро пожаловать на единственную плавающую окаменелость флота США.
Питт ответил небрежным приветствием.
— Не ожидал увидеть вас здесь, Бердетт. Думал, вы останетесь с адмиралом в оперативном центре.
Денвер улыбнулся.
— Останусь. Но не мог не пожелать вам и Полу доброй охоты.
— Спасибо. Если бы выбор был за мной, я предпочел бы старомодную иголку в стоге сена.
— Думаете, здесь что-то необычное? — спросил Денвер.
— Как сказал ваш босс, наша задача — найти и поднять «Старбак», всякая охота за привидениями — побочное явление. К тому же наши ученые и инженеры НПМА крайне редко исследуют Бермудский треугольник или Тихоокеанский Водоворот. Это мы с раздражением предоставляем писателям-фантастам. Любые необъяснимые открытия чисто случайны, и впоследствии их незаметно списывают в архив.
— Есть примеры? — негромко спросил Денвер.
Питт рассеянно смотрел на разложенную на столе
карту.
— Девять месяцев назад произошел случай, от которого несет Жюлем Верном. Два наших океанографических судна исследовали подводный профиль и проводили акустические исследования в Курильской впадине у берегов Японии, когда их приборы засекли присутствие подводной лодки, движущейся на очень большой глубине с большой скоростью. Оба корабля немедленно встали в дрейф, выключили двигатели и направили все приборы вниз.
— Может, у одного из операторов ошибся прибор?
— Маловероятно, — ответил Питт. — Эти исследователи — лучшие в своей области. А если вспомнить, что два корабля с двумя наборами современного точного оборудования получили одинаковые результаты, вероятность ошибки сводится к нулю. Нет, ошибки не было: корабль — морское чудовище или как вы его еще назовете — был там и двигался со скоростью сто десять миль в час на глубине девятнадцать тысяч футов.
Денвер медленно покачал головой.
— Невероятно. Это невозможно понять.
— Но это только половина загадки, — сказал Питт. — Другой корабль, работавший в Кайманском желобе близ Кубы, вступил в аналогичный контакт. Я видел данные из Каймана и с Курил. Графики сонаров совпадают до миллиметра.
— Флот известили об этом?
— Конечно нет. Флот хочет слышать о необычных подводных встречах не больше, чем Военно-воздушные силы — о неопознанных летающих объектах. К тому же какие у нас доказательства, кроме нескольких зигзагообразных линий на листках бумаги? — Питт откинулся на спинку стула, положил ноги на стол и заложил руки за голову. — Однажды мы едва не сняли одного из обитателей глубоководья на видеокамеру. Один из зоологов НПМА записывал звуки континентального шельфа у берегов Исландии; он опустил микрофон в воду на десять тысяч футов, чтобы записать звуки придонных обитателей, который мы очень редко видим. Несколько дней он записывал треск и щелканье, такое же, как издают рыбы под поверхностью. Он отметил также непрерывный скрип, производимый креветками.
Однажды днем все эти звуки неожиданно прекратились, и он услышал постукивание, как будто кто-то карандашом постукивал по микрофону. Вначале он решил, что встретил рыбу, которую раньше не записывал. Но потом ему пришло в голову, что стук очень похож на какой-то код. Сразу вызвали корабельного радиста, и тот расшифровал стуки как какую-то математическую формулу. Потом шум прекратился, и из громкоговорителей в гидроакустической рубке донесся визгливый смех, искаженный толстым слоем воды. Экипаж, дрожа от недоверия, быстро спустил телекамеру. Но на десять секунд опоздал. Тонкий донный ил, взбаламученный быстрым движением, превратился в плотное облако. Прошел час, прежде чем муть осела. И прямо перед камерой обнаружилось необычное углубление в иле, уходящее в темноту.
— А в формуле что-нибудь поняли? — спросил Денвер.
— Да, это было простое уравнение для определения давления воды на глубине, на которую погрузили микрофон.
— И каков ответ?
— Примерно две с половиной тонны на квадратный дюйм.
В штурманской рубке наступила тишина, долгая и тревожная. Питт слышал, как вода мягко плещет о корпус.
— Есть тут кофе? — спросил Питт.
Денвер все еще думал о тайнах моря. Но вот с явным усилием отбросил эти мысли.
— Будьте уверены, — с мрачной улыбкой сказал он, — когда вы отправляетесь в океанский круиз на «Марте-Энн», вас ждет лучшее обслуживание во всем Тихом океане. — Он достал старый почерневший котелок и налил кофе в чашку с отбитым краем. — Наслаждайтесь плаванием, сэр.
Они сидели и пили кофе, когда открылась дверь и вошел Боланд. На нем была грязная футболка, выцветшие джинсы и пара башмаков в еще худшем состоянии, чем у Питта. Футболка подчеркивала мускулистые плечи Боланда, и Питт впервые заметил на его руке татуировку. Правое предплечье украшало изображение кинжала, разрезающего кожу, и вытекающей из раны крови, а под этим страшноватым рисунком синие буквы гласили:
«ЛУЧШЕ СМЕРТЬ, ЧЕМ БЕСЧЕСТЬЕ».
— Вы словно только что получили письмо «Дорогой Джон»[6]. — Голос Боланда звучал насмешливо, но твердо. — Что происходит?
— Разгадываем тайны Вселенной, — ответил Денвер. — Вот, Пол, попробуй мое прославленное варево.
Он пододвинул чашку Боланду, пролив несколько капель на стол.
Боланд забрал из рук Денвера чашку и задумчиво посмотрел на Питта, а когда Питт посмотрел на него в ответ, медленно улыбнулся, поднял чашку и сделал глоток.
— Есть ли последние приказы от старика? — спросил он.
Денвер покачал головой.
— Все, как он говорил. При первом признаке опасности уносить ноги прямо в Перл-Харбор.
— Это если нам повезет, — сказал Боланд. — У других пропавших кораблей не было времени подать сигнал SOS, тем более убраться.
— Вместо страховки у нас Питт. И вертолет.
— Нужно время, чтобы раскочегарить вертолет, — с сомнением сказал Боланд.
— Не эту птичку, — коротко ответил Питт. — Эту я могу поднять в воздух за сорок секунд. — Он встал и потянулся, коснувшись руками металлического потолка. — Один вопрос. Вертолет способен поднять всего пятнадцать человек. Либо Флот дал нам экипаж из карликов, либо нам не хватит места.
— При обычных условиях места не хватило бы, — сказал Денвер. Он улыбнулся Боланду и подмигнул. — Вы можете этого не знать, Дирк, но «Марта-Энн» совсем не то разбитое корыто, каким кажется. Большой экипаж здесь не нужен, потому что из всех кораблей на плаву у нас самая передовая автоматизированная централизованная система управления. Корабль практически сам управляет собой.
— Но облупившаяся краска, ржавчина на корпусе...
— Лучшая подделка, с какой ты встречался, — подтвердил Денвер. — Хитрое химическое покрытие, которое кажется настоящей ржавчиной. С расстояния в фут и при ярком солнце не отличишь.
— Тогда зачем такое сложное оборудование? — спросил Питт.
— В «Марте-Энн» больше, чем видно глазу, — скромно сказал Боланд. — По виду нипочем не скажешь, но корабль от киля до клотика набит самым современным оборудованием для обнаружения и подъема судов.
— Замаскированный спасательный корабль? — медленно сказал Питт. — Это нечто новое.
Денвер улыбнулся.
— Маскарад необходим для самых, скажем так, деликатных проектов, связанных с возвращением собственности.
— Адмирал Сандекер упоминал о некоторых ваших деликатных успехах, — сказал Питт. — Теперь я вижу, как вы их достигли.
— Нет работы слишком большой и слишком маленькой, — со смехом сказал Боланд. — Мы могли бы поднять «Андреа Дориа»[7], если бы нам разрешили.
— Предположим, мы найдем «Старбак». Но с таким маленьким экипажем вам не поднять его на поверхность, даже с вашим совершенным оборудованием.
— Простая предосторожность, мой дорогой Питт, — ответил Денвер. — Адмирал Хантер настоял на использовании небольшого экипажа в поисковой операции. Нет смысла губить людей, если «Марту-Энн» ждет та же участь, что и другие корабли. С другой стороны, если повезет и мы обнаружим «Старбак», вы с вашей птичкой послужите челноком: будет доставлять к месту обнаружения людей и необходимое дополнительное оборудование.
— Хороший план, — согласился Питт. — Хотя я бы спал спокойней, будь у нас вооруженный эскорт.
Денвер покачал головой.
— Рисковать нельзя. Как только русские узнают, что старую торговую посудину сопровождает ракетный крейсер, они поймут, что происходит. И «Андрей Выборг» сядет нам на хвост.
Питт вскинул брови.
— Что за «Андрей Выборг»?
— Русское океанографическое судно, которое флотская разведка считает кораблем-шпионом. Последние полгода оно следит за поисками «Старбака» и все еще где-то поблизости, надеется установить местонахождение лодки. — Боланд замолчал, чтобы отпить кофе. — 101-е отделение потратило слишком много сил и средств, чтобы сохранить для нас видимость старого грузового судна. Мы не можем сейчас раскрыться.
— Как видите, — сказал Денвер, — по документам «Марта-Энн» не принадлежит Флоту. В морской регистр США она занесена как торговое судно. И мы собираемся сохранить этот статус.
— Разве Флот не тревожит, что «Андрей Выборг» в одиночестве вынюхивает вокруг?
— А он не один, — серьезно сказал Боланд. — Четыре корабля все еще прочесывают море на севере. Флот никогда не прекращает поиски, какими бы безнадежными они ни казались. Если хотите, назовите это морской традицией, майор, но когда плывешь в море, вцепившись в обломок, а твой корабль затонул, очень приятно знать, что для твоих поисков не жалеют сил.
Нотацию Боланда прервал стук в дверь.
— Войдите! — крикнул он.
Вошел молодой человек не старше девятнадцати-двадцати лет, в синем комбинезоне. На голове у него была белая мясницкая шапочка.
Не обращая внимания на Питта и Денвера, он заговорил с Боландом:
— Прошу прощения, сэр, главный инженер докладывает, что двигатель готов, а боцман назначил экипаж на боевые посты.
Боланд взглянул на часы.
— Хорошо. Передайте: через десять минут отдать швартовы и отойти.
— Слушаю, сэр, — ответил молодой матрос. Он отдал честь, повернулся и исчез в рубке.
Боланд посмотрел на Денвера и довольно улыбнулся.
— Неплохо. На сорок минут опережаем график.
— Вертолет привязан? — спросил Питт.
Боланд кивнул.
— Прекрасная птичка. Сможете все окончательно проверить при дневном свете.
Питт встал и подошел к иллюминатору. Он глубоко вдохнул, чтобы очистить легкие от сигаретного дыма. По сравнению с душным помещением воздух гавани казался раем.
— Отвели для Дирка помещение? — спросил Денвер у Боланда.
— Рядом с моей каютой есть свободная, держим для важных особ. Для Питта сделаем исключение, — саркастически ответил Боланд.
Питт без гнева и враждебности посмотрел на дым, поднимающийся от пепельницы. Такие издевки он переносил легко, словно сгонял с руки комара. Хантер — старый, хитрый лис: он не зря включил в команду двух человек совершенно разного темперамента.
— Что ж, мне пора на берег, — сказал Денвер, нарушая неловкое молчание.
— Буду время от времени слать вам открытки, — сказал Питт.
— Вам стоит поднапрячься, — ответил Денвер; его губы скривились в улыбке, но взгляд оставался жестким. — Через три недели считая с сегодняшнего дня я сниму бар в отеле «Риф». И горе тому, кто туда не заглянет. — Он повернулся к Боланду. — Шифр у тебя есть, Пол. Мы с адмиралом будем следить за тобой через спутник. Когда найдешь «Старбак», передай по радио на частоте флота, что отключил все двигатели из-за сгоревшего подшипника. Мы получим твои координаты с точностью до миллисекунды.
Денвер подал руку Питту и Боланду.
— Остается только пожелать удачи!
И, не дожидаясь ответа, резко повернулся и вышел из помещения.
Несколько минут спустя Денвер стоял на причале, облокотившись на поручень, и смотрел, как экипаж отдает швартовы и убирает трап. Он смотрел на правый борт «Марты-Энн», которая медленно двинулась к выходу из гавани. Смотрел на навигационные огни, пока мягкий гул судового двигателя не стих в отдалении. Тогда он бросил сигарету в темную маслянистую воду, сунул руки в карманы и устало пошел на стоянку.
Письмо «Дорогой Джон» — письмо мужа или бойфренда с сообщением о прекращении отношений, обычно потому что автор письма встретил другую возлюбленную. Такие письма отправляют, когда хотят избежать непосредственного объяснения.
«Андреа Дориа» — итальянский трансатлантический лайнер, флагман «Италиан Лайн». 26 июля 1956 года затонул через 11 часов после столкновения с лайнером «Стокгольм» у побережья Нью-Йорка.